Леонид. Время выбора - Виктор Коллингвуд

— Ну, кое-что есть. Подглядели у «Хендли Пейдж» интересную конструкцию щелевых закрылков на их новом бомбардировщике, может пригодиться для нашего проекта штурмовика. Но в целом — это мануфактура. Их методы нам не подходят для массового производства.

Я слушал и кивал. Все мои худшие опасения подтверждались. Когда Яковлев закончил, я встал и подошел к карте мира, висевшей на стене.

— Что ж, товарищи, картина абсолютно ясна. Мы взяли в Англии все, что могли, и даже больше, — я кивнул в сторону термостата Ермольевой. — Мы получили бесценный штамм плесени, ключ к победе над инфекциями. Мы украли технологию ТВЧ-закалки. Мы подсмотрели несколько интересных конструкторских решений. Но главной цели — технологий массового, конвейерного производства — здесь нет.

Я провел рукой над Европой.

— Англия, Германия, Франция… это все прекрасный музей и дорогая ремесленная мастерская. Здесь умеют делать уникальные вещи, но не умеют делать их тысячами. Нам тесно в этих рамках. Настоящие заводы, настоящие конвейеры, настоящее, безжалостное массовое производство, которое нам нужно для будущей войны, — там.

Мой палец решительно ткнул в точку на другой стороне Атлантики. В Соединенные Штаты Америки.

Покинув моих сотрудников, я разыскал Микояна. Он сидел у Майского и сплетничал об английских политиках. Перед ними стояли чашки с коричневой жидкостью, но довольные лица старших товарищей недвусмысленно свидетельствовали, что налит в них отнюдь не чай…

— Анастас Иванович, — обратился я к нему — я считаю дальнейшее пребывание основной группы в Англии нецелесообразным. Мы теряем драгоценное время.

— Ой, какой ты горячий! — усмехнулся Анастас Иванович. — Но я с тобой полностью согласен — нечего тут время терять. В Америке повеселей будет.

Затем он вызвал своего помощника.

— Завтра же утром дайте шифрованную радиограмму в наше посольство и в торгпредство «Амторг» в Нью-Йорке. Пусть немедленно готовят программу визита на заводы Форда, «Дугласа», «Кертисса» и «Студебеккера», и… Леонид, куда там еще? В общем, подробности узнаете у Брежнева. И форсируйте через посольство получение американских виз. Мы плывем в Америку при первой же возможности. Работа здесь закончена!

Глава 11

Итак, наше пребывание в Англии не принесло большого успеха. Вся надежда была на Америку. К счастью, глава делегации — Микоян — судя по всему, вполне разделял мои настроения, так что уже на следующий день мы паковали чемоданы. Посольские машины доставили нас на вокзал Ватерлоо. Специальный экспресс, который здесь называли «лодочным поездом», был подан прямо к отдельному перрону. Вагоны, выкрашенные в темно-зеленый цвет «Южной Железной Дороги», разительно отличались от наших, привычных мне вагонов. У английского купе была своя собственная тяжелая дверь, выходившая прямо на платформу, а внутри — мягкие плюшевые кресла стояли так близко, что колени почти касались коленей визави. Яковлев тут же занял для нас одно из купе. Я предполагал, что мы поедем «своей компанией», но неожиданно к нам заглянул Анастас Микоян. Хитро улыбнувшись мне, он произнес:

— Леонид, разрешишь ехать с вами? А то меня некоторые товарищи сильно утомили…

— Конечно. О чем речь! — покосившись на меня, произнес Артем, и Анастас тут же расположился напротив меня, раскладывая на коленях неизменные нарды.

— Ну что, молодежь,как вам наша старушка Европа?

— Неплохо живут! — угрюмо буркнул Грачев, чувствовавший себя в компании партийных лидеров не в совей тарелке. Микоян, однако, ничуть не смутился.

— Рассказывай, Брежнев! — он указал мне на кресло напротив. — По твоей линии визит был продуктивным?

— Частично, Анастас Иванович, — ответил я, понимая, что пришло время для первого серьезного отчета. — Мы получили несколько прорывных вещей: наработки из области микробиологии, кое-какую информацию по технологии закалки токами высокой частоты. Но в главном — в технологиях массового производства — Англия оказалась мануфактурой. Слишком много ручной работы. Да и скрывают от нас многое. Вся надежда теперь на Америку!

— Да, у меня — тоже! Микоян зябко поежился. — Никаких результатов, по сути, не достигнуто. Одна болтовня и «дружеские визиты». Нас пригласили в замок брата министра иностранных дел Англии. Мне бы и ни к чему эти поездки в Шотландию, — что там делать, только время терять — но неудобно было отказаться. Замок находился недалеко от озера, где в течение многих лет ученые пытаются обнаружить, сфотографировать и даже изловить чудовище, которое, как говорят, иногда видят туристы и местные жители (существо якобы время от времени охотится за форелью, которая, спасаясь, поднимается к самой поверхности). Гости из Советского Союза, а также оба министра авиационной промышленности — советский и английский — решили на рассвете перед поездкой на базу военно-воздушных сил заехать к озеру в надежде увидеть чудовище. Я им говорю: откуда тут чудовище? Вон, в озере Севан форель и крупнее встречается, а чудовищ там что-то не водится. Ну и что? Все поулыбались, а дела так и нет! А на следующее утро, войдя в одну из соседних комнат, я, представляешь, увидел там закрепленного за нами английского офицера, пишущего что-то на бумаге. Сразу понятно, что не Ромэо и Джульеру он переписывал. Ну, я его и спросил: «Вы все о нас записали?» А он, растерявшись, видимо, своими рыжими ресницами захлопал и огорченно мне ответил: «Писать-то нечего». А я ему: «Если бы не таскали нашу делегацию по всяким замкам, а дали спокойно работать, — может, и было бы что вам записать!» Вот такая у нас с Англией дружба!

Поезд тронулся плавно, почти незаметно. Промышленные окраины Лондона с их бесконечными рядами одинаковых кирпичных домиков сменились тем, что принято называть «старой доброй Англией». Я смотрел в окно и не мог отделаться от ощущения, что смотрю на искусно нарисованную картинку, слишком нарядную, чтобы быть реальной. Вся страна за окном, казалось, была аккуратно поделена на маленькие ярко-зеленые квадратики полей, разделенные, как по линейке, темными, плотными живыми изгородями. На этих «лоскутках», словно россыпи разноцветных ватных комочков, паслись бесчисленные стада овец. Пейзаж был миниатюрным, почти игрушечным, без наших бескрайних просторов, без дремучих лесов — только аккуратные рощицы и шпили деревенских церквей на холмах. Тут чувствовалось, как сильно населена эта страна: из окна вагона постоянно были видны следы цивилизации — или дом, или сарай, или стадо овец. Никакого сравнения с нашими просторами, где можно полчаса ехать через леса и перелески и не заметить ни одной живой души.

Через два часа этой пасторали поезд вкатился прямо