Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

Бельмондо глотает комок, чудом удержавшись, чтобы не стошниться прямо Татьяне под ноги. Его мутит, и он спешно отводит взгляд от экрана, на котором внутри его тела посверкивают россыпи шпионских нанометок. Ему хочется спросить, что же теперь делать с этими многочисленными устройствами слежения. Но мим вспоминает про «правило второго вопроса», и лишь крепче стискивает зубы.

Впрочем, Татьяна улавливает его интерес и без слов.

— Не переживай, — советует она, выключая и откладывая сканер. — Почаще ходи по-маленькому, и через пару суток от этих малышей не останется и следа… А уж об ублюдках, способных вычислить тебя по этому следу, мы позаботились, видел сам.

Алекс хочет уточнить, что станет с теми, кого бот обстрелял из «соплежуя», но не успевает — на крышу парковки с низким воем влетают ещё два аэроцикла. За спиной первого водителя сидит, сжавшись в комок, Зерно — бледный, помятый, дрожащий, будто пациент психиатрической больницы из второсортного фильма ужасов. К багажнику второго прицеплен компактно-трансформированный «Хирон».

Машины делают по площадке плавный круг, паркуясь в отдалении, но Бель всё равно замечает на броне бота россыпи пулевых отверстий. Татьяна коротко машет прибывшим. Снова оборачивается к парню, словно предлагая продолжить разговор, но тот уже бежит через крышу. Помогает другу выбраться из седла, подхватив до того, как Куликов маслом стечёт с транспорта на бетон. Набрасывает на острые плечи куртку, которую зуммер всё время полёта мял в руках.

— Ты как, Лень?

— Пошёл в задницу, Алекс… — стуча зубами, бормочет тот, впрочем, без особой злобы. — Когда всё закончится, хех, я тебя на порог больше не пущу…

— Остывай, — с нервным смешком парирует феромим. — Не знаю, кем были люди Максима, но эти, — он мотает головой в сторону Динельт, — из КФБ. Жетон сам видел, не подделка.

— Это хорошо или плохо? — всё ещё трясясь и глядя под ноги, уточняет пиксельхантер.

И от этого простого вопроса Белу вновь становится неуютно.

Придерживая товарища под локоть, он ведёт его под навес, где без спросу усаживает в одно из матерчатых кресел. Татьяна принимает отчёты прибывших подчинённых, внося данные в тактический планшет на левом предплечье. Закончив, приближается к молодым людям, и в руках её невесть откуда возникает тонкий, но тёплый плед.

— Держи. — Она протягивает свёрток Куликову, и тот сразу кутается в одеяло с головой. Девушка нагибается, заглядывая ему в глаза, беззастенчиво оттягивает нижнее веко и изучает зрачок. Косится на Алекса снизу вверх: — Если нужно, могу поставить успокоительное.

— Не нужно, — отвечает за зуммера Бельмондо. — Просто дайте ему пять минут в тишине…

Леонид меряет парня взглядом, в котором одновременно читаются облегчение, благодарность и упрёк. Но молчит, когда Алекс и оперативница отходят к столу. Один из прибывших бойцов тут же подменяет товарища на сторожевом посту, вместе со сменой принимая массивную снайперскую винтовку и боеприпасы; второй принимается осматривать бота и транспортные средства.

— В разработку, значит? — негромко, чтобы не расслышал Лёня, уточняет у девушки Бель, когда они тоже опускаются в удобные лёгкие кресла.

Мима ещё потряхивает. Но он понимает, что теперь несёт ответственность не только за себя, но и за Куликова, а потому старается рассуждать последовательно и трезво.

— Так зачем я понадобился Корпусу? Или вы тоже считаете, что Дубинина я убил нарочно?

Татьяна усмехается, будто услышала старую, но оттого не менее смешную шутку. Мотает головой, затем сразу кивает.

— Разумеется, нет. Лично я уверена, что тебя подставили. Весьма тонко, нужно заметить. И мало того, что подставили, так ещё и пытались использовать дальше…

Алекс хмурится, не поспевая за её ходом мыслей, и Динельт поясняет:

— Только представь заголовки: «Народный мститель из нацменьшинств убивает националиста-бхикшу!». Прикинул? Ещё вопросы есть?

— Есть! — Бельмондо охватывает страх, переплетённый со стыдом за собственное происхождение, нетактично упомянутое майором. Тем не менее, полукровка собирает душевные силы в кулак и продолжает: — Люди Максима… Вышегородского, верно? Кто это были такие?

— Предатели, — односложно отвечает Татьяна. — Люди, которым угодно, чтобы в Посаде всё пошатнулось. Всё, понимаешь? Отсюда, и до самого Кремля…

На миг в её взгляде промелькивает что-то острое, твёрдое, как заточенный до бритвы кусок кремня, и Бель думает, что не хотел бы оказаться с этой умелой оперативницей по разные стороны баррикад. И совсем не завидует Орктосу и ему подобным, когда Жнецов из агломерации погонят метлой Корпуса и федеральных вооружённых сил…

Алекс откидывается на пружинящую спинку и, маскируя дрожь в пальцах, сплетает их перед собой. Замечает, что под ногти набилось грязи, а левое запястье исцарапано. В нём на мгновение вспыхивает огонёк жалости к самому себе, но мим гасит эмоцию в зародыше.

Татьяна говорит искренне. Как человек, привыкший сражаться за правое дело. А ещё чертовка красива. Настолько, что одно это обстоятельство, будто козырь касты Ускользающих, мешает собеседнику её воспринимать. Чтобы спрятать бегающий взгляд, Бель долго смотрит на Зерно, окуклившегося в зелёном пледе и отстранённого от любых потрясений реальности.

— Однако же, — «кофейница» мягко вклинивается в поток его мыслей, клонясь вперёд и опираясь локтями на колени, — времени у нас не очень много. События развиваются слишком стремительно, и на чаёвничание нет ни минуты. Поэтому, Алекс, пожалуйста, припомни, как многое люди Вышегородского успели тебе рассказать?

— Толком ничего, — машинально сознаётся Бельмондо.

Ловит себя на том, что бдительности терять всё равно не следует; в конце концов, Корпус не раз помогал полицейским детективам доводить людей до тюремной решётки. Но и запираться от девчонки-женщины курьер не намерен, чтобы та не трактовала его молчание, как признак злого умысла…

— Ты ведь в курсе, Алекс, — кивает та, не требуя расшифровывать этот скупой ответ, — что твой покойный клиент был связан с нехорошими людьми?

— Вроде того, — бурчит Бель, опасаясь даже помыслить, куда сейчас свернёт разговор. И спрашивает первым, стараясь не выдать нервозности: — На меня в самом деле хотят повесить его убийство?

— Хотят, — в уже привычной манере односложных ответов сообщает ему собеседница. — Но не повесят. Я не позволю. И начальники мои. Это же подстава, как пить дать… Однако для того, чтобы провести полноценное расследование и предстать перед медиалистами, Алекс, ты должен остаться жив и невредим. Поэтому, пожалуйста, постарайся больше ни во что не впутываться. Считай, что для тебя шторм