Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

соседними высотками. Несколько окрестных домов ростом чуть ниже паркинга, но большинство нависают, подавляя пятидесятиметровой статью. К россыпям кабелей и растяжек, соединяющих здания кружевом бесформенной паутины, и подключены приборы штаба. Несколько терминальных проводов ведут к блоку бесперебойного питания таких габаритов, что Бель, пожалуй, даже не сдвинет его с места.

— Захочешь почистить желудок, — негромко и с сочувствием говорит девушка, наблюдая за лицом Бельмондо, — биотуалет вон там, возле спускового пандуса. Но лучше перетерпи, ощущения не будут долгими…

Алекс мелко кивает, умоляя себя держаться и не позориться. Дышит глубоко и редко, не глядя за край здания, чтобы избежать новых приступов головокружения.

Потому и замечает, как из дальнего угла крыши, где притаились лифтовые шахты и аварийные лестницы, на серый утренний свет выбирается фигура. Судя по походке, мужчина, но точнее курьер определить не может — дозорный облачён в такой же, как у аэроциклистки, бронекостюм и шлемофон, марку которого мим не знает. Придерживая на груди длиннющую штурмовую винтовку, фигура приветливо машет прибывшим, и лишь после этого удаляется на прежний сторожевой пост.

При воспоминаниях о Максиме у феромима щемит сердце.

Да, тот так и не раскрыл парню свою настоящую личность. Был неизвестно кем. Говорил многим меньше, чем знал. Да и познакомились они считанные часы назад. Но при всей таинственности и недосказанности Макс показался Бельмондо вполне симпатичным человеком, и вот… и вот он мёртв…

Почувствовав, что уже может ходить, Бель неумело выбирается из седла и почти соскальзывает с покатого аэроциклетного панциря. Пару раз приседает, используя саквояж в качестве противовеса, и только тогда позволяет себе посмотреть на юг, откуда они прибыли. И почти не удивляется, заметив в паре километров от парковки, едва различимую среди соседских зданий, серую коробку недостроя, в которой прятался Максим и его люди.

Вероятно, отсюда девчонка и её подчинённые — а в том, что группой командует именно она, сомнений нет, — и следили за вражеским отрядом. И его, Алекса, разглядели тоже отсюда.

Он искоса, стараясь делать это как можно непринуждённее, осматривает оборудование. Армейское, тут к пенетраторам-ищейкам не ходи. Но без маркировок и отличительных знаков. Как и экипировка девчонки, продолжающей изучать его со смесью любопытства и нетерпения. Бель размышляет, что в условиях современной войны и схожей амуниции практически невозможно отличить хороших парней от плохишей, играющих на другой стороне…

— Что вам от меня нужно? — наконец решается он.

Девушка, на ходу стягивая шлем, неспешно шагает под тент. Лениво машет рукой, приглашая следом, и устало падает в одно из раскладных матерчатых кресел. Отстёгивает автомат от системы подвеса, укладывает на колени. Нашивок на её бронекостюме тоже нет, а от бойцов Максима форма отличается лишь наличием электронного камуфляжа. Сейчас мимикрия отключена, позволяя доспехам лаково поблёскивать оригинальным сочно-фиолетовым окрасом.

— И кто вы, мать вашу, вообще такие? — добавляет Бель, тоже входя под маскировочное полотно.

Только сейчас, наконец-то рассмотрев девушку без спешки, лихорадочного бегства и пальбы над ухом, он понимает, до чего же та привлекательна. И даже красива. Настолько, что, находись оба в иной ситуации, парень бы предположил, что его обработали мощными сексуальными экстрактами.

Она определённо старше Бельмондо, но выглядит необычайно свежо и молодо. Тонкий нос чуть вздёрнут, выдавая импульсивность натуры; тёмные, почти чёрные волосы острижены коротко, но элегантно, не до армейского «ежа». Взгляд карих глаз пронзителен и твёрд. Губы сочны настолько, что все предыдущие подружки Алекса вдруг кажутся ему невзрачными колхозницами, на которых и смотреть-то стыдно. А ведь их, подружек, было весьма немало…

А ещё Бель понимает, что уже видел это лицо. Причём совсем недавно.

— Мы — хорошие люди, Алексей, — мягко, с едва различимым упрёком, говорит ему красавица. И тут же поправляется, вероятно, что-то заметив: — Или лучше звать тебя Алексом?

Тот кивает, поражаясь её наблюдательности. Но заставляет себя быть непреклонным:

— Те, в кого вы стреляли… те, кого жёг огнём и оплёвывал пеной ваш бот-паук… — Парень ставит саквояж на участок стола, освобождённый от армейских терминалов. — Те, кто остался лежать во-он в том недостроенном офис-центре… знаешь, они говорили мне то же самое.

— Тебе врали, — совершенно серьёзно и спокойно выносит вердикт аэроциклистка, забирая со стола флягу и присасываясь к горлышку. Жадно напившись, она изгибает бровь и оценивающе осматривает примолкшего феромима: — Знаешь, Алекс, вы — «пахучки», отличные лжецы. Прирождённые, я бы сказала. Но вы совсем не умеете распознавать ложь в других…

Глава 7

Единственный ангел на Земле (часть 2)

Бель молчит, подавленный и опустошённый.

Его взгляд скользит по верхним этажам окрестных зданий, по подъёмным кранам и пелене смога, помаленьку начинающей расползаться. По тросам, которыми к крышам намертво подцеплены роботизированные рекламные аэростаты. Ему кажется, что недавние события — захват Жнецами, перестрелка в ангаре «Ячейки», бегство и бой с ботом-кентавром, — произошли много лет назад.

Наконец он находится с ответом, стараясь выглядеть уверенным в себе:

— А если вы тоже мне врёте?

— Я? — Девушка, делавшая очередной глоток, фыркает и брызжет водой. — В чём? Я ведь ещё ничего и не сказала толком… — Она откладывает флягу, лезет в нагрудный щиток доспеха и вынимает раскладушку голографического удостоверения: — Полагаешь, мне нужно тебе врать?

Протягивает жетон миму, мазнув пальцами свободной руки по виску — то ли небрежно прикасается к уху, то ли полушутливо отдаёт честь. Молодой человек подаётся вперёд, внимательно изучая герб Корпуса Федеральной Безопасности, снабжённого целой россыпью маркеров подлинности. В графе «имя» значится: Динельт Татьяна Родионовна. В звании майора, между прочим. Рядом фото, очень похожее на то, что показал ему Максим незадолго до нападения.

— Я уже видел твою фотографию, — говорит Алекс, непроизвольно задерживая дыхание.

— У Вышегородского? — с презрением интересуется девушка, пряча удостоверение. Вероятно, ей многим больше лет, чем кажется, но уж шибко хорошо постарались пластические хирурги. — Это не удивительно, Алекс… Я — их злейший враг, а группа Вышки была весьма недурно экипирована, чтобы не иметь на нас собственные базы данных.

— Выходит, ты — оперативник? — спрашивает Бель, в очередной раз вспомнив, что Максим Вышегородский так и не раскрыл ему подлинную личность.

— Конечно.

— И что вы тут, — он обводит крышу и мобильный штаб рукой, — делаете?

Татьяна встаёт. Неспешно, потягиваясь кошкой и разминая затёкшие мышцы. Снова прицепляет автомат, но сдвигает оружие за спину, демонстративно, будто в знак добрых намерений.