Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

серьёзная игра… — Он натянуто улыбается. Громко вздыхает, приглашая парня признать их общую беспомощность: — Не того мы полёта птицы, чтобы принимать гордиевы решения или бросаться обвинениями, но если…

Однако боец не успевает сообщить, что именно «если».

Потому что из-под полиэтиленового купола с Максимом выходят на связь, и он замирает восковым истуканом. По его остекленевшим глазам Бельмондо понимает, что автоматчик внимательно выслушивает голоса коллег, звучащие в наушнике на каналах отрядного комспата.

Затем лицо вояки каменеет, и он негромко чеканит в осеннее утро:

— Твою мать… Нас обнаружили…

Глава 7

Единственный ангел на Земле

Руки и ноги мгновенно наливаются такой болезненной тяжестью, что Алексу кажется — стоит сделать шаг, и сухожилия порвутся гнилыми нитками, швырнув его в котёл агонии. Рот переполняет сухая горечь, в виски возвращается пульсирующий ритм.

— Что происходит? — выдавливает он, искренне надеясь, что со стороны выглядит не так паршиво, как ощущает себя. — Кто нас обнаружил?

— Помолчи! — коротко бросает Макс, вихрем проносясь мимо.

Ныряет за отстёгивающуюся дверь, и миму не остаётся ничего иного, как поспешить следом. Спотыкаясь, путаясь в ногах и с трудом соображая от панической волны, набирающей обороты.

Потому что голос Максима перестаёт быть негромким и вкрадчивым. Из него, будто из разбитого нейронного модуля, мигом вытекает вся приторно-вязкая биоклейковина, обнажая холодные позолоченные элементы — суть автоматчика, его ледяную основу. Стержень человека, привыкшего отдавать приказы.

Плотная полиэтиленовая завеса хлещет парня по лицу, едва не выбив испуганный вскрик. Внутри назревает суета, и она сразу не нравится Белу. Он невольно вспоминает игрушку — стеклянный купол, под которым домик, вода и мелкая крошка белого пластика. Стоит потрясти игрушку в руке, как на домик обрушивается снегопад. Сейчас курьеру кажется, что полупрозрачный купол Макса и его людей — тот самый сувенир, и кто-то решил его как следует встряхнуть…

— Доклад! — командует Максим, подхватывая с верстака увесистую сферу «Пирагмона» и снова превращаясь в безликого циклопа.

— Сектора три и четыре, полное падение систем внешнего наблюдения! — тревожной скороговоркой выплёвывает в ответ один из его подчинённых. Говорит в полный голос, не прибегая к скрытым каналам коммуницирования. — Приборы засекли как минимум шесть «ледышек», вброшены дистанционно…

— План Б! — Макс реагирует молниеносно, пугая Бельмондо армейской напористостью и беспрекословной чёткостью. Искажённый динамиками голос бьёт по самым болевым точкам страха. Обтекаемый шлем поворачивается к миму: — Собирайтесь, мы немедленно уходим!

Алекс бросается к спальному месту, торопливо нахлобучивая пальто и никак не попадая в рукава. Подхватывает саквояж. Зерно, ещё сонный и опухший, бомбардирует его испуганными вопросами. Дрожащими руками пиксельхантер натягивает кроссовки, путается в спальнике, едва не падает с койки.

Хозяева мобильного штаба панике не подвержены — двигаются быстро, но без сумятицы, как элементы хорошо отлаженного механизма. Бель видит, как один за другим вырубаются рабочие терминалы, выжигаемые специальными микро-зарядами. То, что можно унести, перекочёвывает в ранцы военных. Те бойцы, что ещё секунду назад мирно спали на раскладушках, уже находятся на ногах — подтягивают броню, цепляют оружие, снимают его с предохранителей.

— Макс! — кричит Алекс сквозь куполообразный зал, надеясь, что их с Зерном при эвакуации не забудут и не бросят на произвол судьбы. — Что нам делать⁈

— Пойдёте со мной! — не отвлекаясь от уничтожения штабной техники, отрывисто отвечает ему командир. — Спускаемся к машинам… если начнётся пальба, старайтесь не поднимать голов, как вчера, на скла…

Он не завершает фразы, потому что тут же начинается та самая пальба.

С протяжным шуршанием в стену купола бьёт снаряд — Алексу даже кажется, что он успевает рассмотреть продолговатый цилиндр ракеты, её оперение и носовую насадку, украшенную кольцом прожигателя.

Пробив стену, словно та изготовлена из бумаги, ракета врезается в шкаф, и тут же воздух вокруг неё мутнеет, как нагретое стекло. Мим ожидает палящего взрыва, но вместо этого снаряд издаёт пронзительный звук и все, успевшие надеть шлемы, как по команде хватаются за виски. По куполу прокатывается невидимый импульс, круша протоколы внутренней связи и окончательно добивая системы электронной защиты.

С липким звуком на повреждённый свод падают светящиеся овалы. Как в сказках про рыцарей со световыми мечами, способными проплавлять железо. Или как если бы кто-то нарисовал на внешней поверхности три алых круга из балончиков-пульверизаторов. Устройства с треском оставляют на сетчатке Алекса цепочку призрачных фосфенов, заставляя зажмуриться.

Макс прыгает к миму, целясь ухватить за плечо и увлечь подальше от пробитого периметра, а выжженные овалы опадают на пол увядшими листьями.

— Беги! — вопит «Пирагмон», чуть-чуть не дотянувшись до парня.

А затем в его грудь лупит что-то крохотное, злое, пробивное, разбрызгивая мелкую красную взвесь. Высокий автоматчик заваливается на спину, не успев вскинуть оружие, а его напарники тут же открывают огонь, едва не оглушив гражданских стрекотанием «Свиристелей».

Лёня, сидящий на корточках, орёт так, словно его режут живьём. Бельмондо понимает, что его собственный страх отступил на задний план, будто звучащая фоном музыка. Мысли прозрачны и прохладны, а время замедлилось, позволяя раздумывать над самыми непростыми решениями.

— За мной! — рычит он в ухо зуммеру, рывком поднимая того на ноги. — К машинам, вниз!

— Но Макс!..

— Макс убит!

Занимая круговую оборону, автоматчики павшего командира ведут огонь по пробоинам в куполе. Они всё ещё трясут головами, не до конца придя в себя после безумств сожжённой электроники. За дырами в стенах мелькают размытые силуэты. А в крайний правый овал вдруг протискивается что-то здоровенное, поблёскивающее мышастым пластиком сегментарной брони.

Сначала Белу кажется, что он видит огромного паука — чехарду бронированных лап, суетливо перебирающих по колоннам и потолку, лихорадочное смещение чешуй, успевающих прикрыть начинку бота за миг до укуса пули. Но затем феромим понимает, что ворвавшийся в купол механизм больше напоминает кентавра — у него четыре опорные ноги и шарообразный нарост, из которого торчат подобия рук. Ещё позже приходит осознание, что в купол проник устаревший полицейский бот, сконструированный для тактических уличных операций и разгона несанкционированных митингов.

Серое чудище втекает в штаб, словно капля ртути, умело уходя от прицельной стрельбы. Из предплечий его выдвигаются два сопла, и оно открывает ответный огонь. Воздух наполняется сгустками ярко-жёлтой слизи, двумя веерами разбрасываемой по куполу. Там, где заряды полицейского «соплежуя» касаются мебели или людей, тут же взбухают твердеющие комки, похожие на засохшую строительную пену.

Один из автоматчиков сбит с ног, наполовину опутанный весёленького цвета слизью. Его