Гримус - Ахмед Салман Рушди

– Глазам своим не верю, – произнес он. – Однако псина всегда его любила; будучи ближе к животным, чем к людям, он всегда умел с ними общаться. Значит, это сам Вергилий Джонс и есть – а не его призрак! Джонс-могильщик. Наш кладбищенский дурачок вернулся.

Глаза присутствующих медленно вернулись к Взлетающему Орлу, мистеру Джонсу и большому животному, радостно прыгающему вокруг них. Сами новые гости замерли на середине бара, напротив столика Пекенпо и Два Раза. Взлетающий Орел заглянул в глаза одному, другому – и заметил там быструю смену одинаковых выражений. Поначалу неверие, эхом вторящее О'Тулову; потом изумление и наконец облегчение.

– Вот те на, – выдохнул Пекенпо. – Мистер Джонс и незнакомец.

На последнем слове он сделал сильный акцент.

– Так, так, – два раза повторил Два Раза. – Джонс и незнакомец.

Подобного же рода восклицания донеслись со всех сторон. Постепенно в заведение вернулись веселье и оживление.

Пришедший в себя О'Тул, уже вновь кипя неуемным возбуждением, выскочил из-за стойки. Его лицо расплылось в широкой улыбке, которая казалась весьма дружелюбной. Казалась дружелюбной, как отметил про себя Взлетающий Орел. Казаться – не значит быть.

– У его приятеля перо в волосах, – громогласно сообщил о своем открытии Одноколейный Пекенпо. – Помню, как-то раз пришлось мне содрать скальп с одного индейского вождя.

(Смех, выкрики, свист.)

И это пробудило во Взлетающем Орле воспоминания. Не о личном опыте, но об истории. Вот что напомнило ему их с мистером Джонсом появление в баре: старые вестерны в Фениксе, в задрипанных кинотеатрах, куда он тайком пробирался. Краснокожий входит в салун. Прежде чем пристрелить его, ковбои потешаются над ним. В этом городе мы краснокожих не любим. Мы любим ямы.

– Эй, собака, – гаркнул Фланн О'Тул своей суке, – а ну-ка, на место!

Этот резкий выкрик только подкрепил нарастающие тревожные подозрения Взлетающего Орла, однако на широком лице О'Тула по-прежнему сияла добродушная улыбка. Поджав хвост, овчарка удрала к себе за стойку.

Ручищи Фланна О'Тула: каждая словно заканчивается огромным окороком. Руки душителя, пронеслось у Взлетающего Орла в голове. Он еще вспомнит об этом впечатлении в другое время и в другом месте. Сейчас эти руки раскрылись, словно приглашая в дружеские объятия.

– Вергилий, – прогудел О'Тул. – Вергилий, дружище. Ты ли это?

Левая рука О'Тула метнулась вперед и ущипнула мистера Джонса за плечо. Тот уже некоторое время стоял совершенно неподвижно. Взлетающий Орел заметил тень боли, промелькнувшую на лице Вергилия. Но его глаза оставались пустыми.

Фланн О'Тул был в восторге от своей проделки.

– Ты либо дурак, либо гений, мистер Джонс, – объявил он. – Только дурак оставит такое безнаказанным. Только дурак – либо человек, хорошо понимающий свои слабости. Но теперь я хотя бы уверен – ты создание из плоти и крови. Пойдем, позволь мне загладить свою вину. Я угощу тебя выпивкой.

Вергилий не шелохнулся.

– Ну иди, иди, – со смехом продолжал звать его О'Тул, уже совершенно восстановивший присутствие духа и с удовольствием дразнивший моргающего толстяка. – Я был достаточно милосерден – мог бы использовать и правую. Но ведь требовалось сперва убедиться, что ты не призрак, согласись? Иди сюда, выпей с О'Тулом и представь нам своего зловещего друга. Выпивка за мой счет! – крикнул он на весь зал. – Эй вы все, идите сюда и поздравьте нашего блудного сына с возвращением в родной дом!

Вергилий обрел дар речи.

– Я выпью с тобой, О'Тул, – сказал он, – но прежде нам нужно поговорить.

– Чушь какая, – проорал в ответ О'Тул. – Поговорим за стаканчиком.

– Мне нужно поговорить с тобой наедине, – добавил Вергилий.

Физиономия Фланна О'Тула стала издевательски-серьезной. Он обращается с Вергилием как с деревенским дурачком, сообразил вдруг Взлетающий Орел и с удивлением задумался, отчего мистер Джонс выбрал себе здесь такую роль. Возможно, сказал он себе, у него и не было выбора.

– Пфф! – выдохнул О'Тул. – Серьезно? Но здесь мои друзья, мои самые близкие и уважаемые товарищи. От них у меня секретов нет. Так что давай выкладывай. У меня от радости видеть тебя снова прямо в горле пересохло.

– Речь идет о твоей жене, Долорес, – продолжил тогда Вергилий Джонс, – которая ушла от тебя. Не без причин, нужно сказать. Мы с ней любовники. И я не могу пить с тобой. Все, что она говорила о тебе, правда. И было правдой еще до того, как она сбежала. Все это и сейчас правда. Мы пришли сюда не за тем, чтобы пить с тобой. Нам просто нужны комнаты, вот и все. Поэтому прошу меня простить…

Рык зародился где-то в недрах груди Фланна О'Тула и постепенно разросся в дикий, потрясающий душу звук. Глаза ирландца налились кровью и полезли из орбит. Несколько секунд он стоял так, наливаясь краской и рыча, а потом его руки метнулись к Вергилию Джонсу. И прежде чем тот успел пошевелиться, его горло оказалось в железных тисках. Он начал задыхаться.

– Простить тебя? Конечно! – заорал О'Тул так, что зазвенели стаканы. – О да, ты и впрямь круглый дурак, мистер Вергилий Казанова. Да проклянут меня святые, если я не придушу тебя прямо сейчас, и я буду душить тебя медленно, чтобы насладиться зрелищем твоей заслуженной смерти. Ты пришел в дом самого О'Тула и оклеветал его, назвав рогоносцем, – этим безрассудным поступком ты доказал, что ты настоящий безумец! Соблазнить мою жену! Тебе еще повезло, что я тебе не верю! Ты не смог бы соблазнить и сосиску, и это спасет тебе жизнь.

– Мне казалось, ты говорил, что жена для тебя – одно сплошное испытание, – оживленно заметил Хантер.

– А ты не лезь, – огрызнулся О'Тул. – Моя жена – это моя жена, и я не позволю оскорблять ее имя, потому что вместе с ней это оскорбляет и меня. Похоже, пора поучить мистера Джонса хорошим манерам. От этих уроков не освобождены даже идиоты.

О'Тул разжал пальцы, и, Вергилий, шатаясь, сделал шаг назад, жадно вдыхая воздух. Взлетающий Орел заметил, как правая рука О'Тула крепко сжалась и начала движение вперед. Он почувствовал, что как будто прирос к полу, и зачарованно следил за медленным движением кулака, летящего по воздуху к еще не отдышавшемуся Вергилию; звук удара оказался тише, чем он ожидал. У Вергилия подогнулись колени, и он молча повалился на пол.

Взлетающий Орел все еще не мог сдвинуться с места. О'Тул повернулся к нему – бык, увидевший своего второго матадора.

– Ну что, не собираешься помочь приятелю, ты, как-там-тебя? – спросил он Орла, по-прежнему во всю глотку.

Взлетающий Орел