Убей тамплиера - Александр Васильевич Чернобровкин

Конные копейщики дружно заорали, повторив мой приказ. После чего мы поскакали в атаку. На дистанции метров пятьсот разогнались галопом километров до двадцати в час. Затрудняюсь подсчитать, сколько тысяч джоулей будет сила удара на наконечнике копья. Ее хватило, чтобы снести сразу двух пехотинцев, стоявших один за другим на правом колене, закрывшихся белым щитом с красным крестом и выставивших копья длиной всего метра три под углом так, чтобы попасть в грудь лошади. Не смогли, потому что, выронив оружие, отлетели под ноги стоявших сзади всадников. При этом оба вскрикнули громко и высоко. Мое копье сломалось с треском, напомнившим пистолетный выстрел. Я с трудом удержался в глубоком седле. Мой конь, проскакав по лежащим на земле копейщикам, попытался протиснуться между двумя конными рыцарями, но левый повернул немного своего гнедого, чтобы удобнее было ударить меня копьем. Я успел подставить щит, по которому проскрежетал наконечник вражеского копья, а рыцарь справа попал мне в грудь немного ниже правой ключицы. Доспех выдержал, но чувство было такое, словно меня ударили туда кулаком в боксерской перчатке. Лошади столкнулись, истерично заржав. Мой цапнул гнедого зубами за незащищенную шею, а я лупанул по голове обломком копья соседнего вороного, из-за чего оба шарахнулись от нас, ломая строй. Тут в них врезались мои подчиненные, успешно проломившие обе шеренги копейщиков. Ржания, криков, звона оружия сразу стало больше. Разворачивая своего коня влево, я успел дотянуться шестопером до, как разглядел, молодого и конопатого рыцаря на гнедом, который по неопытности пробовал на короткой дистанции воспользоваться еще раз длинным копьем. Попал ему по левому плечу у локтевого сустава, не защищенному кольчугой с коротким рукавом. Копье тут же выпало из руки. Скорее всего, этот конопатый сопляк больше воевать не будет по причине инвалидности. Может, какой-нибудь английский барон из жалости возьмет несостоявшегося тамплиера комендантом замка.

Развернувшись, я протолкался между своими подчиненными и поскакал назад, приказывая по очереди на арабском, тюркском и арамейском языках:

— Отступаем! Возвращаемся на исходную позицию!

У западноевропейцев отступающий враг считается признавшим свое поражение, поэтому его надо догнать и добить или взять в плен. Это в подкорке, не вытравишь никакими инструкциями, приказами, угрозами. За мной и моими подчиненными поскакали десятка три рыцарей и сержантов из недавно прибывших с королем Англии. Их встретили наши лучники, конные и пешие, сперва завалив лошадей, заставив спешиться, а потом добив, нападая на одного по несколько человек сразу, что опять таки не по рыцарски, то есть западноевропейски.

Слуги выдают нам по новому копью, которые привезены на арбах, стоявших на дороге. Пока мои подчиненные «перезаряжались», я выслушал доклады командиров двух других групп. У них значительные потери из-за арбалетчиков, но смогли отомстить, сильно сократив количество вражеских стрелков.

— На этот раз будет легче, — предрекаю я.

Конные лучники, увидев, что мы приготовились для повторной атаки, отъезжают с нашего пути и останавливаются, поджидая, когда за нами погонятся рыцари, чтобы вломить им еще раз. Я подгоняю своего коня шпорами. Утром Чори добавил вина в воду, которой напоил его. Видимо, опьянение уже прошло, потому что не спешит разгоняться, помня, чем все закончится. На этот раз против нас всего одна жидкая шеренга копейщиков, за которой стоят конные рыцари и сержанты и между ними несколько арбалетчиков. Один почти напротив и целится в меня, выжидая, когда подъеду ближе. Я на всякий случай прикрываю туловище щитом. Стреляет он, когда дистанция сокращается метров до ста. Выжидал до верного. Целил мне в лицо, уверенный, что оно не защищено. Прозрачный передний щиток многих вводит в заблуждение. Удар был гулкий. У меня голова инстинктивно дернулась. Болт срикошетил от вынутого щитка, полетел дальше. Защиту рассчитали с учетом попадания пули, а уж медленная деревяшка с железным наконечником ему ни о чем.

Я собирался протаранить рыцаря, но после попадания в шлем решил, что такой меткий враг опаснее. Удивленный арбалетчик не сразу начал натягивать тетиву, поэтому не успел приготовиться ко второму выстрелу. Мое копье воткнулось в него в тот момент, когда начал разгибаться. Я тоже целил в голову, но попал в живот. Копье пробило арбалетчика насквозь и не сломалось. Я успел откинуть его вправо. По инерции оно ударило лошадь рыцаря, который собирался попасть мне в грудь, но угодил в правое бедро. Тот, что находился слева, с тупой настырностью несколько раз уколол своим в мой щит. Звук был такой, будто стучит в дверь. Заходи, открыто!

Шестопером я наотмашь врезал по наушнику шлема рыцаря, что был справа. Он сразу завалился на шею серого в «яблоках» коня, который тут же шарахнулся от врезавшегося рядом моего подчиненного. Я начал разворачивать коня в ту сторону. Меня кололи копьями не менее трех человек с разных сторон. Было больно, но не опасно. Рядом врезались еще несколько соратников, разрядили обстановку. Выбравшись из толчеи, прокричал приказ отступать на трех языках и поскакал на исходную позицию, не оглядываясь. Недисциплинированным не место в моем подразделении. На этот раз за нами никто не погнался. Дураки среди тамплиеров закончились после первой нашей атаки.

Конные стрелки подождали немного и поскакали кружить возле ушедших в глухую защиту крестоносцев, обстреливая их из луков. Не знаю, смогут ли убить хотя бы одного врага, но несколько лошадей обязательно завалят. Конный рыцарь равен по потенциалу пяти пехотинцам, если не больше, а пеший — от силы двум. Заодно конные стрелки отловят наших лошадей, оставшихся без наездников. Потери у нас есть, пусть и незначительные, гораздо меньше, чем у крестоносцев.

Пока слуги приносят нам новые копья, я оцениваю, что происходит на поле боя. Арьергард из госпитальеров не удержался и поскакал в атаку. За ними ринулся и центр. Мощным ударом конные рыцари смяли сперва наш правый фланг, а потом вклинились в основные силы, которыми командовал султан Салах ад-Дин. Мусульмане начали отступать на холмы, поросшие лесом. Это заметили и мои подчиненные, поэтому смотрят на меня, ожидая, что дам отбой атаки.

— Надо помочь нашим братьям, иначе тамплиеры тоже нападут на них, — говорю я, забирая у Чори копье, принесенное с арбы.

Оно плохо остругано. У меня на руках кожаные перчатки, не поцарапаюсь, но все равно неприятно.

— Это последние, — предупреждает мой слуга.

Я жду, когда два меньших отряда разъедутся вправо и влево, чтобы напасть с флангов, после чего подгоняю шпорами своего коня, увлекая подчиненных в атаку. Без меня бы уже сбежали. Самым стойким мусульманским подразделением командует атеист.

На этот раз я