Наследник Воли - Александр Горин

Тихон высыпал остатки овса, отложил пустой мешок в сторону и повернулся ко мне.

— Третий, самый опасный, — произнес он и его глаза сузились. — Он узнал в тебе себя — молодого бунтаря, идущего против системы. В любом случае, ты теперь его проект и он будет тебя проверять. Завтрашняя дуэль — первое серьезное испытание.

Не первое, а уже четвертое. Многовато что-то проверок, никак не успокоится. Я молча переваривал его слова, глядя на колеблющийся свет фонаря. Я стал чьим-то экспериментом в руках человека, чьи мотивы для меня были темнее ночи за этими стенами.

— Проследи за Дмитрием Орловым до утра, — сказал я, возвращаясь к настоящему моменту. — Дуэль состоится завтра утром в Саду Камней. Там будут Строганов и, вероятно, другие инквизиторы. Они не узнают тебя, тебе безопасно там появляться?

Тихон молча снял уздечку с крюка.

— За Орловым присмотрю, — его голос был низким и ровным, словно он говорил о погоде. — Гордые господа редко оглядываются по сторонам. А вот среди инквизиторов мне появляться точно не стоит. Узнают не по лицу — шрам и годы сделали своё дело, — они почуют по‑другому. У них на таких, как я, чутьё особое.

Я кивнул, глядя, как его пальцы привычно затягивают пряжку на сбруе вороного жеребца.

— Довольно того, что ты узнаешь о Дмитрии. Жду отчет с рассветом.

— Сделаем, — ответил Тихон, выводя коня на задний двор.

Он растворился в ночи беззвучно, словно его и не было. Я остался один под высокими сводами конюшни, слушая, как тихо пофыркивают лошади.

Лампа коптила, отбрасывая на стены пляшущие тени. Я впитывал «Практикум Волевода»: он лежал раскрытым на столе, на схемах контрударов. В ушах звучал спокойный голос Лизы, перечислявший любимые приемы брата: Сокрушительный таран, Яд сомнений, Казнящая надменность. Я мысленно выстраивал защиту против каждого, ища слабые места в их ментальной архитектуре.

Руки лежали на листах книги, ладони впитывали холодную тяжесть Всеначальной Энергии. Она медленно наполняла опустошенные каналы, сгущаясь в узлах воли. Я чувствовал, как тело тяжелеет, становясь проводником невидимой силы.

Через некоторое время я закрыл глаза, погружаясь глубже. Теперь противник в моем сознании носил лицо Строганова. Я снова и снова отстраивал «Кокон», представляя, как его «Ледяная спираль» обвивает мою защиту. Я учился не сопротивляться, а уступать, пропуская часть чужой воли в подготовленные ловушки. Искать тот самый миг, когда атакующий, уверенный в победе, на мгновение теряет бдительность.

Перед рассветом я погасил лампу и позволил себе два часа забытья. Сон был тяжелым и прерывистым, словно мозг отказывался отключаться, продолжая проигрывать тактические схемы.

С первыми лучами солнца я спустился на первый этаж. Отец уже стоял на пороге в дорожном плаще, с глубокими тенями под глазами, но его взгляд был собранным и ясным. Внизу, в прихожей, зевал и потирал глаза заспанный Владимир, непривычно тихий и серьезный.

Карета с гербами Нестеровых уже ждала у крыльца. Лошади беспокойно перебирали копытами, их дыхание клубилось в холодном воздухе. Из утреннего тумана, как призрак, возник Тихон.

— Орлов провел ночь в «Изумрудном», — доложил он тихо, подойдя вплотную. — С ним были два секунданта — его кузен и Артем Громов. Видел экипаж Волынского. Никаких скрытых приготовлений, выехали полчаса назад.

Я кивнул. Волынский. Он-то здесь каким боком? Отец говорил, что у него есть какие-то общие дела с Орловыми. Это хуже, он для меня был темной лошадкой, его возможностей я совсем не знал.

Получается, что на этой дуэли против меня будут сразу трое — Кирилл Орлов, Строганов и теперь Волынский. А за меня — брат с отцом, но какую‑то серьезную помощь я от них не ожидал.

Карета тронулась, увозя нас через пустынные улицы на окраины города.

Старший Нестеров был не в духе, старался на меня не смотреть. Недоволен мной почему-то. Почему? Владимир сидел рядом с ним, держась руками за виски.

— Отец, что посоветуешь? — спросил я. — Какой тактики мне придерживаться?

Григорий Вячеславович резко повернулся ко мне, его лицо исказила ярость.

— Хочешь совета? — со злостью почти прокричал отец и с силой ударил тростью о пол кареты. — Ты сам подписал себе приговор, когда объявил, что будешь только защищаться! В схватке волеводов нужно атаковать, ломать их волю, а не подставляться под удары!

Я встретил его взгляд, не отводя глаз. Я уже объяснял, но, видимо, придется повторить еще раз.

— Нам не нужна кровная месть. Убей я Кирилла — Орловы пойдут войной на уничтожение. Так что будь благодарен, что я не согласился на бой до смерти. Лучше скажи, как продержаться.

Отец, тяжело дыша, откинулся на спинку сиденья; его гнев медленно сменялся горьким пониманием.

— Держись «Несокрушимого фундамента», — сквозь зубы произнес он и со всей силы сжал рукоять трости. — Не распыляйся на контртехники, вложи всю волю в защиту. Первый удар будет грубым — прими его, уступив, но не сломавшись. Второй… второй будет бить по слабостям — не дай сомнениям проникнуть в разум, помни, кто ты. А третий… Третий будет ломать. Его нужно пережить, просто выстоять.

— Я понял, — кивнул я. — Благодарю.

В этот карета замедлила ход и остановилась.

— Приехали, Сад Камней, — хмуро проинформировал Владимир, выглядывая во окно. — Ого! Братец, глянь, сколько народу собралось посмотреть, как Орлов будет тебя убивать.

Глава 18

Дверца кареты со скрипом отворилась, я ступил на землю, и мое дыхание на мгновение перехватило в груди — моя воля сжалась, словно ее погрузили в густой, вязкий мед. Это не чувствовалось чьей-либо атакой — казалось, что сама атмосфера места была какой-то аномальной.

Сад Камней, как и сказал Владимир, был полон людьми. Десятки фигур стояли по краям утрамбованной песчаной площадки между большими валунами, образуя живое кольцо. Среди аристократов выделялись строгие мундиры инквизиторов Тайной Канцелярии.

Вместе с отцом и братом, мы двинулись к площадке, а я ускоренно анализировал свое новое ощущение. Поддерживать мой защитный «Кокон» стало много труднее, каждый мысленный импульс требовал больше усилий.

Эта ментальная подавленность точно не случайна. Вероятно, Сад Камней был специально создан для дуэлей, чтобы снижать накал схваток, не допуская смертельных исходов. Но за эту безопасность мне приходилось платить двойным расходом энергии. Впрочем, любая атака Дмитрия здесь тоже будет терять в силе и точности. Это мне на руку, главное, чтобы мне хватило энергии.

Мы приближались к толпе и первым я увидел главу Департамента Психический расследований Александра Сергеевича Строганова. Он замер рядом с древним дубом и мой эмпатический радар, преодолевая сопротивление аномальной ауры сада, улавливал тончайшие вибрации его внимания. И я