Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Удар лезвия перенес его по ту сторону.

Не было ни длинного пути, ни уютного садика с избушкой посреди зеленого поля. Гаад, одетый во мрак, стоял на обрыве, где плескалась непроглядная тьма.

— Северин Чернововк, — медленно обернулся. – Я ждал. Зачем ты вернулся?

То же бесстрастное лицо. Тот самый могучий голос.

— Когда ждал, должен знать.

Однако в этот раз Северин не боялся.

— Говори, человек.

– Я пришел за соглашением Мамая.

Багровые глаза блеснули.

— Разорвать сделку невозможно. Ты не найдешь малейшей щели, хоть год вычитывай каждую строчку. Только кровь...

– Я пришел уничтожить свиток.

Он осмелился прервать самого Гаада.

Тот молчал несколько длинных секунд, а потом хлопнул в ладоши. Скрученный свиток явился над морем тьмы: завертелся, словно хотел пробурить смоляное небо Потустороннего мира, и начал разворачиваться. Полоса пергамента непрерывно удлинялась, крутилась спиралью, и вдруг кровавые подписи, беспорядочно усеявшие ее, вспыхнули красным. От каждого взлетела яркая ниточка — грандиозная сияющая паутина разбежалась от свитка, в одно мгновение накрыв мертвые равнины кружевным куполом. Ниточки тянулись за видоколо, скрещивались, утончались, однако не рвались и не исчезали. Свиток медленно кружил в небе продолговатой желтой змеей, словно воздушный змей на тысячи поводков. От этого величественного зрелища у Чернововка отняло язык: таких чар он даже представить не мог.

Одна из нитей впивалась ему в грудь посреди шрама.

– Пуп на животе: символ связи с твоей матерью, которая дала тебе жизнь, – прогремел Гаад. — Рубец на сердце: символ связи с моим миром, дарившим тебе силы.

С каждым словом его голос становился все громче.

– Я – виток и источник. Я калиновый мостик между характерниками и их силами. Соглашение – часть моего естества! Ты пришел уничтожить ее, человек? Для этого тебе придется убить меня.

Последние слова прозвучали так оглушительно, так что перепонки в ушах Северина чуть не лопнули.

– Убить тебя? - переспросил тот. – Убивать я научился в совершенстве.

Не колеблясь ни мгновения, характерник выхватил нож и метнул в багряноглазого. Серебряное лезвие прошило грудь, как воздух, нырнуло в непроглядную тьму и исчезло.

От смеха Гаада кровавые ниточки затряслись.

— Что ж… Может быть, она не зря выбрала тебя, — сказал Гаад потише. — Нет, человек, убить меня не так просто.

— Если это единственная возможность уничтожить сделку, то я придумаю способ, — Северин бесстрашно встретил багровый взгляд.

— Я выбрасывал отсюда и за меньшую наглость.

Уж выбросил, если бы предпочел, подумал Чернововк.

— Я буду возвращаться снова и снова.

— А ты ярый! Не очень умен, но упрям.

– Я узнал правду о сделке. О Мамае и Пугаче, — говорил Северин, несмотря на рассудки. — Я не успокоюсь, пока не освобожу мир от проклятия сероманцев.

– Кто дал тебе право решать за всех?

– Я сам взял его. Ты столетиями собирал наши души...

– Ваши души?

Светящиеся красные сети снова затряслись от хохота.

— О какой душе ты говоришь, человек? — Гаада одежда слетела, словно под порывом ветра. – Скажи, когда у вас поселилось это болезненное желание расщепиться на обозримое и эфемерное? Почему вы не можете оставаться цельными, которыми вас родили матери?

– Не понимаю.

- Так я объясню! После всестороннего изучения ваших непрочных тел и отвратительных внутренностей могу сказать наверняка: никакой души не существует.

Гаад умолк, наслаждаясь растерянным выражением на лице Северина.

- Моя сделка - ты даже не читал ее, истукан! — заключается в том, что кровь, как и тело в посмерти, пролитая тобой, принадлежит Потустороннему миру. Все! Сказки о душах, якобы прикованные к земле, обреченные на ад и вечные мучения, — это уморительные выдумки.

Карминовые ниточки чуть слышно зазвучали.

— Люди любят придумывать слова. Все должно быть названо — даже то, чего не существует и никогда не существовало. Слова помогли людям покорить мир, но заложили стены недоразумения между вами...

Северин безмолвно слушал.

— В страхе перед стихиями и неизвестностью люди придумали богов. В страхе перед смертью и конечностью люди придумали душу. Вы верите в нее так давно, даже забыли, что это вымысел. Испуганные смертные, обманывающие себя сказочками о будущем бессмертии, Гаад покачал головой. — Вы приписываете мне многое, но я не кормлюсь выдумками.

Он умолк и вернулся к пропасти.

— Если ты говоришь правду... — осторожно сказал Чернововк.

– Я всегда говорю правду!

— Значит, все в крови.

– Всегда была.

Гаадова фигура исчезла, а через мгновение выросла перед характерником — вдвое выше, грознее, недостижимо. В то же время повеяло холодом и жаром.

— В конце концов, почему бы нет? – сказал Гаад. — Ты первый, кто решился. Отвага заслуживает вознаграждения. Ты слышишь меня, человек?

– Да.

— Ну, слушай внимательно, потому что никто и никогда этого не слышал!

Померзанный красной паутиной Потусторонний мир свидетельствовал их разговор. Свиток кружился в небе, похожий на падучую звезду с гигантским хвостом. Ниточки стиха звенели, словно расстроенные струны.

Гаад сжал руки в кулаках. Протянул их вперед, словно держал чашу весов. Медленно разжал пальцы левой стороны — с ладони просыпался черный песок.

– Мертвая земля.

Раскрыл правую — упали похожие на хрусталь капли.

– Мертвая вода.

Пустые ладони указали на пустынные равнины.

— Этот край не всегда был таким. Когда-то он жил... И крошка жизни все еще теплится в ней. Но раздуть ее непросто — почти все считают это невозможным.

Северин навострил уши.

— В результате катаклизма жизнь вытекла отсюда... Тогда открылись ворота в другой буявший, кипящий и цветущий мир. Почти все, кому посчастливилось выжить, двинулись на поиски новой родины... Чтобы скитаться и прятаться в этих землях незваными зайдами.

Ему вспомнились домовые, Властелин леса, цверг и другие потаенные создания, маленькие и большие, беззащитные и грозные... Сколько он порабощал кровавой печатью?

— Я был среди одиночек, отказавшихся бежать. Приобщился к величайшим мудрецам, стремившимся исправить то, что казалось неисправимым. Владычица разделила земли между нами на угодья, где каждый мог работать над своим замыслом, и дарила право на любые попытки, если они не мешали другим. Титанические труды, эпоха за эпохой... Сначала мы верили в себя: предлагали, обдумывали, спорили... Бесполезно. Общий пыл угасал после каждой неудачи. Некоторые отчаялись. Я лично пробовал дважды — и дважды терпел поражение, хотя каждый раз был уверен, что несомненно должен выйти.

Гаад махнул рукой. Гнездо тьмы вылетело из пропасти,