Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

Поэтому каждый день на рассвете я уходил. Путь был неблизким, но моё обновлённое тело почти не чувствовало усталости. Я шёл по знакомой тропе, и с каждым шагом лес смывал с меня остатки деревенского уюта, возвращая к реальности. Реальности охоты и выживания.

База представала передо мной мрачным, но многообещающим зрелищем. Несколько бревенчатых бараков, часть из которых сгорела дотла во время моего боя. Пахло гарью, смертью и заброшенностью. Но под толстым слоем пепла и обломков можно было отыскать полезное. Я работал как каторжный. Разбирал завалы, вытаскивал уцелевшие запасы — консервы в металлических банках, мешки с сухарями, ящики с патронами (самих автоматов я не нашёл — видимо, «Сотня» прибрала их к рукам). Нашёл даже дизельный генератор, чудом уцелевший, и несколько больших канистр солярки.

Главной моей задачей был один барак, стоявший на отшибе, почти у кромки леса. Он пострадал меньше других. Я вынес оттуда обгоревшие тела, закопал их в лесу без всяких церемоний, затем принялся за укрепление. Забил щели, нашёл листы фанеры и жести, чтобы залатать пролом в стене, соорудил грубую, но прочную дверь. Внутри расчистил пространство, сложил найденные припасы в угол, накрыв их брезентом. Притащил две железные кровати с панцирными сетками, снял с них обгоревшее тряпьё. Спать на голых пружинах было не очень, но это можно было исправить.

Каждый вечер я возвращался в деревню усталый, пропахший дымом и потом. Вега встречала меня молча. Она научилась готовить на печи — варить простую кашу, кипятить чай из собранных у околицы трав. Еда была безвкусной, но съедобной, дающей силы. Мы ели молча, изредка поглядывая друг на друга. Никакого доверия между нами не было. Было лишь перемирие. Общая цель — выжить — пока что перевешивала взаимную подозрительность.

В последний вечер, когда я, вернувшись, стал собирать свои нехитрые пожитки в вещмешок, она, наконец, нарушила молчание.

— Куда мы идём?

— В лес, — коротко ответил я, не глядя на неё. — У меня есть место.

— Там безопасно?

— Безопаснее, чем здесь. Для нас. И для этих людей, — я кивнул в сторону окна, за которым слышались голоса деревенских.

Она кивнула, как солдат, принимающий информацию к сведению.

— Мне нужно оружие.

Я остановился и посмотрел на неё. Она стояла прямо, её худое тело было напряжено, в глазах — не просьба, а требование.

— Ты едва ходишь.

— Я буду ходить. И я буду драться, если понадобится. Без оружия я — обуза.

В её словах была горькая правда. Я порылся в своём мешке и достал оттуда короткий, с широким лезвием нож в кожаных ножнах — трофей с базы.

— Пока этого хватит, — протянул я ей.

Она взяла нож, взвесила его в руке, быстрым движением пристегнула ножны к поясу своих новых грубых штанов, что дала ей Пелагея. Движение было отточенным, автоматическим. Воин в ней, временно поменявшийся местами с простой девушкой, вновь ожил.

На следующее утро мы уходили. Захар молча вручил мне увесистый узел с едой — хлеб, сало, крупа. В его глазах читалось облегчение, смешанное с остатками тревоги.

— С богом, — буркнул он, что в моих ушах прозвучало злой насмешкой.

— Держись, староста.

Мы вышли за околицу и скрылись в лесу. Я шёл впереди, прокладывая путь, она — следом, тихая и сосредоточенная. Я не оглядывался, но чувствовал её присутствие за спиной. Хрупкую, но опасную тень. Мою новую реальность. Наше странное, вынужденное союзничество только начиналось. И впереди была не просто жизнь в лесу. Впереди была война. А база людоловов становилась нашим первым, временным командным пунктом. Местом, где мы должны были решить, как вести эту войну дальше.

Дорога через лес была молчаливой. Вега шла за мной по пятам, её шаги были уже твёрже, дыхание ровнее. Она не озиралась по сторонам с любопытством горожанки, а сканировала пространство профессиональным, цепким взглядом, отмечая ориентиры, принюхиваясь к ветру. На её поясе висел тот самый нож — твёрдый, холодный факт нашего нового союзничества.

База предстала перед нами в утреннем свете таким же мрачным, но уже не столько зловещим, сколько заброшенным местом. Следы пожара, развороченные землянки, обугленные скелеты бараков. Однако за три дня я успел сделать немало. Центральная площадка была расчищена от крупных обломков, трупы убраны, а главное — был отчётливо виден путь к тому самому, наименее пострадавшему бараку на отшибе.

— Дом, милый дом, — я отодвинул тяжёлую, сколоченную на скорую руку дверь, жестом приглашая её войти.

Внутри пахло дымом, сыростью и… чистотой. Я не только расчистил пространство, но и вымыл полы, протёр единственное маленькое запылённое окно. В углу аккуратной горкой лежали припасы, накрытые брезентом. Две железные койки стояли друг напротив друга, на них уже были набросаны охапки свежего сена, прикрытые грубыми одеялами из запасов людоловов. Посреди комнаты стоял грубый деревянный ящик, служивший столом, и два обрубка брёвен вместо табуретов.

— Уютно, — сухо констатировала Вега, обводя взглядом наше новое жилище. Но в её глазах мелькнуло нечто, похожее на удовлетворение. После дней беспамятства и боли любой кров над головой казался дворцом.

Быт устраивали молча, действуя на ощупь, находя свои обязанности. Я взял на себя тяжёлую работу — принёс воды из колодца (к моему удивлению, он оказался чистым и действующим), нарубил дров для небольшой железной печки-буржуйки, что стояла в углу. Вега, с её дотошностью, принялась раскладывать припасы, сортировать консервы, развешивать наши немногочисленные вещи. Она нашла даже несколько огарков свечей и жестяную кружку, которую отдраила до блеска.

И вот, когда первоначальные хлопоты по обустройству были завершены, наступило время, которого я ждал с почти мальчишеским нетерпением. Исследование.

— Лагерь людоловов неспроста был построен именно здесь, — сказал я, подходя к карте, которую нарисовал углем на стене барака. — Они караулили тот карьер. Но кто-то же снабжал их, управлял ими. Должны быть документы, связь, что-то ещё.

Я чувствовал знакомое щемящее чувство авантюризма, тот самый азарт охотника за тайнами, что гнал меня когда-то в самые тёмные углы мира. Эта база была большой, незаконченной шахматной партией, и на доске осталось несколько интересных фигур.

К моему удивлению, Вега, закончив с раскладкой вещей, не уселась по своему обыкновению у окна, а подошла ко мне.

— Система бункеров, — сказала она внезапно, её голос прозвучал уверенно. — Стандартная практика. Основные запасы и коммуникации всегда под землёй. Ищи люк. Замаскированный.

Я посмотрел на неё с новым интересом. Начинает думать, и это хорошо.

— Ты права. Я искал по верхам. Надо