Наследник 3 - Дмитрий Шимохин

Феодор тут же развернулся и аккуратно положил их на стол рядом со мной.

Глянув, как Феодор покинул залу, я только усмехнулся. Даже злость схлынула, вроде и мешает мне, а вроде и заботится по-своему, сильно в мои дела не лезет, но наверняка докладывает Игумену монастыря о них.

— Андрей Володимирович, — тут протянул Иван Степурин, ломая шапку в руках.

— Ну? — глянул я на него.

— Скоро жо новые десятки сделаете. Может, меня десятником поставите? — неуверенно протянул он.

— Рано, — ответил я, и Иван тут же сник лицом. — О туляках слышал? — И Иван кивнул. — Вот когда они прибудут, тогда и сделаю. Ежели твой десятник скажет, что справишься, — и Иван сразу засиял.

— Я не подведу, княже, — воодушевленно произнес он.

— Отец Никий еще что-нибудь сказал? — поинтересовался я.

— Ага, что это действительно может быть святой, вот только убедиться надо, а потом и на Москву писать.

— Славно, славно, — покивал я. — Ладно, иди отдыхай. — И я махнул рукой, Иван тут же, окрыленный, покинул залу.

— Вот такие вот дела, Окиш, — пробормотал я, беря вилы в руки.

— Трудно быть князем, Андрей Володимирович, — тяжко вздохнул он, чем вызвал у меня улыбку я же потянулся к изделию кузнецов

Вилы были монструозными, да еще и тяжелыми, не меньше двух килограмм, зубцы были четырехгранные, как и перекладина, кованые. Как мне казалось, были видны даже удары молота, надо будет переделывать, хотя бы расстояние между зубцами уменьшить. Да и подумать надо, как качество металла улучшить, повспоминать, ведь какая-то мысль крутилась в голове, но ее ухватить я так и не мог, так что со вздохом отложил вилы. Забрав книгу, я направился спать.

С утра после посещения заутренней, которую вел Феодор, отец Никий вместе Игуменом убыли в Старицкие пещеры. Я же направился к кузнецам и осмотрел все остальное. Лопаты вышли, на мой взгляд, неплохими, вот только чересчур толстыми и тяжёлыми. Толщина их была не меньше чем пол сантиметра, так что пришлось с кузнецами повозиться. Объясняя им, что они должны быть тоньше, а то умаешься махать, и лучше проковывать надо, дабы не сломались. Да и про вилы объяснение время заняло, но хоть ломы они с первого раза сделали, которые меня устроили.

Выйдя из кузницы, я заметил, как в мою сторону несётся Викша, размахивая руками.

— Княже, едут, — заорал он во все горло.

— Кто едет? — не понял я. — Дядя Поздей возвращается? Подьячий Савка?

— Поздей Прохорович едет и Савка с ним. Только они не одни! — тяжело дыша, сообщил Викша.

Глава 22

Глава 22

— Ну? — Я вопросительно вздернул бровь.

— Родичи ваши, княже, — пропыхтел Викша.

«Родичи… Родичи… А, Волынские! Я же их в гости приглашал и совсем забыл о них», — быстро сообразил я.

Сам же скривился: тут такие дела творятся, столько еще сделать надо, а мне их придется развлекать. Хотя в шуты я не нанимался — приму, познакомлюсь и уважу. Да буду своим заниматься, а они пусть глядят или сами чего придумывают.

— Ну, беги тогда к Илье, пусть к приему гостей готовится, — махнул я рукой.

— Так он уже знает. Марфа слышала — ну, жена Прокопа, — уже готовятся вовсю, — сразу ответил Викша.

— Ну и славно. Когда ждать-то их? — поинтересовался я.

— К обедне должны прибыть, как я понял, — пожал плечами Викша.

Я махнул рукой, отпуская его. Желание что-либо делать пропало, и я просто шатался по городу, а после и по крепостной стене прошелся, осматривая округу. Там я и увидел огромную процессию, выезжающую из леса: не меньше семнадцати саней, причем большая часть была груженая, а на остальных, укутавшись, кто-то ехал.

— Шибко разошлись, — присвистнул я и поспешил в палаты переодеться. Надо же гостей встречать в лучших одеждах, а то начнут между собой шептаться, мол, князь их не уважает или беден совсем.

Я немного припоздал, и возле ворот уже все стояли. Дед обнимался с дядькой Поздеем, подьячий Савка тоже стоял неподалеку, о чем-то посмеиваясь с Елисеем. В стороне с каменными лицами стояли Волынские — их было семеро, и двое из них мне знакомы. Да и толпа встречающих была немалая: почти весь город, включая Илью, Ждана и холопок с хлебом-солью. За ними притулилась Марфа с Афинькой.

— Дядюшка, иди обнимусь. — В первую очередь я подошел к Поздею и крепко с ним обнялся, а после уже обратил внимание на Волынских.

Я вроде бы их и простил, но чувства, которые они вызывали у меня, были противоречивы.

— Здравствуйте, родичи, — улыбнулся я им, уперев руки в боки.

— Здравствуй, князь! Здравствуй, родич! — раздалось в ответ от Волынских.

Я покосился вопросительно на Ивана Ивановича, который в прошлый приезд выступал в роли старшего, и он, тут же поняв, начал представлять родственничков.

Старшим и по возрасту, и по статусу был Матвей Григорьевич Волынский — двоюродный племянник моего прадеда. Ему было за пятьдесят: худой, поджарый, с умным взглядом. Он уже успел побывать на воеводстве в самом Пскове. С ним было два сына: Иван Матвеевич Большой, которого я уже знал, и Иван Матвеевич Меньшой — отрок лет пятнадцати, который стеснялся, но с любопытством посматривал на меня.

После шли братья уже Ивана Ивановича — Степан Иванович и Семен Иванович, очень похожие между собой, хоть и различавшиеся возрастом. Иван был самым старшим, потом шел Степан, а Семен — самый младший. Был еще один родич — Петр Федорович, до тридцати лет он не дотягивал и был в самом расцвете сил.

Когда с расшаркиваниями было покончено, я махнул рукой в сторону холопок, которые тут же подскочили и протянули дорогим гостям хлеб да соль.

— По добру ли доехали, родичи? — поинтересовался я, но, не дав ответить, продолжил: — Чего это я? С дороги устали, поди, отдохнуть вам надобно, а расспросы и разговоры уж потом. Илья, покажи моим родичам палаты да позаботься о них.

— Княже, благодарствую, — взял слово Матвей Григорьевич. — Только и в этот раз Волынским выдалось быть царскими посланниками! — Он вытащил из складок одежды грамоту и протянул мне.

Я усмехнулся, принял грамоту в руки, оглядев в первую очередь царские печати, развернул и