Наследник 3 - Дмитрий Шимохин

и поспешил перевести разговор на другие темы. Но я уже не слушал. Мысли лихорадочно метались: «Если Шуйский столько знает — значит, у него здесь свои люди. Или Волынские донесли? Хотя многого я и не скрываю, о стекле знают даже при царе, да и Одоевскому с Хованскому я дал на продажу».

Я украдкой окинул взглядом стол. Волынские ели степенно, но в их глазах читалось любопытство. Дед и дядья перешептывались — видимо, тоже были озадачены приглашением. А Савка… Савка сидел с каменным лицом, но пальцы его нервно постукивали по краю стола.

«Интересно, он что-то знает?»

— И как же сподобился князь Василий меня пригласить-то? — с сарказмом ухмыльнулся я.

— Так тут дело-то нехитрое, — подхватил Григорий. — Пир он устроил да и нас позвали, не последние люди-то на Москве.

«Но далеко не первые», — проскочила мысль.

— Вот там брат его Дмитрий начал о тебе, князь, выспрашивать, а там и Василий услыхал и то же спрашивал, а узнав, что к тебе собираемся ехать, просил передать приглашение.

— Понятно, — только и протянул я. — Думать надо, все-таки о полке забот много, — подвел я итог, не готовый дать однозначный ответ.

— Княже, — вдруг раздался голос Ивана Степурина, — а коли в поход летом, то когда собираться будем?

Вопрос был кстати — он отвлек всех от неловкой паузы.

— Соберем полк, есть еще время, — ответил я, возвращаясь к реальности. — После свадьбы царской и поход наверняка будет.

— И пороху хватит! — вставил дядя Поздей.

— Хватит, — кивнул я. — Если не палить по воронам.

За столом рассмеялись, напряжение немного спало. Но в голове у меня уже строились планы.

— Ну что, родичи, — поднял я кубок, — за гостей дорогих! Да за дела грядущие!

Все чокнулись, но в глазах у каждого читалось свое. У Волынских — расчет, у деда — тревога, у Савки — затаенная мысль.

— Княже, — начал Матвей Григорьевич, отодвигая кубок, — в Москве происходят удивительные перемены. Государь милостиво простил всех Годуновых.

Я медленно опустил кубок:

— Как это «простил»?

— Так и простил, — развел руками Волынский. — На воеводство отправил в Тюмень, Устюг, Свияжск. Да и не только их, но и боярина Телятевского освободили из заточения, послали воеводой в Чернигов. Боярина Катырева — в Новгород Великий, а Бельского — туда же вторым воеводой.

Дядя Поздей закашлялся:

— Да они же все при царе Борисе…

— Государь мудро рассудил и милость им оказал, — перебил Матвей.

Я перевел взгляд на деда. Старик же хмурился.

— Так еще и новый титул учредили — первый мечник! — усмехнулся Иван Иванович на польский манер.

Я нарочито медленно поставил кубок:

— Мечник? Кто же удостоился?

— Михаил Скопин-Шуйский, — ответил Матвей, не отводя взгляда. — Совсем недавно.

— Да, интересные дела на Москве творятся, — пробормотал я. Получается, Шуйские сейчас в фаворе у царя, ну а что из ссылки вернул, наверняка еще и в Думе заседают, да еще и новый титул при дворе получили. Да и желание Василия меня прощупать логично при таком раскладе. Вот только надо ли мне это? Или пока повременить и остаться темной лошадкой?

В поездке на пир были как плюсы, так и минусы. Все-таки посмотреть на Василия хотелось, вот только смотреть буду не только я, но и он. Да и в конце концов отравить могут попытаться, не Шуйский, так другие недоброжелатели, да и напасть тоже. И лишний раз подставляться пока желания не было, кроме того, здесь с полком завершить все хочется.

Пир продолжался, много о чем говорили. Григорий рассказал о своем воеводстве в Пскове, не раз касались московских новостей, после чего начали расходиться.

Подходя к своей комнате, я заметил, что дверь приоткрыта и оттуда исходит шум. Сторожей поблизости не было, да и верный Окиш пошел провожать гостей.

Нащупав на поясе кинжал, я медленно вытащил его из ножен и, аккуратно ступая, двинулся вперед. Приоткрыв дверь, заглянул в первую комнату — никого не было, лишь горело несколько свечей на подставках. Шум же исходил из второй комнаты, где стояла моя кровать, да и шум был такой, будто что-то бьют.

Аккуратно заглянув в проем следующей комнаты, я даже растерялся от увиденного. Возле моей кровати стояла молодая девушка и взбивала подушки и перину.

Убрав кинжал на место, я шагнул в комнату и заговорил:

— А ты еще кто такая?

— Ой! — взвизгнула она, выронив подушку, и резко развернулась на месте.

Она была одета в простой сарафан и обладала выдающимися достоинствами, на которые так и падал взгляд. Росточком была невысока и немного в теле. Сама чуть смуглая, с темными волосами, заплетенными в косу, и огромными зелеными глазами. Уставилась на меня с возмущением, а после, поняв, кто перед ней, отвесила поклон, и ее грудь весьма аппетитно колыхнулась. Да и вопрос определенный начал вставать помимо моего желания при виде прелестей красавицы.

— И что же ты делаешь в княжеских покоях? — еле сдерживаясь, спросил я.

— Перину послали взбить, пока вы трапезничаете, — пискнула она испуганно.

— На ночь глядя, — со скепсисом констатировал я, а взгляд мой так и гулял по телу девушки, она же смущенно смотрела вниз.

«Через полгода я, может, уже и умру, а то и раньше. И что мне — умирать нецелованным, что ли? Шиш им всем», — пронеслись мысли в один миг. Да и долго я себя сдерживал — не железный, в конце концов. И я сделал шаг вперед, беря девушку за руку, потянул к себе, и она тут же оказалась в моих объятиях. Я впился в ее губы, и спустя мгновение мне ответили со всем жаром.

Глубокой ночью, насытившись, я лежал на кровати и обнимал девушку, которая так и жалась ко мне. Думать не хотелось, но одна мысль так и витала в голове: почему нет душа в княжеской опочивальне? И это было поистине грустно.

— Тебя как звать-то, красавица? — уже почти засыпая, спросил я.

— Варя, — протянула девушка, водя пальцем по моей груди.

— А кто тебя послал, Варя-то, перину мне взбивать? — хмыкнул я.

— Марфа отправила, — тихонько ответила Варя, продолжая водить пальцем. Я же только весело хмыкнул и забылся крепким сном.

— Княже, Андрей Владимирович, вставайте, заутреннюю пропустим, что гости