Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая - Владимир Германович Корешков

– Эдита, милая, ты как всегда выглядишь восхитительно и сногсшибательно, – рассыпался я в комплиментах, подходя к Эдите и чмокая ее в щеку.

Для меня в этот момент не осталось незамеченным, как Олаф посмотрел на меня, как нож между лопаток метнул. Это еще что такое? Через некоторое время стала ясна причина – ему очень нравилась Эдита. Он краснел и бледнел в ее присутствии, иногда даже начинал заикаться, ловя с придыханием, как верная собачонка, каждое ее движение, каждый ее взгляд. Паренек втрескался в мою школьную подругу по уши. А я, как ему казалось, позволил непозволительную вольность со своей стороны, поцеловав Эдиту в щеку. Я ему жутко не понравился. Его мальчишеский взгляд очень явно за него говорил: «На какой ты сюда приперся, лейтенант, нам и без тебя с врагом бороться хорошо было. Справлялись как-то».

– Знакомьтесь, мальчики. Нам дальше работать вместе. Это Яр – мой школьный друг, а это Олаф – боец сопротивления, большая умница, технический гений и мастер на все руки.

Хоть рукопожатие и состоялось, но лед между нами оно растопить не помогло, Олаф продолжал смотреть на меня волчонком. Ну и пожалуйста, мне как-то боком.

– Пошли, – кивнула Эдита в сторону потайной двери.

За ней находилась винтовая лестница, которая вела вниз, в объемный подвал, заваленный всяческим новым и не очень хламом. За всем этим еще одна замаскированная дверца. В конечном итоге мы попали в светлый, удивительно чистый кабинет со столом, стульями, панелями на стенах, в которых просматривалась вся улица и подходы к магазинчику, ну и с остальными техническими штучками-дрючками, которые были просто необходимы в работе настоящему техническому гению и мастеру на все руки. В общем, все по-взрослому.

– Планш есть? – поинтересовался я.

Олаф скривил такую гримасу, как будто я спросил, есть ли у него тюбик с зубной пастой.

– Конечно.

Он протянул мне ПГ. Я включил его и сразу начал рисовать в воздухе по памяти голографическое изображение завода-крепости со всеми коммуникациями, а также пунктами пропуска и объектами охраны, по ходу объясняя что и как.

Когда я закончил, Олаф, видимо, позабыв на время, что он меня не любит, даже присвистнул от удивления:

– Вот это да. И много таких уже настроили?

– Пока один, второй в начальной стадии строительства.

Эдита увлеченно рассматривала изображение и в задумчивости грызла карандаш.

– О чем задумалась, радость моя?

– Если чертеж абсолютно правильный и ты нигде ничего не напутал, то я бы вот сюда, сюда и сюда заложила взрывчатку, – показывала она на чертеж, отмечая точки голографическим маркером. – И все это сооружение безвозвратно разрушено к чертовой матери и восстановлению не подлежит.

– Ну это понятно, тебе ли не знать – без пяти минут инженеру-архитектору. Только есть маленький нюанс, чтобы заложить взрывчатку, надо попасть на объект, а попасть туда совсем не просто. Его очень хорошо охраняют.

– Какова численность охраны? – сразу переспросила Эдита.

– Точно сказать не могу, но, судя по тому, что я видел, думаю, вряд ли менее двух рот из войск СС.

– Это все, Яр?

– Да все. А тебе что, мало?

– Я не в этом смысле. Ничего не забыл? Указал все точно?

– Обижаешь.

– Олаф отксерокопируй макет и срочно отошли его в центр, – приказала Эдита.

– Будет сделано.

– Ну, девушка, теперь я тебя слушаю очень внимательно. Что ты запланировала на сегодняшний вечер?

– Мне удалось выяснить, что трое из тех, кто расправлялся с семьей четника Благоевича, соберутся сегодня в одном месте, на квартире, у них там вечеринка по случаю дня рождения одного из подонков. Надо привести вынесенный им приговор в исполнение.

– Каков план?

– Вскрываем двери квартиры и валим сволочей. Но предварительно им надо зачитать приговор, чтобы они знали, за что будут ликвидированы.

– Так просто? А как же камеры слежения, установленные повсюду?

– На время операции Олаф отключит их по всей улице.

Я посмотрел с недоверием на технического гения.

– Не смотри так, Яр. Олаф действительно большая умница и все сделает как надо.

– Ты думаешь у него получится?

Мальчик, раздувая ноздри, оскорбленно вздернул нос. Критику в свой адрес или какое-либо даже незначительное сомнение в его способностях, да еще в присутствии прекрасной Эдиты – предмета его вожделения, он не терпел и готов был кинуться в драку.

– Ну гений так гений, – сказал я примирительно, – Ну и насколько гений сможет отключить камеры? Сколько у нас будет времени, чтобы провести акцию?

– На полчаса точно, – гордо заявил Олаф.

– Центр слежения не хватится, что так долго не работают камеры? Не пошлют ремонтную бригаду для проверки и устранения неисправности?

– Нет, – с чувством собственного превосходства начал объяснять Олаф, – картинка на мониторах у них будет постоянная, только нас они не увидят.

– Что значит нас? – переспросил я у Эдиты. – Гений что, тоже с нами?

– Да. Он отвезет нас до места, там будет ждать и страховать, а после выполнения акции привезет обратно.

Я пожал плечами, мол, делайте как знаете.

– Вот, Яр, на стуле одежда висит. Переодевайся.

На стуле висела лазурно-голубая новенькая роба ремонтника-электрика фирмы «JET», о чем свидетельствовала большая надпись на спине и логотип в виде молнии на груди. Рядом валялась темно-синяя бейсболка с таким же логотипом.

– Я тоже пойду переоденусь, – Эдита удалилась, оставив нас с гением наедине.

За все то время, пока Эдита отсутствовала, Олаф не проронил ни слова, только внимательно, с неприкрытой неприязнью смотрел, как я, скинув форму, раздевшись до трусов, неспешно облачаюсь в робу. Думаю, что в этот момент он сравнивал нас по физическим критериям, и, судя по его кислой физиономии, сравнение было явно не в его пользу. И правильно. Делай выводы, юноша. Зашла Эдита. Удивительна, как ей шла роба, которая, казалось, была пошита специально под нее в дорогом модном ателье: холщовая ткань плотно обтягивала там, где надо, изгибы ее соблазнительной, крепенькой, ладно скроенной фигурки, плюс голубой цвет гармонировал с ее темно-медными волосами и янтарными улыбающимися глазами. На стройных ногах высокие черные боты на шнуровке.

– Черт, Эдита, ты безумно сексуальна в этой спецовке, тебе в будущем обязательно надо рекламировать рабочую одежду на подиуме. Во-первых, это резко бы увеличило число продаж спецодежды, а во-вторых, во сто крат преумножило бы число девушек, желающих работать в строительных компаниях для того, чтобы так потрясающе выглядеть. Корпорации буквально носили бы тебя на руках.

– Спасибо, – скромно сказала она, улыбаясь своей белозубой, немного застенчивой улыбкой и натягивая на голову бейсболку. И она ей тоже была очень к лицу.

– Ты просто чудо, – еще раз восхитился я, тоже надевая бейсболку и не обращая никакого внимания на то, что Олафа начало натурально трясти от злости. Парень сопел, пыхтел и так раздувал щеки, краснея и зеленея при этом, что того и гляди вот-вот разорвет бедолагу. Его проблемы.

Эдита протянула мне два пистолета системы «Беретта». Я, взяв их в руки, оглядел со всех сторон, поочередно вытащив обоймы, проверил на наличие патронов. Коричневые рифленые пластмассовые рукоятки были слегка потерты.

– Я так понимаю, из них уже работали? – задал я очевидный вопрос.

– Есть такое дело, – согласно кивнула Эдита.

– Ну и ладно, – сказал я, засунув пистолеты в карманы робы. – Я готов.

– Я тоже, – бодро сказала Эдита и посмотрела на технического гения.

– Олаф, с тобой все в порядке? Ты часом не заболел? – тревожно поинтересовалась она. – Ты как-то странно выглядишь, тебя беспокоит что-то или просто нервничаешь?

– Со мной все хорошо, – стараясь унять дрожь в голосе и говорить как можно более уверенно, ответил Олаф. – Ничего я не нервничаю. С чего бы мне нервничать? – сказал он, зло зыркая на меня глазами и беря в правую руку неприметный черный чемоданчик, в котором, я так понимаю, находилось все то, что нужно. Все те технические примочки с ключами, кодами, паролями и остальной электронной хренью, для того чтобы ввести в заблуждение службу контроля.

Покинули мы магазинчик через черный ход. В узком дворике