Торговец душами - Эдуард Сероусов

Зал, в котором они оказались, был гораздо больше, чем можно было предположить снаружи – огромное подземное пространство, бывшее когда-то, судя по архитектуре, транспортным депо. Своды потолка терялись во тьме, поддерживаемые массивными колоннами. Вдоль стен тянулись платформы и помещения, перестроенные в жилые зоны, склады и мастерские. Десятки людей занимались своими делами – кто-то работал за компьютерными терминалами, кто-то чинил оборудование, кто-то тренировался с оружием.

– Впечатляет, – произнес Майкл, выходя из фургона и осматриваясь. – Я и не подозревал, что под Нью-Лондоном скрывается такой… город.

– Не город, – поправила его Сара. – Убежище. Последнее, что осталось у людей, не желающих становиться частью системы Элеоноры.

К ним подошла пожилая женщина, опирающаяся на странно выглядящий посох – металлический стержень, увенчанный сложным устройством, испускающим слабое голубоватое свечение.

– Сара, – женщина кивнула. – Вижу, миссия прошла успешно. Частично.

– Оракул, – Сара слегка поклонилась в знак уважения. – Мы потеряли доктора Коэна и других, но у нас есть модулятор. И… – она посмотрела на Майкла, – последний фрагмент Первородной Души.

Оракул перевела взгляд на Майкла, и он почувствовал странное ощущение, словно она смотрит не на него, а сквозь него, прямо в его душу. Её глаза, неестественно яркие для человека её возраста, светились тем же голубоватым светом, что и устройство на её посохе.

– Майкл Слейт, – произнесла она, и в её голосе звучала странная смесь благоговения и сострадания. – Сын хранителя и носитель ключа. Наконец-то ты здесь.

Майкл нахмурился.

– Вы знали моего отца?

– Я знала многих, кто стоял у истоков, – ответила Оракул загадочно. – Но сейчас не время для долгих разговоров. Элеонора привела в движение свой план. Чрезвычайное положение – лишь начало.

– Нам нужно безопасное место для работы, – сказала Лина, присоединяясь к разговору. – Мы должны интегрировать модулятор в резонатор.

– И разработать план спасения наших людей, – добавила Сара.

Оракул кивнула.

– Следуйте за мной. У меня есть место, где вы сможете отдохнуть и спланировать дальнейшие действия.

Она повела их через главный зал к одному из боковых коридоров. Люди расступались перед ней с явным почтением, многие кивали или даже склоняли головы. Было очевидно, что в иерархии Катакомб Оракул занимала особое место.

– Кто она? – шепотом спросил Майкл у Сары, пока они шли.

– Одна из основательниц движения Хранителей, – так же тихо ответила Сара. – Её настоящее имя мало кто знает. Говорят, она была одним из первых ученых, работавших над технологией душ вместе с Элеонорой и твоим отцом, но ушла, когда поняла, к чему всё идет.

– А посох?

– Устройство для визуализации душевной энергии. Она… особенная. Видит то, что не видят другие. Даже моя способность «третьего зрения» – лишь слабый отголосок того, чем обладает Оракул.

Они прошли несколько изгибов коридора и оказались в небольшом круглом зале, выстроенном в форме древнего храма. Своды поддерживали колонны, испещренные странными символами и формулами. В центре располагался источник света – не электрического, а какого-то иного, исходящего от большой прозрачной сферы, наполненной мерцающей субстанцией.

– Храм Душ, – представила помещение Оракул. – Единственное место в Нью-Лондоне, полностью экранированное от сканеров корпорации. Здесь вы будете в безопасности.

Лина с профессиональным интересом рассматривала окружающие их технологии.

– Это… невероятно. Некоторые устройства я даже не могу идентифицировать. Они выглядят более продвинутыми, чем всё, что есть у корпорации.

– Не более продвинутыми, – поправила Оракул. – Просто иными. Технология корпорации основана на эксплуатации душ, их расщеплении и манипуляции. Наша – на гармонии и сотрудничестве. Мы не извлекаем души насильно, а работаем с их добровольными проекциями.

Она подошла к нише в стене, активировала какой-то механизм, и часть стены отъехала в сторону, открывая скрытое помещение, оборудованное как лаборатория.

– Здесь вы сможете работать над резонатором. Все необходимые инструменты в вашем распоряжении.

Лина немедленно оживилась и начала доставать части резонатора из своей объемной сумки, раскладывая их на рабочем столе.

– А теперь, – Оракул повернулась к Майклу и Саре, – нам нужно поговорить. О прошлом, настоящем и будущем. О том, кто ты такой, Майкл Слейт, и какую роль тебе предстоит сыграть.

Она указала на небольшую круглую площадку в углу храма, окруженную странными кристаллическими структурами.

– Сядьте, – пригласила она. – История, которую я расскажу, длинная и сложная. И начинается она задолго до твоего рождения.

Майкл и Сара переглянулись, затем последовали за Оракулом и сели на предложенные им подушки. Оракул коснулась своим посохом одного из кристаллов, и воздух вокруг них заискрился, формируя подобие голографического проектора, только более реального, почти осязаемого.

– Тридцать лет назад, – начала Оракул, и её голос изменился, став глубже и мощнее, – группа ученых, включая меня, Элеонору Вейн, Давида Коэна и Джона Слейта, совершила прорыв в понимании природы человеческой души.

При упоминании фамилии Слейт Майкл вздрогнул.

– Джон Слейт? Мой отец?

Оракул кивнула.

– Да, твой отец был блестящим ученым, специализировавшимся на квантовой метафизике. Именно его теория о волновой природе сознания привела к первым успешным экспериментам по визуализации души.

В воздухе появились образы – молодые ученые в лаборатории, склонившиеся над странными устройствами. Майкл узнал молодую Элеонору, её волосы тогда были темнее, а взгляд – живее, полным энтузиазма. Рядом с ней стоял мужчина, в чертах которого Майкл с удивлением узнал собственное отражение – те же глаза, та же линия челюсти, только выражение лица открытое и искреннее, а не закрытое и холодное, как у него самого.

– Мы были идеалистами, – продолжала Оракул. – Верили, что наше открытие изменит мир к лучшему. Позволит людям глубже понять себя, исцелить психические травмы, возможно, даже преодолеть смерть через сохранение душевной сущности.

Изображение изменилось, показывая серию экспериментов – все более сложных, все более амбициозных.

– Но затем мы обнаружили нечто, выходящее за рамки наших ожиданий. В структуре некоторых душ мы заметили аномалии – фрагменты, резонирующие на уникальной частоте, отличной от основного паттерна. Элеонора была первой, кто предположила, что эти фрагменты могут быть частями чего-то большего – древней, изначальной духовной сущности, которую она назвала Первородной Душой.

Голограмма теперь показывала сложные схемы, напоминающие звездные карты, с яркими точками, соединенными линиями энергии.

– Согласно её теории, некогда существовала единая духовная сущность, которая разделилась, создав множество индивидуальных душ. Большая часть этих душ полностью интегрировалась в человеческие тела и сознания, но ключевые фрагменты Первородной Души сохранили свою уникальность и могли быть идентифицированы, извлечены и… собраны воедино.

Оракул сделала паузу, её лицо омрачилось воспоминаниями.

– Джон, твой отец, и я считали это чисто теоретическим исследованием. Но Элеонора… она увидела большее. В древних текстах и мистических традициях разных культур она нашла упоминания о божественной силе, доступной тому, кто соберет воедино фрагменты духовного первоисточника. Сила, способная переписать законы