Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин

— Три, — сказал Телан, снимая рубаху. — И голубя этого в придачу.

— Четыре! И это горный грифон, символ мощи!

— Три. И он похож на объевшегося голубя. Мне подходит.

Торговец с драматическим вздохом сдался. Телан, довольный, сунул покупки в кольцо. Теперь у него был наряд для человека, который хочет, чтобы его запомнили — даже если потом об этом придётся жалеть.

Для предпоследнего образа Телан нашёл тихую, почти аптекарскую точку. Здесь продавали скромную, но качественную одежду для небогатых горожан: клерков, учителей, мелких лавочников. Хозяйкой была пожилая женщина с удивительно прямой спиной и внимательным взглядом швеи.

— Мне нужно что-то… респектабельное, но недорогое, — сказал Телан, на этот раз чётко и грамотно. — Для встреч с поставщиками.

Женщина молча кивнула и через мгновение подала ему камзол тёмно-зелёного, почти изумрудного цвета. Ткань была плотной, шерстяной, но без изысков. Плечи чуть выцвели, будто от долгого ношения под солнцем или у окна конторки. Камзол был чистым, отутюженным, но в этой опрятности читалась не бедность, а бережливость и чувство собственного достоинства.

— Отличная работа, — оценил Телан, примерив. Камзол сидел безупречно, не стесняя движений. — Сколько?

— Два серебряных и семь медяков, — ответила женщина.

— Два серебряных, — мягко, но настойчиво сказал Телан. — И я буду рекомендовать вашу лавку. Честное слово.

Женщина подумала секунду и кивнула.

— Два серебряных. Но только потому, что вы оценили работу, а не ткань.

Телан расплатился, аккуратно сложил камзол. Этот наряд не требовал легенды — он сам был легендой о тихой, упорной жизни, прожитой по правилам. Телан вышел на шумный рынок, неся в сумке три новые судьбы, три маски, готовые к выходу на сцену под названием «Мередал».

Но главный, самый опасный трофей ждал его в другом месте. Телан углубился в самый тёмный и тихий закоулок у самой стены, где торговали не товарами, а информацией и возможностями. Здесь не кричали. Здесь шептались. Он нашёл того, кого искал, по намёку, выловленному из разговора двух контрабандистов у повозки. Это была щель между двумя домами, завешенная грязным полотном. За ним, в полумраке, сидел сухопарый человек с пальцами ювелира и глазами крысы.

— Мне нужна… униформа, — тихо сказал Телан, опустив голову, но следя за реакцией из-под лба.

— Униформ много. Стражников? Почтовых? Цеховых учеников?

— Гильдия Кулинаров. Средний член.

В воздухе повисло напряжённое молчание. Торговец внимательно, почти физически ощупывал его взглядом.

— Рискованный интерес, гильдийные и сварить заживо могут, эти не любят терять деньги.

— Цена отражает риск? — парировал Телан, заставляя голос звучать твёрже, чем он себя чувствовал.

Торг был нервным, быстрым, с постоянными взглядами через плечо — причём у обоих. Сумма оказалась втрое выше разумной, но, когда торговец вынес свёрток и развернул его, Телан понял, что заплатил не за ткань. Камзол был тёмно-бордового бархата, тяжёлым и дорогим на вес. По груди и рукавам тончайшей золотой нитью была вышита гирлянда: пшеничные колосья и сочная виноградная лоза. Это была не просто одежда. Это был знак принадлежности. Его прикосновение вызывало мурашки — смесь отвращения и азарта. Он аккуратно засунул его в кольцо, будто гремучую змею.

Весь этот процесс происходил под неумолчный аккомпанемент Нижнего рынка. Рядом орк-мясник с окровавленным фартуком оглушительно рубил тушу, припевая хриплым гортанным голосом. У стены два гнома, похожие на бородатые валуны, что-то яростно и ворчливо обсуждали, тыкая друг в друга короткими пальцами. Чуть поодаль эльф с лицом, вырезанным из холодного мрамора, презрительно предлагал пучки сушёных трав «от тоски бессмертной души» и «для ясности ума смертного». Воздух был густым бульоном: пряный дым от жаровен с шашлыком из неизвестного мяса, сладковатая вонь перезрелых фруктов, кислый дух пота и прогорклого масла, тяжёлые ноты кожи и металла.

И в этом хаосе Телан чувствовал себя странно защищённым. Он был уязвим — один, с чужими золотыми в поясе, покупающий краденые личности. Но эта самая анонимность была его щитом. Здесь никто не ждал Телана. Здесь он был никем. Призраком, который мог надеть любое лицо и раствориться в гуле голосов, в пестроте одежд, в этом великом, равнодушном кипении жизни на дне города. Он вдохнул этот густой, откровенный воздух полной грудью. Гримёрка была готова. Пора было выходить на сцену.

Телан нырнул в зловонную, но укромную нишу между двумя складами, превратив её в импровизированную гримёрку. Через несколько минут из тени вышел уже не он, а тот самый скотовод. Он встряхнул плечами, вживаясь в походку — чуть раскачивающуюся, будто от долгой езды на упряжном яке. Поправил пучок сена на поясе и, нахмурив лоб под стриженой чёлкой, направился к сердцу рыночной коммуникации — к фонтану.

Фонтан «Три Беззубые Твари», из пастей которых сочилась, а не била ржавая вода, был нервным узлом Нижнего рынка. Здесь сходились все потоки: грузчики, карманники, наёмные свидетели, сводники и, конечно, новостники. Искусство последних заключалось в том, чтобы не стоять на месте, а кружить, как форель на перекате, улавливая каждую струю слуха.

Найти нужного новостника в этой каше из криков, запахов и мелькающих лиц было непростой задачей. Но у Телана был нюх на таких. Тип был узнаваем с полусотни шагов: вечное движение, жадные глаза, впитывающие всё вокруг, и жилетка — священный артефакт его гильдии, каждый карман для отдельной сплетни, слуха или компромата.

Телан пристроился у фонтана, сделав вид, что поправляет сапог, и наблюдал. Фиппик кружил, как коршун: к одному подбегал с вопросом, другому что-то нашептывал, третьего оценивающе оглядывал. Он был не просто собирателем, он был фильтром и усилителем.

Дождавшись момента, когда Фиппик на секунду замер, чтобы записать что-то на пергаменте и сунуть в жилет, Телан «случайно» налетел на него, наступив по пути на мозолистую ногу старому гному-рудокопу.

— Ой, простите, господин хороший, не заметил в толкотне! — закопошился он, обращаясь к гному, но его взгляд уже был прикован к полурослику. — Беспорядок, прямо скажем, беспорядок!

Не давая Фиппику ускользнуть, он ловко перехватил его, схватив за рукав жилетки. Его собственные глаза стали круглыми, как блюдца, полными важности простолюдина, принесшего весть из самого сердца событий.

— Слышал новость? — выпалил он, перекрывая шум фонтана. — Только что с дороги! За Скалистой грядой, на прошлой луне! Караван Тарги Удачливого!

Фиппик