Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая - Владимир Германович Корешков

при помощи Даутенберга мы с ротой сопровождения проникаем на завод, выстраиваем перед нами строем эсэсовцев под предлогом награждения, и наши ребята косят их из пулеметов. Охрана устранена, нам никто не мешает. Закладываем взрывчатку в места, которые я укажу, взрываем завод и уходим.

Я посмотрел на нее внимательно, интересно, какой идиот это придумал.

– Это дерьмовый план.

– Конечно, дерьмовый, – неожиданно охотно согласилась Эдита, —но другого-то все равно нет. Центр торопит. Нас очень сильно поджимает время, и на разработку чего-то более глобального времени у нас просто нет. На все про все нам дано три дня. Завтра для отработки деталей операции и согласования совместных действий к нам из-за линии фронта прибудет командир разведывательно-диверсионного подразделения четников, майор Куликов. Так что завтра в семь вечера встречаемся у Олафа в магазинчике.

Я вспомнил отличительную особенность четников – тату злющей пчелы под глазом.

– Как он здесь появится? Город прилично охраняется.

– Через контрольно-пропускной пункт.

– Его же любая собака опознает на контрольно-пропускном пункте при въезде в город.

– Не волнуйся. Все будет норм. Окна через переходы на контрольно-пропускном пункте организует Олаф, это его прерогатива, его зона ответственности, с которой он, кстати, очень хорошо справляется.

– Я понял. Гений, одним словом. Мать его, – опять тяжело вздохнул я.

– Ты чего такой смурной?

– Мне очень не нравится этот план. Он сильно смахивает на руководство по самоубийству. Этакий самоучитель «Как поскорее и без особых помех перебраться на тот свет». Эдита, обещай мне, что ты не поедешь.

– Милый, я обязательно поеду, – сказала она мягко, но между тем очень твердо, – потому что никто, кроме меня, не знает, куда закладывать взрывчатку, чтобы все сооружение сложилось как карточный домик.

Крыть мне было нечем. Без ее знаний нам на месте действительно не обойтись.

Майор Куликов был крепкий, кряжистый мужчина лет сорока, далеко не исполинского сложения, роста среднего, коротко стриженый, немногословный, но с очень запоминающимся лицом – под кустистыми бровями прячутся острые, как буравчики, серые глаза, которыми он постоянно, как сканером, прощупывает собеседника и пространство вокруг него. Кроме отличительного знака каждого четника – тату пчелы под глазом, через все лицо от середины лба через левый глаз, задевая верхнюю губу, до подбородка шел тонкий багровый шрам то ли от осколка, то ли от ножа. Я не представляю, как человека с такой внешностью Олаф умудрился беспрепятственно переправить в город, возможно, он и правда гений. Майор Куликов молча и очень спокойно, я бы сказал даже с оттенком меланхолии, выслушал Эдиту, которая пересказала ему поставленную нам задачу по уничтожению объекта и план операции, разработанный центром на скорую руку, линейкой на голографическом макете она указывала, что где находится. После того как Эдита закончила, ни один мускул на его лице не дрогнул, он не стал костерить центр на чем свет стоит за столь скоропалительную разработку операции, только задумчиво пошкрябал пятерней небритый подбородок, что-то прикидывая в уме. Видно было, что этот мужик, с внешностью то ли шахтера, то ли флибустьера, был в разных переделках и удивить его чем-либо не представлялось возможным.

– Ну давайте теперь, ребятки, думать, как это безобразие осуществить на практике, – подал он наконец голос. – Макет, конечно, с подробным планом это хорошо. Ну, а кто-нибудь из вас сам лично был на этом засекреченном объекте? – Обвел он присутствующих своими глазами-буравчиками.

– Да. Вот лейтенант Ковалефф, – показала на меня Эдита.

– Ковалефф? – удивленно переспросил майор Куликов. – Бедовая у тебя фамилия, лейтенант, чисто арийская. А звать как?

– Яр.

– Ну рассказывай, лейтенант Яр Ковалефф, что и как. Макет сооружения хоть соответствует тому, что есть на самом деле, или все приблизительно и относительно? Какое подразделение отвечает за охрану объекта? Какова его численность? Где у них расположены опорные пункты, и вообще, что ты думаешь по данному поводу? Каковы твои соображения?

– Да, план-схема абсолютно точен, – начал я, – и полностью соответствует оригиналу, срисован мною по памяти. Задача перед нами стоит архисложная: охрана завода состоит из натасканных бойцов подразделение СС «Мертвая голова», примерно около двухсот рыл, точнее сказать не могу. Ребята крайне дисциплинированные и мотивированные. Если какая заварушка наметится, не побегут, драться будут до последнего. Караульная служба у них поставлена на высшем уровне: дотошны, подозрительны, очень придирчивы к мелочам. Цепные псы, в общем.

– Поэтому могут сильно удивиться, почему герр Даутенберг прибыл в сопровождении столь солидной свиты численностью в роту, – продолжил за меня майор.

– Это то как раз объяснимо – четыре дня назад на кортеж Даутенберга какой-то из ваших диверсионных групп было совершено нападение. Колонна из трех хаммеров была разгромлена, а вся охрана – это почти взвод эсэсовцев – ликвидирована. Спаслись только двое, ваш покорный слуга, то бишь я, и штурмбаннфюрер Даутенберг. Поэтому ничего удивительного, что охрана такой шишки, как штурмбаннфюрер, усилилась, тем самым увеличившись в численности.

– Где, говоришь, это было? – живо заинтересовался майор Куликов.

Я ему показал на карте точные координаты.

– Ты был в этой колонне и остался жив? – удивленно спросил он.

– Как видите.

– Ну, Алексеич, ну поросенок этакий, держись у меня. Это мой подчиненный, он был ответственный за ту операцию. Ох задам я ему, получит он у меня по полной на орехи, как только вернусь.

– Ну, майор, не судите его строго. Я, в общем-то, на него не в обиде за то, что живой, да и Даутенберг нам еще пригодится, – высказался я.

– Ты, может, и нет, за то я на него в обиде, – зло сказал майор. – Ты пойми меня правильно, лейтенант, дело не в тебе. Это, конечно, хорошо, что ты, живой и здоровый, сейчас здесь стоишь, плохо то, что во время операции кто-то живой ушел. Раз взялся, делаешь дело, будь добр, доделай его правильно и до конца. Ладно, проехали. Продолжай лейтенант.

– На въезде два кольца охраны. За периметр второго кольца, судя по всему, думаю, всех наших не пропустят, – продолжил я, рассказывая об охране завода.

Майор, внимательно слушая мой рассказ, переспрашивал меня с особой дотошностью. Одни и те же вещи по несколько раз, и не потому что плохо слышал или для того чтобы меня позлить, таким образом он направлял меня в нужное русло, заставляя еще раз мысленно пройтись по объекту и вспомнить все, все до мелочей, ничего не пропустить. Вдруг я, когда рисовал макет объекта, что-то запамятовал или упустил. Продолжалось это достаточно долго. Поняв, что больше ничего новенького от меня не добьется и я действительно выложил все, что помню, майор, разглядывая голографический макет, который висел в воздухе, опять в задумчивости поскреб щетину на подбородке.

– Ну как думаешь, Ковалефф, кроме роты бойцов, какое техническое обеспечение нам еще понадобится?

Я вздохнул.

– Послезавтра в девять ноль-ноль, вот здесь на опушке леса, – показывая на карте, – вы должны обеспечить, чтобы нас ждали четыре рейховских хаммера с опознаванием свой-чужой, две боевые машины звездной пехоты, в хаммерах должны находиться бойцы в эсэсовской форме и без вот этих отличительных знаков. – Я показал на пчелу под глазом майора. – Другая часть бойцов должна быть одета в форму звездных пехотинцев подразделения «Злобные аллигаторы».

– Да. Губа у тебя не дура, лейтенант, – выслушав меня, констатировал майор.

– И с аппетитом все в порядке, – в тон ему ответил я. – Ну и, естественно, – подытожил я, – в хаммере, в котором будем передвигаться мы, должна находиться взрывчатка для уничтожения объекта. Сколько надо, скажет Эдита.

– Это понятно. Что мыслишь по деталям?

– Я вижу это так: поскольку нам придется действовать от фонаря, ну то есть по обстановке, то всего предугадать мы не сможем. Три машины в прошлый раз за периметр запустили, значит, рассчитываем на то, что и в этот раз три хаммера пройдут вовнутрь. Делаем так: подъезжаем сюда, – я показал место на макете,