Черная Песнь - Энтони Райан

"Я думал, вы лучше меня знаете, миледи", - сказал он, прежде чем повернуться к Цай Лин. "Некоторые солдаты могут сражаться за возрожденного императора, благословленного Небесами, но если их хорошо обучить и направить, они, конечно, будут защищать свои семьи".

"Вы предлагаете взять с собой так много?" Цай Линь нахмурился, изучая карту.

"У нас есть баржи, которых хватит примерно на две трети. Остальные можно построить, пока мы будем обучать новые войска".

"На это уйдут месяцы".

"Это можно сделать за три-четыре недели, если за дело возьмутся все свободные руки".

"К тому времени орда Темного клинка будет уже на расстоянии удара".

"Да". Ваэлин взял в руки другую карту, более подробную и крупномасштабную. На ней была изображена схема северных каналов, где они заканчивались жесткой боковой линией среди холмов. "Я очень надеюсь на это".

ГЛАВА 14

Цай Линь сам следил за обучением новобранцев, повысив Коа Лиена с капитана до генерала и приказав организовать вновь сформированные полки. Ядро из пятисот ветеранов было сформировано в телохранителей, названных Императорскими копьями, а остальные были разделены, чтобы сформировать ядро Императорского полка. Сержанты были возведены в офицерский ранг и возглавили роты и батальоны, проводя каждый день в обучении своих юных подопечных под суровым руководством капралов и рядовых, ставших сержантами. Их режим был установлен императором, который ежедневно часами тренировался рядом с ними. Утренние тренировки сменялись марш-бросками во второй половине дня, а вечером наступал последний час или два спарринга с оружием. В то время как Чжуан Кай и другие слуги принимали участие в тренировках, Ваэлин и другие иностранцы были исключены по настоянию Цай Линя.

"Многие уже с опаской смотрят на то, что император принимает иностранных советников", - сказал он после того, как Нортах предложил поделиться своим опытом с армейским контингентом лучников. При этом он несколько извиняюще скривился, но тон его был тверд. "Издавна считалось, что взор Небес обращен только к этим землям и их народу".

Он оказался столь же глух к предложениям молодых женщин города присоединиться к команде хозяев и рассмеялся, несмотря на неодобрительный взгляд Эллеси. "Любая подобная идея поднимет здесь бунт", - сказал он.

"Я сражаюсь", - заметила она на своем не очень понятном языке чу-шин, после чего кивнула Чиен. "И она тоже. Много мертвых Шталхастов в Кешин-Кхо тому подтверждение. Мой народ победил империю, потому что женщины сражаются".

"Твой народ, твои обычаи", - ответил он, его смех угасал. "Но не мои. С благословения Слуг я могу убедить этот город, что среди них ходит император, но никакое благословение не убедит их вооружить своих женщин".

Контроль за строительством барж, необходимых для перевозки населения города, был возложен на товарищей Чиен по преступному братству Нуан-Кхи. Поскольку различные группировки преступников уже много лет неофициально контролировали доки и главные каналы, им было проще всего привлечь к работе ремесленников и обеспечить эффективное выполнение работ. Цай Линь не скрывал своих планов, выпустив воззвание, в котором говорилось, что город опустеет в начале следующего месяца, и все, кто верен своему императору, могут присоединиться к его войскам. Не все захотели принять это предложение, и вскоре началось второе переселение на юг. Настоятель поначалу протестовал против отъезда тех, кого он называл "неблагодарными и осквернителями благословения Небес", и настаивал на том, чтобы император отправил солдат для предотвращения оттока. Ваэлин не стал передавать послание, зная, что Цай Линь окажется глух к этому предложению, а также рассудив, что каждый бежавший житель - это еще один рот, который нужно кормить, и еще одно место на растущем, но все еще неполном флоте барж.

Он ожидал, что сокращение числа рекрутов будет восполнено постоянным прибытием новых беженцев с севера. Однако уже через неделю после провозглашения Цай Линя императором постоянный поток нищих начал замедляться. В течение нескольких дней поток превратился в струйку, которая через несколько дней и вовсе исчез. Расспросы вновь прибывших приводили к разговорам о том, что разбушевавшиеся варвары собирали тех, кого находили на дорогах, убивали некоторых, чтобы показать пример, а оставшихся в живых загоняли обратно в дома.

"Нас били кнутами, чтобы мы двигались", - рассказывала одна истощенная женщина с впалыми глазами. Ваэлин во главе патруля отправился на фермы к северо-западу от города и обнаружил эту женщину, бредущую на юг среди дюжины таких же изможденных людей. "Им было все равно, если бы мы умерли с голоду по дороге. Если ты выпадал из строя во время марша, они забивали тебя палками и оставляли умирать у дороги. Вот так я и сбежала, видите?" Она приподняла рубашку, чтобы показать морщинистый, плохо зашитый шрам над бедром. "Фелл упал в канаву, и этот ублюдок проткнул меня. Но не задел ни вену, ни орган, так что я просто лежала спокойно, пока он не отвалил".

"Они рассказали тебе что-нибудь о Темном клинке?" спросил Ваэлин. "Где он?"

"Говорят, он все еще опустошает дворцы мертвого короля. Убивает всех, в ком течет королевская кровь. Я слышала, он высасывает из них кровь, а потом выпивает ее". Женщина обнажила пожелтевшие зубы в почти истерическом смехе. "Они сказали нам, что мы должны быть благодарны ему за то, что он нас спас, понимаете? Сказали, что мы должны вернуться на свои фермы и выращивать урожай для армий Темного клинка".

Он дал группе женщины немного еды и рассказал, где найти временный целительский дом, который Шерин основала в Нуан-Хи. "Похоже, Темный Клинок ревнует своих подданных, - заметил Чжуан Кай, когда Ваэлин забрался на спину Дерка.

"Что за бог без верующих?" Ваэлин подтолкнул Дерку к движению. "Посмотрим, если удастся найти кого-нибудь из этих хлыщей".

Он позволил черной песне вести его, чувствуя, что ее музыка звучит громче всего, когда его взгляд обращается на север. Они миновали мили пустых полей и поначалу находили на обочинах один-два трупа, либо умерших от голода, либо получивших раны. С течением дня, когда небо приобрело более глубокий синий оттенок, трупы встречались все чаще, и почти все они были жертвами убийства, а не голода.

"Ублюдки, - пробормотала Эллеси, глядя на тела двух детей - мальчика и девочки, обнявшихся в предсмертной судороге; черепа обоих были разбиты. Поймав взгляд Ваэлина, она закрыла глаза и сделала успокаивающий вдох. "Те, кто нападает в гневе, уже побеждены", - сказала она, повторяя один из многочисленных уроков, полученных в дни их пребывания на "Морской осе".

"Но не