Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

class="p1">— В щи с колена! Получайте, мрази! Прямо в рожу! Давай, тварь, подавись! — рычит он и клацает зубами, в то время как другие отстреливаются с молчаливым остервенением и угрюмой сосредоточенностью.

На второго из Жнецов — того, что самый неприметный и малоречивый, — наваливаются в упор. Парнишка не успевает перезарядить оружие, и вот уже улепётывает от заражённых, вопя во всю глотку. Его догоняют огромными прыжками, совсем не вяжущимися в понимании Бельмондо с человеческой анатомией. Через миг над телом сбитого с ног нациста уже буйствуют не меньше шести противников, шинкующих его с такой яростью, что кровь с клинков буквально взлетает струями.

Орктос издаёт долгий боевой клич, исполненный злобы. Вместе с болтливым «чулком» они переносят огонь на место гибели товарища, мстительно полосуя толпу очередями.

— Сдохните, твари! *** тебе на всю харю, мразь! Умри! — вопит последний подручный воеводы.

Им помогает Ланс, чьё ружьё выведено из строя, и теперь панк пользуется самодельным револьвером.

Надрывно плачет ребёнок. Женщина тоже продолжает подвывать, но Алекс обнаруживает, что это вовсе не Дилсуз, а Зерно. Забившись под бетонную плиту, зуммер воет на такой высокой ноте, что у Бела начинают болеть зубы…

Один из нападавших подбирается к Кожедубу со спины. И даже вцепляется в его аркан, раскручивая так, будто собрался зашвырнуть долговязого с крыши. Но на помощь хирундо приходит Орктос, тремя молниеносными уколами «скребка» в шею повалив заражённого навзничь. Тот, однако, не умирает, продолжая биться в агонии и пытаясь дотянуться до ноги аэропанка.

Ещё один казах с лицом асфальтового цвета набрасывается на второго Жнеца. Алекс успевает разглядеть серые прожилки, будто вены проступившие на его щёках и висках, замечает налитые кровью глаза, вздувшиеся лимфатические узлы на шее. И когда кажется, что сейчас в горло бритого вонзятся оскаленные зубы инфицированного, из-за шахты выскакивает Саймумин.

С воплем, в котором кроется больше страха и отчаянья, чем храбрости и решимости, он хватает нападавшего за плечи и умудряется оторвать от «колготки». Все трое падают, будто кегли, но теперь внимание заражённого привлекает таджик. Клацнув зубами так, что начисто отхватывает себе половину нижней губы, дитя эксперимента бросается на Саймумина. И тут же падает с простреленной головой, выплёвывая бесформенный ошмёток…

Мимо, похожий на пыльный вихрь, проносится капитан Вышегородский. «Свиристель» безвольно покачивается на боку, лишившись последних патронов; в руках Макса пистолет, прижатый к солнечному сплетению.

Словно юла, оперативник начинает вертеться среди атакующих, уже перебравшихся в ближний бой, и меткими одиночными пробивает одну голову за другой. Экономно, умело. За ним следует Сова, прикрывающий тыл командира. Через бессчётное для Алекса количество секунд и выстрелов оба бойца замирают, оглядывая поле внезапного боя…

Вместо того, чтобы испытать страх или отвращение к алым лужам вокруг, Бельмондо чувствует горькую волну злости. Он — профессионал! Настоящий ас своего дела, Кожедуб среди феромимов Ново-Николаевска! Признанный мастер, чемпион сложнейших зачётов и личное божество поражённых до глубины души клиентов. Он привык быть первым, привык ориентироваться в ситуации и сам принимать решение. И вовсе не мечтал оказаться на крышах в компании людей, готовых порвать друг друга в лоскуты, да ещё и в зоне заражения, превращающего инфицированных в агрессивных неуправляемых зверей!

Да, он не всегда был хорошим мальчиком… И с законом у него были проблемы, и девчонок он кидал играючи, и приятелям-коллегам был не всегда верен. Но за что, Господь-Карающий, ему досталась такая судьба⁈

Над телом порезанного собрата рыдает бритоголовый. То ли «колготка» действительно страдает по ушедшему другу, то ли сказывается действие наркотика. Но плач неподдельный, горестный и протяжный. Орктос шипит сквозь зубы. При этом не забывая чистить оружейные подсумки павшего Жнеца и брезгливо разглядывать пигментированную серыми побегами кожу убитых чурок. После лекции Вышегородского он смотрит на тех совсем иными глазами. Будто пытается найти доказательства или опровержения услышанным ранее словам.

Аэропанки же, напротив, хлопают друг друга по плечам и попеременно глотают из фляги. Кажется, мужчины не могут поверить, что уцелели, и остальное пока отступает на задний план. Впрочем, когда дело доходит до подсчёта оставшихся боеприпасов, их лица удручённо вытягиваются и улыбки меркнут.

Сова тоже складывает «Свиристель» до компактного переносного состояния и закрепляет пустое оружие на спине бронекостюма. Старается сделать это в сторонке, но от Бела не укрывается, что патроны кончились и у «кофейников».

Мим склоняется над узким бетонным карманом, протягивает руку и помогает Зерну выбраться наружу. Тот дышит прерывисто, как астматик, и сразу лезет за сигаретами.

Неподалёку на коленях сотрясается Саймумин. Его колотит после нападения на обезумевшего казаха, а в глазах пляшет искорка подступающего сумасшествия. Старик выговаривает сыну, негромко, на родном рыкающе-быркающем языке, что заставляет Орктоса морщиться и плевать под ноги.

Алекс не понимает ни слова, но и без того догадывается, что Эшонкул отчитывает мужчину за безрассудное геройство, едва не стоившее тому жизни. Или заражения, если Макс обманул, и мутация Дубинина передаётся через попадание в кровь. А ещё, и это наверняка, он ругает Саймумина за спасение Жнеца. Одного из тех, кто среди ночи пришёл в их дом. Построил Стену. Натянул над улицами невидимые экраны, выводящие из строя двигатели полицейских соратобу. И начал резать всех от мала до велика…

— Уходим, срочно! — командует Максим.

Его автомат тоже закреплён на спине, а пистолетную кобуру он теперь перецепляет на грудь, чтобы было удобнее выхватывать. Без особой надежды проверяет винтовки, которыми дрались инфицированные, но тут же отбрасывает прочь, как бесполезный хлам.

— А как же они? — спрашивает его Бельмондо, останавливаясь рядом с таджикским семейством.

— Будут замедлять, мне обуза ни к чему, — без сантиментов отрубает Вышка. И обращается к Саймумину, постепенно приходящему в себя: — Найдите безопасное место. Прямо сейчас. Желательно с единственным выходом, который можно надёжно забаррикадировать. До прихода военных, медиков или полицейских ни с кем не контактируйте, ни с кем не разговаривайте. Увидите людей — сразу бегите. И постарайтесь ничего не есть и не пить. Доступно?

Саймумин хлопает глазами. Не очень ясно, понял он «господина капитана» или всё ещё витает в багровых облаках миновавшей битвы. Эшонкул же кусает губу и горестно кивает, помогая сыну подняться на ноги. Алекс шагает к ним, вдыхая кисловатые запахи несвежей одежды и специй, которыми пропитана кожа беженцев.

— Они пойдут с нами, — говорит он, заставив Максима удивлённо открыть забрало «Пирагмона».

— Что ты сказал, Алекс?

— Я сказал, что никуда не уйду без них, — спокойно отвечает тот, выдернув рукав из пальцев Зерна.