Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

— Разумеется, я понимаю, что они могут стать обузой. Но меня никогда не учили бросать людей на произвол судьбы, доступно? И сейчас, Вышка, ты не сможешь сделать мне укол или подсыпать чего в кофе. Так что финальное решение принимаю я. Бегите, мы попробуем выбраться сами.

Макс молча смотрит в лицо феромима. Вероятно, он не готов к такому повороту событий, но демонстрировать этого не намерен. Хирундо тоже молчат, ожидая капитанского решения. Примолк даже Жнец, страдавший над телом друга, а Орктос стиснул зубы так, что от скул отлила кровь.

— Идёмте со мной, — медленно, будто детям, говорит Бельмондо Саймумину и его родным. — Я выведу вас в безопасное место. Обещаю.

— Ладно, стоп! — Вышка поднимает руку. — Нашёлся мне тут герой-проводник… Хорошо, Алекс. Мы возьмём эту семью с собой. Кожа, арканов хватит?

— Не проверял, — негромко и осторожно отвечает тот.

— Ладно, — повторяет Вышегородский. — Если сбруй на всех не хватит, мы найдём для них укромное место и спрячем. Такой вариант тебя устроит?

Алекс кивает. Он вдруг чувствует непрошенную гордость, рождённую этой маленькой, почти ничего не значащей победой над людьми, уже сутки вертящими им, будто марионеткой. Перехватив саквояж, курьер вздёргивает подбородок и отступает к перелётным. Куликов за его спиной разрождается невесёлым вздохом.

— Всё, отправляй трусы на стирку! Идём через молл в направлении вон тех высоток-близнецов. — Вышка недоволен принятым компромиссом, но умело это скрывает. Становится деловит и немногословен. — Там перебираемся, поднимаемся и стартуем вовне. Мы с Совой впереди, Кожа прикрывает тыл. Остальным держаться посерёдке, желательно кучнее. Вы с нами?

Теперь он обращается к Орктосу, чьи стволы могли бы помочь отряду в случае нового нападения буйных заражённых Марусино. Тот отходит к последнему уцелевшему напарнику, они о чём-то шепчутся. Затем воевода уточняет:

— А эти чудики, значит, те самые эльфы с крыш, которые вжж-вжж по балконам и лифчики женские с сушилок тырят?

Ему кивают сразу трое. Что-Если открывает рот, чтобы колкостью ответить на «чудиков» и «лифчики», но Кожедуб утихомиривает его жестом.

— Хорошо, мы с вами, — с ленцой объявляет безбровый вожак «Ячейки-32». Но добавляет, не скрывая глухой ненависти: — Только от этой нечисти подальше, понял?

Максим кивает, а Саймумин даже не сразу понимает, что речь шла о его семье. Вытянувшись цепью, отряд начинает движение через крышу. Бель слышит, как на ходу таджик в чём-то негромко убеждает женщину и старика. Те недовольны, испуганно косятся на бритоголовых, но топают покорно и быстро.

Алекс, в свою очередь, наблюдает и за теми, и за другими. Никак не умещая в голову мысли, как вообще можно источать столь нестерпимое расовое презрение. Неужели люди вроде Орктоса на самом деле ненавидят другие расы, как кто-то может ненавидеть, скажем, вшей или клопов? Неподдельно, не наигранно, всей душой полагая, что тем не место не только в Посаде, но и во всём белом свете?

Чудовищность такого откровения, подкреплённого кровью, заставляет душу Бельмондо бурлить, будто грязевой поток после ливня в горах. Но он обучен держать эмоции при себе. А потому смиренно следует за Вышегородским и наблюдает, как бы беженцы и Жнецы не оказались в опасной близости друг от друга…

Орктос, впрочем, на Саймумина и его родню внимания не обращает. От укрытия к укрытию перемещается ловко, пригибаясь, лёгким шагом физически-крепкого человека. В какой-то момент он сближается с Максом, и до Алекса долетает обрывок его вопроса:

— … планируешь со всем этим дерьмом делать?

Сначала миму кажется, что речь идёт о таджиках, включённых в состав группы. Но затем он понимает, что «колготку» интересует заговор, в котором капитан старался их всех убедить.

— Оторвать Орлову башку, — угрюмо огрызается Максим, — и на кол насадить.

— Если ты прав, «кофейник», то наши желания совпадают, — кровожадно усмехается бритый. — Но не дай-то Бог ты запудрил нам мозги, и тогда…

— Нужно выбраться за Стену, — проигнорировав угрозу, говорит Вышка. На собеседника за плечом не смотрит, полагаясь на системы шлема, а руку держит на пистолетной кобуре. — Уберечь «пахучку», его показания очень важны для удара по заговорщикам. Затем нужно изучить басурман. Убедиться, что инфекция не передаётся здоровым людям. Убедиться, что она в самом деле действует лишь на определённый генотип. Не допустить распространения заражённых по другим слободам города. А ещё утихомирить тех, кому уже помочь нельзя…

На этих словах — Алекс видит это сбоку, — Орктос скалится сытым котом. От цинизма, прозвучавшего в словах капитана, веет холодом и болью. Бельмондо задумывается, что тот и Жнец весьма похожи — двое фанатиков, привыкших решать вопросы с грацией бульдозеров.

Чем Вышка собрался утихомиривать Марусино? Огнемётами? Смогут ли его люди отличить инфицированных от здоровых? Или тех, кто агрессивно противостоит погрому скинов? Или тех, кто перебрал с алкоголем, вседозволенностью и отсутствием копов, и тоже решил пограбить магазины? Их тоже станут усыплять без суда и следствия?

От разнообразия оттенков коричневого и серого клонит в сон. Потемневший бетон напоминает о могильных плитах. Наспех крашенные трубы и вентиляционные кожухи облезли, отчего кажутся проржавевшими насквозь.

В недрах слободы всё ещё вопят сирены Гражданской Обороны, словно этим могут хоть как-то помочь заражённым или избежавшим воздействия «Синтагмы». Далеко на западе вспыхивает дом — настоящий офисный небоскрёб, не меньше шестидесяти этажей. Причём вспыхивает свечой, словно облитый бензином от шпиля до фундамента. Зрелище завораживает и вызывает тошноту…

Отряд достигает края крыши.

Расстояние до соседнего здания оказывается совсем небольшим, разделяющий их проезд для служебного транспорта больше напоминает бетонный коридор. Аэропанки тут же принимаются мастерить мост, используя обшивку шахт, детали гелионакопителей и другой подручный хлам.

Саймумин и Эшонкул помогают. Федералы прикрывают, держа под прицелами пистолетов выходы на крышу. Бритоголовые курят в сторонке. Алекс и Зерно тоже дымят, наконец-то избавившись от пачки, прихваченной с парковки.

Когда переправа готова, хирундо первыми проходят по ней на внешнюю пожарную лестницу соседнего дома. Убеждаются в надёжности конструкции, дают знак. За ними переправляют беженцев, следом Куликова и феромима, после идут Жнецы и оперативники.

Когда все одиннадцать мужчин, женщина и ребёнок оказываются на широкой железной лестнице и начинают зигзагообразный подъём, Сова рушит мост, сбрасывая его в переулок.

Глава 11

Вне закона

Чем выше забираются они, тем лучше вид на улицы Посада. Причём не только внутри Стены, но и прилегающие к ней, забитые полицией, медионщиками и зеваками, ещё не осознавшими масштаба