Судьба Одина - Скотт Оден

— Потому что это наш путь, длиннозуб, — говорил Снага. Он стоял на дне глубокой впадины, где каменные плиты были наполовину врыты в землю, словно ступени. Скраг указал туда, где в склоне холма скрывалась пещера, заросшая мхом и колючками. Изнутри клубились испарения; слышались завывания — возможно, ветра, но, возможно, зловещих духов, обитающих в этом месте.

Снага был не один. Идуна нахмурила брови. Кётт, та самая убийца, стояла плечом к плечу с ним, обнажив ножи. Им противостояли шестеро скрелингов. Она узнала сына своей дочери, Хрунгнира, и еще одного из потомства Балегира, Нэфа со шрамом на шее, который держал в одной руке топор. Он был худощав и костляв, как старая гончая, в его гладких черных волосах были вплетены кусочки кости с выгравированными на ней рунами и янтаря. Остальные четверо были негодяями самого низкого пошиба, безжалостными головорезами в поношенных кольчугах и плохо выделанных шкурах, худыми, как голодные волки. Возглавлял их Скэфлок, обладавший величественным видом принца; каунар с прямыми конечностями, безбородый, со зловещим блеском в глазах. Он наблюдал за происходящим с отстраненным, даже веселым видом.

— Ты идиот, если думаешь, что мы туда полезем! — рявкнул Хрунгнир.

— Ты хочешь поймать этого засранца или нет? — спросил Снага. — Я и мои приятели, немного темноты нас не пугает. Мы отправляемся за этим убийцей, мешком с червями! Балегир сказал, что вы надежные ребята. Похоже, он ошибся…

— Держи это имя подальше от своего грязного рта, коротышка!

— Или что, длиннозуб? — Снага сплюнул. — Возвращайся к маминым юбкам, если у тебя не хватает духу сделать то, что нужно! А как насчет остальных?

Скэфлок и его бандиты обменялись взглядами; затем, пожав плечами, Скэфлок сказал:

— Мы последуем твоему примеру, скраг. Если это означает вернуть расположение старого Одноглазого, тогда что такое немного колдовства?

— Я в деле, — проскрежетал Нэф, пригвоздив Хрунгнира кислым взглядом. — Как и он. Держи свой вонючий рот закрытым, ты, жалкая задница! Ты ведешь прекрасную игру, но сейчас самое время поставить голову на кон. Мы…

Идуна резким жестом заставила зеркало замолчать и откинулась на спинку кресла.

— Выходи, — сказала она, обращаясь к нише позади себя. — Выходи. — Внезапно воздух наполнился угрозой, зловонием могильного холма и кургана. Теневая фигура шевельнулась, что-то мертвенно-синее; что-то закутанное в темный плащ и низко надвинутую шляпу. — Ты слышал их? Они идут по Андирэд, Подземной дороге. Ты сможешь добраться до них вовремя?

Существо пошевелилось, потом кивнуло.

— Хорошо. Интуиция подсказывает мне, что Гримнир вернется в Настронд именно этим путем — при условии, что он переживет путешествие в Мимисбрунн и обратно. Иди за ними, дитя. Убей Трара Младшего, сына Траинна, которого его народ называет Снага, и всех, кого найдешь вместе с ним. Затем спрячься и, когда придет время, убей Гримнира, сына Балегира, и его спутников, прежде чем они ступят на землю Настронда. Принеси мне голову Гримнира. Ты понимаешь?

Фигура скованно поклонилась, прежде чем, шаркая, удалиться обратно в свою нишу, ее поступь была полна угрозы, когда она уходила невидимыми путями.

Далеко под Вингамейдом, где отряды боевых воронов собирались под знамя змеи, Ведьма Каунхейма сидела в одиночестве, снова.

14 ПРИЗРАКИ ЖЕЛЕЗНОГО ЛЕСА

Небо над Ётунхеймом было холодным и свинцовым. Сквозь густые облака Гримнир разглядел водянистый диск солнца. Он тяжело опустился на выступ голой скалы и хмуро уставился на солнце, удивляясь, как это он не заметил его раньше. Холодный ветер, пахнущий инеем, дул с севера — Значит, здесь есть север? Фо! — над его головой оранжевые, желтые и темно-коричневые листья шелестели, как пальцы скелета.

Гримнир откупорил бутылку с медовухой и сделал большой глоток. Он подождал, пока Гиф и Скади поднимутся наверх, чтобы присоединиться к нему. Тропинка, ведшая вверх от лесной подстилки, была почти отвесной, как будто шла по стенке чаши. С того места, где он сидел, сквозь просвет между деревьями он мог хорошо разглядеть лес впереди. Вдали он мог различить линию гор, серых и покрытых снегом; ближе пейзаж был суровым, со скалистыми складками и хребтами, одетыми в осеннее великолепие. Горизонт не пятнали столбы дыма. А отсутствие дыма означало отсутствие поселений.

Скади втащила себя наверх, тяжело дыша и тихо ругаясь.

— Слишком много легкой жизни, — сказал Гримнир, протягивая ей свою бутылку с медовухой.

Желтоватые глаза сверкнули на него. «Fak þú», — пробормотала она, выхватывая бутылку, прежде чем он успел отдернуть ее. Она сделала большой глоток золотистого напитка, затем вернула его, вытерев губы тыльной стороной ладони.

Мгновение спустя на выступ взобрался Гиф.

— Ты еще живой, старый пьяница? — Гримнир предложил и ему бутылку, но старый каунар покачал головой.

— Не такой живой, как раньше, маленькая крыса.

Гримнир указал подбородком на небо:

— Теперь у нас будет солнце, да?

Гиф проследил за жестом Гримнира и поднял взгляд, прикрыв глаза желтоватой рукой. Скади искоса взглянула на Гримнира.

— Фе! Когда оно успело проявиться?

— Этот мир похож на Мидгард. — Гиф опустил глаза. — Это не какая-то промежуточная станция на пути к Рагнарёку. Солнце и луна, ночь и день… в нем есть все это, в отличие от Настронда.

— Ну, ты мог бы и предупредить нас, а? — Гримнир убрал бутылку обратно в мешок и встал. В лесу вокруг них было неестественно тихо. Не считая шелеста листьев на ветру, ничто не двигалось; птицы не перелетали с ветки на ветку, звери не рылись в земле. Даже пронзительный крик насекомых стих. Казалось, что весь Ётунхейм затаил дыхание, ожидая насилия, которое, несомненно, должно было произойти. Гримнир опустил руку на рукоять Хата, призывая всех, кто наблюдал за ними, выйти из укрытия.

— Вы чувствуете это?

Гиф кивнул:

— Они смотрят на нас.

— Чьи это глаза? — спросила Скади. Она огляделась по сторонам.

— О, альвы, ётуны, дверги, ландветтиры… выбирай сама.

— Чего они ждут?

Гиф встал:

— Возможности.

— Тогда нам лучше не давать им такой возможности. — Гримнир протянул руку и помог Скади подняться на ноги. — Куда теперь, а?

Они шли по дороге Хрехольт, пока она не оборвалась под выступом каменистого хребта, но другая тропинка взяла у нее эстафету. Бузина и ясень поредели, приглушенные краски вечной осени уступили место густым вечнозеленым соснам, их прямые стволы были высокими, шершавыми и черными от мха; тропинка петляла среди них. Но и этот остаточный след постепенно исчез, и их дальнейший путь зависел исключительно от долгой памяти Гифа.

— Повернем направо. Мы пройдем вдоль этого хребта несколько лиг, и это приведет нас в Железный лес. Я знаю место, в нескольких лигах