Судьба Одина - Скотт Оден

Ясеня означало смерть, растянувшуюся на целую вечность, — а я стоял на пороге и свирепо смотрел на эту проклятую ведьму, мою мать. Она лишила моего отца возможности выбирать смерть, и ради чего? Чтобы она могла пресмыкаться перед Фрейей? Чтобы она могла пожертвовать детьми нашего Отца в обмен на свою бесполезную жизнь? Да, я видел это! Прежде чем дверь исчезла, я увидел Идуну, стоящую на коленях и молящую асов о пощаде…

Гиф отвернулся и сплюнул, словно воспоминание оставило неприятный привкус у него во рту.

— Что касается нас, то мы бродили по ветвям Иггдрасиля, спасаясь от гнева Одина, и сумели проскользнуть через небольшую трещину, которая вела в Мидгард. Мы слышали, как он произносил свои роковые слова. Нас преследовали, нам было отказано в гостеприимстве, и все народы были обязаны нас убить. Мы были изгоями, обреченными скитаться, и все потому, что…

— И все потому, что ты осмелился сопротивляться ему, герольд, — произнес мягкий голос из зеленоватой тени. Гримнир и Скади вздрогнули, их руки легли на рукояти мечей. Однако Гиф остался неподвижен. В поле зрения появилась фигура, втрое превосходящая ростом самого высокого из них. Гримнир увидел скрюченные синие конечности, закутанные в волчий мех, жесткие рыжие волосы, перехваченные железным обручем, и резко очерченное лицо. На лице, покрытом шрамами, вместо глаз были пустые глазницы.

Гиф упал на колени:

— Нашего сопротивления было недостаточно, мать Ангрбода.

СНАГА ПЕРВЫМ выбрался из пещеры в изумрудную ночь Ётунхейма, зловонные туманы Андирэда прильнули к нему, как объятия отвергнутого возлюбленного. Он шел, спотыкаясь на дрожащих ногах, его кости были как вода; он наполовину тащил, наполовину нес скулящий комок ножей, нервов и волос, который был Кётт. Снаге удалось отойти на дюжину шагов от входа в пещеру, прежде чем он рухнул в траву.

— Заткнись, — выдохнул он, обращаясь к маленькой скраг. — Прекрати ныть. Мы сделали это. Мы п-прорвались.

Хныканье Кёттр прекратилось, как будто шарик сдулся.

Оба промокли до нитки от пота и тумана того водного ада, из которого они только что выбрались. Белый череп, украшавший лицо Снаги, отслоился, обнажив молодое лицо, испещренное старыми шрамами, и красные глаза, такие же древние, как Настронд. Он откинул со лба мокрые волосы и огляделся. Вход в Андирэд находился в склоне холма на берегу реки Гьёлль, где осыпающиеся руины возвышались над безмолвным лесом под названием Хрехольт.

— Мы прорвались.

Снага откинулся на спину и перевел дыхание. Облака скрыли огни Иггдрасиля из виду. Завесы зеленого огня заволокли небеса. Мгновение он лежал неподвижно, прижавшись плечом к плечу с Кётт, а воспоминания о том кошмарном путешествии таяли с каждым выдохом. На этот раз было хуже, чем в их первый переход. На этот раз темнота как будто знала их. Снага вспомнил лица в тумане, крики, руки, тянущиеся к нему из теней; он вспомнил невысокую, крепкую фигуру, напомнившую ему Блартунгу, но она была безголовой и шарила по полу туннеля, как свинья в поисках желудя. Снага моргнул и выбросил это воспоминание из головы.

Оно было ложью, это воспоминание. Иллюзией. Оно ничего не значило. Они были здесь, они прорвались. Они добрались до Леса Трупов и скоро заставят этого змея Гримнира заплатить…

Из пещеры позади них донеслась череда проклятий; Снага сел и обернулся. Он заметил, как Нэф, словно пьяный, выбирается из фумаролы, а этот ублюдок Хрунгнир следует за ним по пятам. Скраг ухмыльнулся. Оба они были убийцами, закаленными на наковальне битвы, их клинки пробовали кровь бесчисленных врагов. Несмотря на это, путешествие через Андирэд оставило их обоих бледными и трясущимися. Ужас затуманил красные глаза Нэфа, а Хрунгнир выглядел так, словно описался.

— Клянусь больной сиськой Хель! — воскликнул Хрунгнир, падая на колени. — Что это было?

Нэф наклонился, опершись верхней частью тела на рукоять своего топора.

— Гин… Гиннунгагап, — сказал он, тяжело дыша. — Воющая Тьма. Или настолько близко к ней, насколько это возможно для таких, как мы, без того, чтобы нас не унесло в небытие.

— Немного темноты, моя тупая задница, — сказал Хрунгнир, свирепо глядя на Снагу. — Это то, что ты сказал, не так ли, скраг? Немного темноты? Ты, лживый мешок с дерьмом! Ты должен был предупредить нас!

— Ты ведь не умер, верно, длиннозуб? — спросил Снага. Кётт вздрогнула, затем встала на четвереньки и, наконец, поднялась на ноги. Протянув руку, она помогла Снаге подняться. Старший скраг указал на землю вокруг них.

— Посмотри-ка, Кошечка, — тихо сказал он. — Найди какие-нибудь следы, если они проходили здесь, а? Я хочу, чтобы ты обнюхала эти развалины, может, разведем костер и обсушимся.

— Остальные? — прохрипела Кётт.

— Может, они выберутся, а может, и нет.

Кётт кивнула; она молча растворилась в ночи, низко пригнувшись и охотясь с терпением своей тезки.

— Что она имела в виду, остальные?

Снага взглянул на Нэфа:

— Скэфлок и его парни.

Хрунгнир нахмурился:

— Я думал, эти уроды были перед нами?

— Так и было. — Нэф посмотрел на вход в пещеру. — Ба! Я не собираюсь идти туда за ними. А ты?

Хрунгнир покачал головой:

— Я не собираюсь рисковать своей шеей из-за таких, как они.

— Вы оба ждите здесь, — прорычал Снага.

Оба скрелинга пристально посмотрели на скрага, словно пытаясь понять, был ли он необычайно храбрым, необычайно глупым или просто пытался выставить их трусами. Как только Снага протиснулся мимо них, собираясь вернуться в пещеру, какое-то движение в тумане заставило его остановиться. В поле зрения, пошатываясь, появился Скэфлок, за спиной которого, тяжело опираясь друг на друга, стояли двое его разбойников.

Скэфлок шел странной, заплетающейся походкой человека, уставшего после битвы. Как и остальные, он и его разбойники промокли насквозь, их красные глаза затуманились, в них горело безумие после хаотичного прикосновения Тьмы. Скэфлок вытащил нож — зазубренное и изогнутое лезвие, похожее на зуб какого-то доисторического хищника. Он вытер нос, губы и подбородок запястьем руки с лезвием. Рука дрожала, когда он вытянул ее, направляя острие ножа на Снагу.

— Я убью тебя, скраг, — пробормотал он. — Я в-выпотрошу тебя, как молочного поросенка. Ты меня слышишь? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!

Это был Нэф, который вмешался. Он остановил Скэфлока на полпути и оттолкнул его назад острием своего топора.

— Возьми себя в руки.

— Мы потеряли хорошего парня!

— Кого?

— Старину Враги, — сказал Скэфлок. — Мы потеряли его там, у тех светящихся прудов. Он… Он заглянул в один из них и…

— И что-то протянуло руку и схватило его?

Скэфлок кивнул:

— Схватило его за лицо и утащило под воду, он даже не вскрикнул.

Нэф сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони:

— Бледная