Судьба Одина - Скотт Оден

— Значит, у нас есть союзники среди этих ётунов?

— Я бы не стал называть их союзниками, маленькая крыса, — сказал Гиф. — Называй их ётунами, которые не так сильно нас ненавидят.

Гримнир фыркнул и направился в указанном Гифом направлении.

День клонился к закату; лиги пролетали незаметно, пока они втроем, словно волки на охоте, неслись по первобытному лесу, который назывался Железным лесом. В незапамятные времена это были владения Ярнвидьи, королевы женщин-троллей; старая Халла, которая жила с Гримниром и Гифом в их длинном доме за Храфнхаугом, на берегу озера Венерн, была одной из ее дочерей.

— Мы переправились из Нидавеллира, недалеко отсюда, — сказал Гиф; они остановились на мгновение, пока Гримнир вытаскивал камень из своего сапога. — Народ Халлы был первым, кого мы встретили. Балегир хотел сровнять с землей их рощи и прогнать женщин-троллей, но мы все его остановили. И это было хорошо. Оказывается, Ярнвидья и Ангрбода были двоюродными сестрами, и насилие в отношении них привело бы нас к тому, что Спутанный Бог поймал бы нас на крючок.

— Нар! Мой старый отец — кусок тупого долота, — ответил Гримнир, выпрямляясь.

— Даже тупое долото имеет свое применение.

— Только не как долото, а?

Несколько часов спустя небо окрасилось в огненный цвет, когда где-то за облаками на западе показалось бледное солнце Ётунхейма. Мир окутало покрывало тьмы, по небесам пробежал жуткий зеленый огонь.

— Я видела такие же огни над Оркхаугом до того, как появился дракон, — сказала Скади, и ее глаза под завесой потрескивающего сияния приобрели странный голубой оттенок. — Мы называли их ётунскими огнями.

Гиф замедлил шаг. Он уставился в ночное небо.

— После битвы, после нашего бегства в Мидгард, нас разбросало повсюду. Такие же колдовские огни танцевали над горами Кьолен. Те из нас, кто помнил, восприняли это как знак.

— О, великая битва в Железном лесу, о которой вы, седовласые, не перестаете болтать… она было где-то здесь, так?

Гиф взобрался на крутой подъем и остановился:

— Нет, маленькая крыса. Она была не где-то здесь. Она была прямо здесь.

Гримнир и Скади встали по обе стороны от него. С вершины невысокого холма, где каменный фундамент сторожевой башни был частично скрыт молодыми деревцами и папоротником, Гримнир разглядел остатки сухого рва и частокол из древних бревен, разделявший пополам мощеную дорогу, идущую с севера на юг. В сотне ярдов от них возвышался второй холм, также увенчанный заросшими каменными руинами.

Гримнир фыркнул:

— Так вот как Спутанный Бог хотел защитить своих детей? Ров и ограда? Фо! Неудивительно, что асы так легко их захватили.

— Здесь? Нет, маленький дурак. Это были только внешние укрепления. — Гиф начал спускаться с холма. Кое-где еще сохранились деревянные ступени, хотя и покрытые мхом и ненадежные. — Вон та дорога… пройдите по ней достаточно далеко на север, и вы дойдете до ледяного моста, который ведет в Асгард. Поверните на юг, и вы, в конце концов, увидите огни Муспелльхейма. Но через четыре лиги отсюда, — он указал на юг, — вы придете к крепости на вершине холма под названием Ярнфьялль, Железная гора. Это был чертог Ангрбоды, и именно там мы стояли.

— Это… это было то место, где мы расквасили нос асам. — Они последовали за Гифом вниз, к оборонительным сооружениям. Над головой плясали изумрудные огоньки; в этом слабом освещении Гримнир разглядел, что ров зарос шиповником и крапивой, а несколько деревьев пустили корни в плодородной почве. На некоторых участках частокола виднелись подпалины, другие были вырваны из земли с корнем. Сломанные ворота через дорогу свисали с проржавевших петель.

— Мы пронюхали, что они приближаются, отряд младших асов, — сказал Гиф. — Народ Халлы услышал это от своих родственников, которые услышали это от своих. Слухи дошли до этого одноглазого пьяницы, Одина. У Локи было трое детей от Ангрбоды, и этим детям норны — ткачихи Судеб — сплели пророчество о гибели.

— Гибель Одина, — сказал Гримнир.

Скади нахмурилась.

— Я думала, это предназначено для нас… Гибель нашего народа от рук Одина?

— Норны, как никто другой, ценят мрак и неопределенность, поэтому они придали пророчеству несколько значений. Один воспринял это как угрозу своему трону. Нар, своей жизни. Чудовищные дети Ангрбоды ознаменуют конец Девяти Миров.

— Рагнарёк.

— Ну, этот старый болван, судьба которого — оставлять воронов голодными, решил опередить пророчество. Он послал горстку младших асов и ванов — во главе с болваном по имени Браги — забрать детей Ангрбоды обратно в Асгард. Один решил бы их судьбу… и судьбу Локи, одновременно.

Гиф остановился у разрушенных ворот. Даже сейчас, по прошествии, должно быть, столетий, дорожное полотно все еще было усеяно осколками костей; высокие сорняки по обеим сторонам скрывали скелеты каунаров, упавшие или распростертые там, где они упали.

— Ну, как только мы пронюхали обо всем этом, вы, наверное, можете догадаться, чем все закончилось. Это было то, для чего мы были созданы, ради чего мы пожертвовали семейными узами, и мы были готовы к драке. — Гиф повернулся и посмотрел на север. — И этот идиот Браги подарил нам ее.

Гримнир потрогал ближайший скелет носком сапога. Тот был одет в ржавую кольчугу, на коленях у него лежал топор со сломанной рукоятью. Он лениво подумал, кому принадлежал этот мешок с костями.

— Что случилось?

— О, я думал, с тебя хватит болтовни этого седого старика?

Гримнир сплюнул:

— Ну, все по-другому, когда ты можешь это увидеть, так?

Гиф ухмыльнулся Скади, которая издала горловой смешок.

— Да бросьте вы, все!

Гримнир двинулся было прочь, но слово Гифа его остановило.

— Бойня. Вот что случилось. Около сотни младших асов и ванов последовали за Браги на юг, выполняя приказ Одина. Это были тэны и хускерлы, мужчины, давшие клятву, в жилах которых текла божественная кровь — ровно столько, чтобы даровать им долгую жизнь и право находиться под сводами чертогов Асгарда. Я встретил их прямо здесь. — Гиф изобразил, что похлопывает по земле у себя под ногами.

— Ты?

— А кто же еще? Разве я не был герольдом Спутанного Бога? Я встретил их и слушал, как Браги излагал свою цель. Я должен был отойти в сторону, дать им дорогу и дать понять моему господину, что волю Одина нарушать нельзя. Он хотел иметь детей Ангрбоды, и горе было бы любому, кто встал бы у него на пути.

— Ну, я и встал, — сказал Гиф, обнажая пожелтевшие зубы в свирепой ухмылке. — Я встал и рассмеялся в лицо этому сукиному сыну. Он плюнул и выругался в мой адрес, назвав