Формула огня - Джек из тени

Я повернулся к Лире, которая всё это время молча наблюдала за сценой, придерживая свою раненую подчинённую.

— У тебя час. С нами сотня «Ястребов», сбор на главном плацу. С собой берём двойной боекомплект, сухой паёк на трое суток и всё, что у нас есть по части взрывчатки. Всё, что Брунгильда успела прислать в новой поставке.

Форсированный марш, это не красивое слово из рыцарских романов. Это ад, монотонный, изматывающий, высасывающий все соки ад. Это хриплое дыхание, сбивающееся в ледяном воздухе. Боль в мышцах, которая сначала ноет, потом горит, а потом просто становится частью тебя, как ещё один орган. Это лязг оружия, который въедается в мозг, и ты слышишь его даже во время коротких, пятиминутных привалов. Мы оставили в форте всё лишнее: палатки, котлы, тёплые одеяла. Только оружие, боеприпасы и ненависть.

Мы достигли Пасти Дьявола через сутки, загнав до смерти часть лошадей. Сутки ада, за которые мы сделали почти невозможное. Когда мы вышли к ущелью, даже мои «Ястребы», самые выносливые из людей, валились с ног. Но я не дал им отдыха.

— Час то, чтобы отдышаться, — мой голос был хриплым, сорванным. — Потом за работу, времени нет.

Пасть Дьявола полностью оправдывала своё название. Узкое, извилистое ущелье, зажатое между двумя отвесными скальными стенами, которые, казалось, подпирали само небо. Оно петляло, как змея, создавая десятки слепых поворотов, идеальных для засады. Но в этом и была его главная опасность. Тот, кто контролировал высоты, контролировал всё.

— Лира, половина твоих девочек наверх, — приказал я, разворачивая карту. — Мне нужен каждый карниз, каждый уступ. Вы должны видеть всё, но вас не должен видеть никто. Задача — наблюдение и, если понадобится, огонь по командирам.

— «Ястребы», — я повернулся к своим солдатам, которые уже жадно пили воду из фляг. — Разбиться на пятёрки. Ваша задача минные поля и растяжки.

Я вывалил на землю содержимое одного из мешков, новые игрушки от Брунгильды. Нажимные мины, простые, как всё гениальное, наполненные шрапнелью и пороховым зарядом. Простейший нажимной механизм. Но главная прелесть была в рунах. Маленькая руна, одна из немногих, что всё ещё работала, нацарапанная на корпусе, удерживала заряд в стабильном состоянии, не давая ему отсыреть. И вторая, руна огня, служила детонатором, давая надёжную, мощную искру. Примитивно, но дьявольски эффективно.

— Слушать сюда! — я собрал вокруг себя сержантов. — Схема установки в шахматном порядок. Вдоль всей тропы, по обеим сторонам. Особое внимание слепым поворотам и узким местам. Маскируйте мхом, камнями, присыпайте землёй. Чтобы выглядело так, будто здесь тысячу лет никто не ходил.

Я вытащил моток тонкой, почти невидимой проволоки и повернулся к хвостатым. Как ни крути, кицуне больше склонны к тонкой работе, а времени на инструктаж и практику не было. Поэтому только им доверил ставить растяжки. Сам, взяв с собой троих самых толковых сапёров, занялся главным, фугасами.

Мы работали, как проклятые, вгрызаясь в мёрзлую землю, в камень. Мы закладывали под дорогу, в самых узких местах, бочонки с порохом. Не просто закладывали, я лично рассчитывал угол подрыва, направление взрывной волны.

Когда первые лучи рассвета коснулись скал, всё было готово. Ущелье, которое ещё вчера было просто куском дикой природы, превратилось в мой личный, смертоносный сад. Каждый камень, каждый поворот тропы таил в себе смерть. Я стоял на небольшом уступе, откуда открывался вид на большую часть ущелья, и чувствовал себя не командиром, а пауком, который сплёл свою паутину и теперь ждал, когда в неё влетит муха. Только вместо мухи я ждал стаю элитных охотников. И я не был уверен, чья паутина окажется крепче. Рядом со мной лежал длинный фитиль, уходивший куда-то вниз, к самому мощному из моих сюрпризов.

* * *

Время потекло по-другому. Оно не шло, оно сочилось, как кровь из плохо перевязанной раны. Каждая секунда растягивалась в вечность, наполненную ледяным ветром, свистевшим в ущелье, и напряжённым молчанием моих бойцов, затаившихся на склонах, как хищники перед прыжком. Я лежал на каменистом уступе, вглядываясь в дальний конец ущелья через подзорную трубу, и чувствовал, как холод пробирает до костей.

И вот они появились.

Сначала я увидел троицу кицуне из отряда Лиры, которые выскользнули из-за поворота, двигаясь с лёгкостью и скоростью теней. Их появление было сигналом, значит, Элизабет близко.

Через несколько минут в устье ущелья втянулся авангард её каравана. Измотанные, грязные, но не сломленные. Орки, сбившиеся в плотную группу, окружили повозки с ранеными, женщинами и детьми, став для них живым щитом. Их лица были угрюмы, но в глазах горела ярость. Рядом с ними, спешившись, вели своих коней мои «Ястребы». И впереди, на своей вороной кобыле, ехала Элизабет.

Даже отсюда, с расстояния в несколько сотен метров, я видел, как она устала. Прямая, гордая осанка давалась ей с видимым усилием. Лицо было бледным, под глазами залегли тени. Но она сидела в седле так, как будто родилась в нём. И в её руке был не меч, а короткая винтовка, которую я сделал специально для неё.

Одна из кицуне, догнав её, что-то быстро сказала, протягивая ей пергамент. Карту моего смертоносного сада. Элизабет бросила на карту быстрый взгляд, кивнула и, не оборачиваясь, отдала короткий приказ. Колонна, не сбавляя шага, начала втягиваться в ущелье, прижимаясь к той стороне, которую я оставил «чистой».

Моё сердце стучало где-то в горле, первый этап прошёл успешно. Мышь вошла в мышеловку, теперь оставалось дождаться кошку.

Тёмные появились через час. Их появление было полной противоположностью медленному, тяжёлому шествию каравана. Они не шли, они текли, тёмная, бесшумная река из трёх сотен воинов, двигавшихся с грацией и смертоносной эффективностью стаи волков. Их лёгкие доспехи из тёмного металла почти не издавали звуков. Они не ехали, а словно скользили над землёй на своих быстрых, приземистых ящерах. И над ними, как марево, висело едва заметное облако маскировочных чар, делавшее их контуры размытыми, призрачными.

Тёмные были уверены в себе, в своей скорости, в своей магии, в способности настигнуть и разорвать на части измотанную жертву. Они не ожидали подвоха, шли по прямой, по центру тропы, по самой короткой дороге.

Первый взрыв был почти будничным. Короткий, сухой хлопок, и один из ящеров в авангарде, споткнувшись, рухнул на землю, разбрасывая вокруг себя кровавые ошмётки. Его всадник, вылетев из седла, пролетел