Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

но вещи, которые я считал само собой разумеющимися, теперь начали меня беспокоить. Как будто я действительно оказался проклят или что-то в этом роде».

Пытаясь найти этому объяснение, Ласид сжал в кулаке свои волосы, которые собирался отбросить назад.

– Вы двое…

– …

– Нет, вернее, Теннон и Пэйтон.

Как только он произнес имена и без того пребывавших в напряжении принцев, они тут же вытянулись как струна. Ласид, увидев эту реакцию, медленно прошелся перед ними.

– Что с вами? Я еще ничего не сказал.

– Э-это потому, что вы вот так назвали нас по имени, и…

– И?

Под сильным давлением с требованием говорить начистоту Теннон низко опустил голову:

– У меня такое чувство, будто я совершил тяжкое преступление.

– Получается, тебе не нравится, когда я называю тебя по имени?

– К-конечно. «Ты» или «это» в сто раз лучше. Когда вы обращаетесь к нам по имени, возникает такое ощущение, что нужно немедленно подставить свою шею под меч.

– Хм-м…

«Что и следовало доказать. Да что вообще правильного могло быть в ее словах?»

Ласид положил руки на подоконник, и на его лице вновь появилась прежняя расслабленная улыбка. Хотя было неясно, радовался он тому, что слова Кэтрин оказались неправдой, или же была какая-то другая причина, так или иначе, это облегчение длилось недолго.

– …

Его взгляд, когда он посмотрел в окно, на подоконник которого опирался руками, стало еще сложнее понять. Если Кэтрин наложила на него проклятие, то это действительно проблема, но даже если она этого не делала, то и это его тоже не слишком устраивало.

– И что теперь ты предлагаешь мне делать?

⁂

– Итак, когда вы ищете еду в озере, вам нужно опустить голову в воду, верно?

– Да-а!

Учитель Даррен закончил демонстрацию, и все новые ученики сразу же опустили головы в воду.

Хотя звук плещущейся воды был слышен отовсюду, Ханиэль вздрогнула, словно испугавшись.

– Лейна, ну чего ты снова замерла? Не собираешься повторять?

– С-сто?

– Оставь ее в покое, Мэк. В прошлый раз она чуть не утонула. Где это видано, чтобы белый лебедь не плыл по водной глади, а тонул?

– А-а, точно! Ведь так дело было?

– Нет, не так.

Ханиэль посмотрела на надоедливых утят, которые окружили ее, и клювик ее задрожал.

«Нет, вы ошибаетесь. Я смогу удержаться на воде, даже если не буду двигаться».

Ей многое хотелось сказать, но, когда она посмотрела на глубокую синюю воду, внутри действительно вспыхнул страх.

– Ну я же говорил тебе, что она не может! Лебедь, который не умеет плавать!

Слезы навернулись у нее на глаза. Она не хотела этого показывать и, готовая вот-вот расплакаться, попыталась отплыть в сторону, но дети уже окружили ее.

– М-мама.

– Что вы делаете, ребята?

Строго посмотрев на учеников, Даррен заставил их расступиться. Затем он неторопливо приблизился к Ханиэль.

Утята бросились в разные стороны, опасаясь, что их отругают. И теперь слезы, дрожащие у принцессы на глазах, потекли одна за другой.

– Все хорошо, Лейна?

– Да-а.

– …

Кроме ее матери ласковым и заботливым с ней был только учитель Даррен. И, моргнув, Ханиэль тут же закивала:

– Я умею плавать! Плавда!

– Вот как?

– Да-а. Мама скасала, что у меня холошо полусяется! Скасала, что мне плосто надо вот так делать клыльями.

– Понятно.

Слава богу.

И с улыбкой Даррен медленно вывел ее на берег. Даже не стряхнув как следует воду, Ханиэль взволнованно принялась рассказывать:

– Мама… Мама скасала, что плидет заблать меня ис сколы!

– Похоже, Лейна очень любит маму.

– Да-а. Моя мама лусшая!

Ханиэль была крайне застенчива и неразговорчива, но при одном упоминании мамы начинала болтать без умолку. Вот и сейчас она повторяла «милая», «клутая», «лусшая», и Даррен расправил крылья и рассмеялся:

– Тогда, выходит, ты хочешь жить с мамой вечно?

– Весно?

«Что это такое?»

Ханиэль наклонила голову влево, и Даррен распростертым крылом погладил ее блестящие перья:

– Это значит, что вы не расстанетесь очень-очень долго и что вы всегда будете вместе.

– А-а, это холошо.

Это было бы очень-очень хорошо! Ханиэль просияла, взмахнув крыльями:

– Мама плидет са мной. Она сабелет меня и вот так обнимет, а потом мы будем клузиться! Мама так скасала!

– Правда?

Похоже, энергия в ней бьет ключом!

Слушая Ханиэль с улыбкой на лице, Даррен почувствовал, что кто-то приближается к нему сзади, и повернул голову. Родительница, то есть герцогиня, взбиралась на холм у озера, как и говорила ее дочь. Однако она выглядела настолько изнуренной и душой, и телом, что было очевидно: поддерживать кого-либо ей сейчас будет сложно.

– Похоже, твоей маме сегодня будет трудно тебя обнять.

– С-сто?

Быть такого не может!

Недоверчиво покачав головой, Ханиэль подняла лапку. Утром, когда мама вела ее в школу, она бесчисленное количество раз пообещала ей это на перышке.

– Почему? Что случилось с мамой?

Даррен с беспокойством взглянул на Ханиэль. Ее мигающие в недоумении глазки были похожи на драгоценные камни. Она и так уже была расстроена сначала из-за строгой леди Мэллоу, а потом еще и из-за того, что ее дразнили сверстники. Если бы мама, пришедшая за ней, сейчас не смогла бы ее обнять, совершенно выбившись из сил, малышка была бы ужасно разочарована.

– А…

В этот момент герцогиня, достигнув вершины холма, наконец увидела свою дочь. С отсутствующим выражением лица она закусила губу, вероятно гадая, что же происходит там внизу. Даррен не знал, как лучше поступить, но в то же время не мог оторвать глаз от матери и дочери.

– Малышка, мама пришла!

Первой улыбнулась герцогиня. Выражение ее лица, которое только что было наполнено всеми заботами мира, резко переменилось, едва она увидела свою дочь:

– Лейна!

Вероятно, она даже не знала, как выглядит в эту секунду. Лишь мгновение назад плечи герцогини были опущены, каждый шаг давался с огромным трудом, но теперь, по мере того как она приближалась к дочери, герцогиня двигалась все быстрее.

– Ты когда вышла из воды? Мама же сказала, что обязательно придет!

– Мама!

Ханиэль тоже подошла ближе, расправив крылышки. Однако, когда Кэтрин опустилась на колени, чтобы взять ее на руки, малышка сделала шаг назад и покачала головой:

– Нет, все в полядке!

– А? Что случилось? Мама же обещала обнять тебя и покружить.

– Нет-нет. Не надо.

Опечаленная последовательными отказами Ханиэль, герцогиня выпятила нижнюю губу:

– Ты действительно обойдешься без маминых объятий?

– Да. Все в полядке.

Кто бы мог подумать, что этот день наступит так скоро. А ведь она взяла малышку под свою опеку совсем недавно… Выражение лица герцогини стало угрюмым.

– Малышка, мама…

– Мама будет с Ханиэль весно!

Белые крылья Ханиэль мягко накрыли руку ее расстроенной матери:

– Моя мама со мной навесно-навесно, так что все в полядке!

⁂

– Ханиэль, повтори еще раз. Что ты сейчас сказала?

– Я буду весно любить маму!

– О боже.

Когда я пощекотала левую щеку Ханиэль, ее маленький клювик застрекотал. Я не могла остановиться на этом, и теперь легонько потрепала ее правую щеку:

– А если я сделаю вот так?

– Я буду любить маму весно!

– А-а-а!

Что же мне делать с этим ребенком? Все-таки не зря говорят, что детям нужно давать образование! Уже несколько часов я не могла заставить себя встать