Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Ну, после всего, что… – Из осторожности не закончила.

– Будто башка пухом набита, – признался Юрген. – Вроде лучше, но всё равно, видишь… Как полагается, говорить не могу. – Юрген присел перед ней на корточки. – Он здесь, Ольжана? На постоялом дворе?

Разве это не стоило спросить в самом начале?

Сердце внезапно стало тяжёлым, камнем покатилось в живот.

– Нет, – ответила она осторожно. – Не здесь.

– А где? – Глаза Юргена блеснули.

И что ей делать? Признаться, что Лале ушёл в Тержвице? Клятва не запретит, и Юрген без труда поймёт, почему Лале туда направился, – и как настоящая горячая голова, помчится следом. Поверит ли, если Ольжана просто отмахнётся: дескать, не знаю?

– Юрген… – Она прикусила язык. – Юрген, послушай. Ты чудом выжил. Не искушай судьбу.

Юрген стиснул челюсти.

– Он пошёл в Тержвице? – произнёс уверенно и тихо, будто даже не спрашивал. – Не спорь. Зачем ему ещё оставлять тебя так близко к озеру.

О, Тайные люди… Когда не надо, вон какой смышлёный.

– Чарна, скажи ему. – Ольжана всплеснула руками. – Юрген, тебе одного раза не хватило? – И снова: намёк, непродолжительная боль… – Ты не сможешь его остановить. Но можешь быть ранен, убит, лишён разума.

Пришлось выплюнуть в чашу второй кровяной комок.

Юрген решительно поднялся.

– Уж лучше, чем позволить этому ублюдку убить Йовара и уйти безнаказанным.

– Слушай. – Чарна откашлялась. – А почему ты думаешь, что башильер Лале, который внезапно оказался колдуном, захочет убить Йовара…

Ох, подумала Ольжана. Значит, Юрген даже Чарне не смог объяснить, что Лале – это Чеслав. Юрген скривился:

– Просто поверь. – Повернулся к Ольжане. Задумчиво посмотрел на её руки и вдохнул, точно пытался учуять запах чар. – А что это… Что это на тебе? Это – от него?

От кого ещё? Ольжана потёрла ладонь о ладонь, как большая муха.

– Я не могу покидать этот постоялый двор три дня, – сказала она. – Счёт начинается с прошлого заката.

Юрген наклонился к ней, повёл пальцами, – и лилово-серые кольца вокруг её запястий проявились снова.

– Ну, – заметил он, – это несложное колдовство.

Ольжана ожидала, что он ещё повозится, но Юрген продел палец под кольцо чар, рванул на себя, – и то, порванное, стало растворяться.

– Что за… – Ольжана ахнула.

– Ну вот. – Юрген поступил так же и со второй рукой. – Теперь ты можешь уйти отсюда.

– А почему ты думаешь, что я хочу уйти? – Ольжана насупилась. – В Тержвице чудовище. – (Добавила мысленно: «И Лале».) – Мне явно безопаснее здесь. Всем безопаснее здесь.

– Ну, дело твоё. – Юрген выпрямился. Посмотрел на прикрытые ставни и чёрную полосу неба между ними. – Меня ты знаешь.

Ещё бы! Конечно, знает.

– Юрген, – проскрежетала она сквозь зубы, – ты невыносим. Смерти ищешь? Ну выпрыгни отсюда вниз головой, итог будет такой же.

– Э-э, Юрген. – Чарна неуверенно сплела пальцы. – Я не понимаю, с кем вы все столкнулись, но… Может…

– Не «может», – отрезал Юрген жёстко. Покрутился на месте, нащупал ножны на поясе. От переизбытка чувств перепутал и начал доставать какой-то гнутый кинжал, потом всё-таки отыскал свой привычный нож и вытащил его. – Оставайтесь здесь. Я пойду. И так столько времени потратил…

Ольжана переглянулась с Чарной.

Подумала: это ужасно. Вот так видишь, как человек растёт, промываешь ему ссадины на подбородке и разбитые коленки, просишь его сделать за себя сложный чародейский урок, сбегаешь с ним на праздник в деревню, – а потом смотришь, как он собирается бестолково принять новый удар, хотя ещё не оправился от предыдущего.

Юрген уже поднял руку, чтобы перекинуться, – и Ольжана подскочила, сжала её чуть ли не в последнее мгновение. Вышло неуклюже, и остриё ножа царапнуло ей внутреннюю поверхность предплечья.

– О, Тайные люди, ты чего… – Глаза Юргена расширились в ужасе. Он перехватил Ольжану за плечи, снова усадил на кровать, точно это была страшная рана, и попытался сказать что-то между: «Есть чистая тряпица?» и «Ольжана, Ольжана, я всё равно должен идти…»

Ольжана посмотрела на длинную рдяную полосу у себя на коже, накрыла её второй рукой и сжала, – чтобы не думать о боли.

– Пустяки, – сказала она хрипло. – Послушай, если ты всё равно уйдёшь, то…

Она прикрыла глаза. Это клятва ей позволит сказать, верно? Или всё равно что-то произойдёт?

– То, – продолжила, чеканя каждое слово, – знай: у него на шее ладанка. В ладанке – игла, и, если ты её сломаешь, он умрёт.

Юрген поражённо отстранился.

– Не вздумай больше ничего спрашивать. – Ольжана покачала головой. – Это всё, что я могу.

И как в наказание – (нельзя говорить о клятве, нельзя, нельзя!) – смолисто-кровяная жижа подкатила к горлу. Вдобавок защипало в глазах и носу. Ольжана не сомневалась: это не за иглу, ведь Лале не требовал молчать об этом, – но она и вправду позволила себе слишком много намёков.

Однако Юрген мог подумать иначе. Он потянулся к ней, и Ольжана, плохо видя, отмахнулась – пустяки, брось… Тогда Юрген, уже дрожащий от нетерпения, поблагодарил её, и сказал ей ещё что-то тёплое и извиняющееся, чего она уже не разобрала, попросил Чарну позаботиться о ней – и перекинулся в собаку.

Дверь скрипнула и закрылась.

Ушёл, значит.

Чарна тоже села на корточки перед Ольжаной.

– Эй? – Она попыталась заглянуть ей в лицо, но глаза Ольжаны заволокло чернотой, как если бы внезапно её слёзы превратились в чародейскую смолу. Так что и Чарну Ольжана видела плохо. Постаралась вытереть нос и, по ощущениям, только размазала колдовскую жижу по лицу. – Ты как?

– В порядке. Не надо со мной возиться. – Ольжана принялась промакивать лицо рукавом. – Ты же не отпустишь его одного? Пойдёшь следом?

Чарна неуверенно огляделась.

– Это правда опасно, – выдохнула Ольжана и начала утираться вторым рукавом. – Чарна, ты не продолжение Юргена. Ты не должна всюду носиться за ним. Он принял решение, и…

Зрение прояснилось. Ольжана набрала полную грудь воздуха.

Чарна молчала, и её лицо было печально и красноречиво.

– Это не про Юргена, – сказала она наконец. – Это про меня. – Она поёжилась. – Я не могу отсиживаться тут, когда… – Запнулась. – Но ты – другое дело. Если в Тержвице чудовище, тебе там опаснее, чем нам вместе взятым, да и отношение Йовара к тебе… В общем, ты не должна к нему рваться.

Она поднялась и неловко потрепала Ольжану по плечу.

Затем – оборотилась в кошку и выскочила вон.

Надо же, удивилась Ольжана, какая понимающая речь. И спросила себя: если Чарна права, почему на душе так тошно? Если все вокруг – безрассудные геройствующие смельчаки, а сама Ольжана остаётся боязлива и благоразумна, делает