Черная Песнь - Энтони Райан

"Ко", - сказала девочка тоненьким голоском. "Я зову его просто Ко".

"У нас здесь много кукол". Май поднялась, взяла девочку за руку и повела ее к остальным детям. "Посмотрим, если мы найдем Ко друга".

Я на мгновение замер, наблюдая, как Май играет с последним остатком династии Лиан Ша, и немного удивился, когда она вызвала улыбку на губах девочки.

"Ты должен был позволить ему убить ее".

Мой взгляд метнулся к Улькару. Его слова были не более чем сиплым бормотанием, слышным только мне. Он не поднимал глаз от своих букв, которые, как я с досадой заметил, были столь же безупречны, как и у Май, но я был уверен, что до сегодняшнего утра он ни разу не прикасался к кисти.

"Что?" потребовал я, подходя ближе.

"Она возненавидит тебя, хотя ты будешь любить ее, как отец любит дочь", - сказал он, начертав еще один символ, который я узнал по гравюрам, украшавшим виселицы, имевшиеся в каждом городе королевства Торгового короля. Обвар не знал его полного значения, но Шо Цай знал: Казнь свершилась. "Она вырастет в красоте и величии", - добавил Улькар, создавая еще один символ, похожий на колесо и означающий течение времени. "Ее хитрость сравнится только с ее жестокостью. Ее месть будет ужасной".

Кисть остановилась, и он откинулся на спинку кресла, сосредоточенность исчезла с его лица-черепа, сменившись слабым недоумением. "Ты знаешь, что здесь написано?" - спросил он, держа бумагу на виду.

Мой взгляд переместился с него на смеющуюся девочку и обратно, а сердце заколотилось в груди, стиснув челюсти. "Здесь написано, что ты маленький засранец, которому следует научиться закрывать рот", - прорычал я, прежде чем повернуться и выйти из дворца.

"Ах, как Невидимые благословили меня Вором Имен!" Кельбранд рассмеялся и покачал головой в знак благодарности. "Я считал его всего лишь раздражителем, но каждый раз, когда я беспокоюсь, что повествование о Темном Клинке может стать скучным, он пишет мне очередную главу".

Перед нами расстилалось мутное, заваленное мусором море, покрывавшее город Нуан-Хи, - спокойное, коричневато-серое пространство, простиравшееся на несколько миль в каждую сторону, изредка нарушаемое крышами или шпилями. Мне не хотелось думать о том, сколько Шталхастов лежит мертвыми под этими водами, но мой неестественный дар к подсчетам делал эту мысль неизбежной. Двадцать шесть тысяч девятьсот сорок три. Воины целых четырех Скелдов утонули и были разбиты за несколько мгновений. Это было величайшее поражение за всю историю Шталхаста, и все же Кельбранд счел его поводом для радости.

"Здесь, - продолжал он мрачным, созерцательным тоном, - я смотрел на зло, творимое Вором Имен, мерзким слугой Нефритового Императора, и здесь я поклялся, что буду преследовать их во всех уголках этого мира, чтобы они могли познать правосудие Темного Клинка".

Наблюдая за его улыбкой, я гадал, если его Божественный дар позволяет ему чувствовать гнев, кипящий во мне, или же ему просто больше нет дела до того, какие мысли может вынашивать его любимая собака? "Ты не сомневаешься, что это его работа, Темный Клинок?" спросил я.

"Нисколько. Он, как пустота, движется по земле, не оставляя никаких следов, кроме препятствий, которые он ставит на моем пути, за что я ему благодарен. И все же, старина, я чувствую, что ненавижу его, потому что он превратил в пустоту и мою сестру". Он потянулся к кожаному чехлу на седле, расстегнул завязки, чтобы извлечь оттуда свернутый холст, - я видел, как он делал это много раз во время поездки на юг. Изображенное на холсте сходство отличалось сверхъестественной точностью, не оставляя сомнений в том, что оно было создано рукой Божественной крови, и Кельбранд, казалось, никогда не уставал смотреть на него. "Когда-то я чувствовал ее, - сказал он, улыбаясь жутко реалистичному лицу Луралин. "Мельком, время от времени, видел ее печаль, любовь к семье, которую она создала. Временами я даже видел мир ее глазами. Мне казалось, что мы все еще вместе, как это было в Степи столько лет. Но он отнял это у меня и тем самым заслужил мою ненависть. Я уже дважды отвергал его вызов. И больше не буду".

Снова взглянув на это новое неласковое море, чтобы поразмыслить над трупами, которые оно скрывало, я задумался о том, что у меня самого нет ненависти к Аль Сорне. Он устроил гибель стольких Шталхастов, не говоря уже об убийстве моего бывшего тела. Мне следовало бы разгневаться, но я чувствовал лишь усталую печаль от осознания того, что эта война еще далека от завершения. Подумать только, могущественный Обвар когда-нибудь устанет от войны.

"Нам следует разведать северные берега Йи Минг", - сказал я. "Найти лучшее место для переправы. Нефритовый император опережает нас на несколько дней, но если мы будем двигаться достаточно быстро, то сможем перерезать его линию марша".

"Зачем беспокоиться, - спросил Кельбранд, - если я намерен оставить его без цели его похода?" Он повернул своего жеребца и жестом велел братьям по седлу опуститься рядом. Они сделали это с безмолвным послушанием на пустых лицах. Со времен бесславного конца Тимурика эти люди, эти образчики воинского искусства Шталхаста, вели себя в присутствии сурового повелителя не более чем выпоротые гончие. Как и ты, - напомнил я себе голосом, в котором сквозил акцент Шо Цая.

"Я оставляю вам половину орды, генерал", - сказал Кельбранд. "Постройте или захватите любой корабль, который вам понадобится, чтобы пересечь это море, а затем уничтожьте Северное командование Просвещенного воинства. Не забудьте взять как можно больше пленных. Мы должны возместить потери".

Без лишних слов он пустился в галоп и поскакал на восток, а его вздыбленные собаки понеслись следом. Только через несколько недель выяснилось, что у него была скрытая цель оставить своего самого доверенного генерала командовать кампанией, которую мог бы возглавить любой полукомпетентный Скелтир.

"Он забрал их!" Май вцепилась в меня бешеными, отчаянными руками, глаза ее были широкими и влажными. Ее впалое, покрасневшее лицо говорило о том, что женщина уже несколько дней потеряла голову от горя. "Сайкир, Кистрик, Хайтыра. Все они, кроме Улькара и Най Лиан. Где они?"

Она поспешила встретить меня у входа в наш общий шатер, недавно расширенный за счет ее растущего выводка, но теперь почти пустой. Улькар и Най Лиан сидели в углу, девочка разыгрывала какой-то фарс со