Черная Песнь - Энтони Райан

"Наше время истекло", - сказал я ей, пнув трап, чтобы он упал в воды гавани. "Позаботься о детях".

Мы оба могли бы сказать больше, если бы я задержался, но я уже видел, как мои бывшие братья по седлу мчатся по причалу. Постыдный факт: я предпочел бы встретиться с ними лицом к лицу, чем высказать то, что, как я знал, будет чистой правдой, если я скажу Май еще хоть слово.

Я подошел к своему жеребцу, высокому хастбредному скакуну с врожденной тягой к сражениям, и забрался в седло. Я натянул поводья и достал свои клинки - саблю Шталхаста в правой руке и предпочитаемый Шо Цаем прямой меч в левой. Я бросил еще один взгляд на шлюп, чтобы убедиться, что он отходит от причала, и в последний раз взглянул на Маи, стоящую у перил в окружении детей, прежде чем отвести взгляд и пришпорить жеребца.

Мы помчались вдоль причала, встретив первого всадника там, где он вступал на пристань. Его звали Лайскир, он был самым молодым из гвардейцев Кельбранда, так же хорошо владел луком, как и клинком. Но сейчас ни то, ни другое умение ему не пригодилось. Я низко наклонился в седле, когда мы сблизились, и меч Шо Цая взметнулся вверх, перерубив поводья Лайскира и руку, которая их держала. Несмотря на боль и шок, он проявил немалую стойкость, пытаясь парировать удар саблей сверху, но мой жеребец пронес меня прежде, чем он успел нанести удар. Мой прощальный удар распорол позвоночник Лайскира, нанеся рану, которая позволит ему мучиться в агонии несколько дней.

Следующим появился Йохтрен, мускулистый воин с отменным аппетитом и впечатляющей силой, предпочитавший топор сабле, что он и доказал, попытавшись вогнать свой топор в череп моего жеребца. Я вовремя отклонил бедра, чтобы увести его в сторону, но он издал пронзительный разъяренный вой, когда удар топора отрубил ему верхнюю часть уха. Проводя параллель с Джотраном, я дал волю мастерству Шо Цая. Рука, держащая прямой меч, двигалась с размывающейся скоростью и точностью, чтобы нанести сантиметровый порез на шее Джотрана - небольшая рана, которая, тем не менее, залила меня немалым количеством крови, прежде чем я рванулся вперед.

Наврок и Лиалкар, два брата из скилда Лутра, бросились на меня плечом к плечу. Учитывая, что большая часть их скилда сейчас лежит среди утонувших улиц Нуан-Хи, мне пришло в голову, что они, возможно, последние из их рода, кто еще дышит. Это не вызвало у меня никакого милосердного порыва. Я последовал примеру Джотрана и первым делом убил их лошадей, а затем проскакал между ними и ударил обоими клинками, глубоко вонзив их в шеи. Однако братья были опытными воинами, и им не составило труда увернуться от кувыркающихся лошадей.

Наврок вывернулся и, занеся копье по широкой дуге, глубоко вонзил его в подхвостье моего жеребца. Он взревел, закричал в тревоге, напрягая зубы и челюсти, угрожая вырвать поводья. Воспользовавшись минутным замешательством, Лиалкар метнул свое копье мне в голову, заставив меня пригнуться. Не удержав равновесия, я позволил поводьям выскользнуть изо рта и выпрыгнул из седла. Наврок атаковал еще до того, как мои сапоги коснулись земли, обрушив свою саблю в двуручном захвате, который мог бы рассечь меня от черепа до шеи, если бы мои скрещенные клинки не заблокировали его. Я отбросил его на несколько футов ударом в грудь, низко пригнулся, чтобы избежать удара саблей его брата, и крутанулся на месте, вытянув обе руки, чтобы нанести удары по ногам.

Навроку досталось больше всех: он в нечеловеческой панике закричал, хватаясь за кровь, хлещущую из почти оторванной правой ноги. Я покончил с его бесславным выступлением, пробив саблей глаз, и повернулся, чтобы встретиться с его братом. Лиалкар, ковыляя ко мне, изрыгал проклятия, явно не обращая внимания на кровь, текущую из его собственной раны. Среди яростного бормотания я различил слово "предатель" и подумал, что странно, что меня считают таковым и последователи Темного клинка, и его жертвы.

"Я всегда хотел, чтобы ты знал кое-что, Лиалькар, - сказал я, уклоняясь от его удара, прежде чем пронзить его насквозь: прямой меч Шо Цая нашел небольшую щель в его броне над основанием позвоночника. Я держал его на весу, пока он содрогался, и улыбался в его широкие, потрясенные глаза, свет в которых быстро угасал. "Я трахнул обеих твоих жен в ночь Третьего вопроса", - сказал я ему. "И они обе плакали в знак благодарности".

Услышав скрип тетивы, я упал и уклонился, оставив прямой меч погребенным в Лиалкаре. Его страдания, однако, внезапно закончились, когда стрела пробила ему череп. За стрелами последовали другие, стальные наконечники сверкали на булыжниках, преследуя меня по пристани. Ряд складов поблизости давал некоторое укрытие, но я проигнорировал их, направившись к трем оставшимся братьям в седле, стоящим передо мной. Рефлексы Шо Цая позволили мне уклониться от двух стрел, пока я мчался к всаднику в центре. Рядом со смертельно раненым Лайскиром Кралкир всегда был лучшим лучником среди нас и поэтому представлял собой самую серьезную угрозу в данный момент. Его взгляд оказался раздражающе зорким, и его не беспокоил мой явно неразумный выпад. Я подавил мучительный крик, когда одна из его стрел проскользнула между моим наплечником и нагрудником, и наконечник стрелы, пробив кольчугу, впился в плоть. По моей руке пронесся спазм, и сабля со звоном упала на булыжники. Могучий Обвар, несомненно, продолжал бы атаковать, но у него не хватило сил прыгнуть и схватить Кралкира за уздечку. А вот Шо Цай обладал и силой, и скоростью, чтобы сделать это прежде, чем Кралкир успеет выпустить еще одну стрелу.

Я взмахнул ногой и с размаху врезался носком сапога в висок Кралкира, который в то утро по неосторожности не надел шлем. Раздался сильный треск раздробленной кости, и он выскользнул из седла, лицо его перекосилось, а глаза закатились. Я бы, может, и овладел его лошадью, если бы она не взвилась на дыбы, вырвав у меня уздечку. Мне удалось приземлиться на ноги, но я почувствовал, как булава Сигрика с силой, перехватывающей дыхание, врезалась в центр моего нагрудника.

Кровь хлынула у меня изо рта, когда я приземлился в полудюжине шагов от меня, издавая звук, похожий на звук ржавой пилы по стали, когда я пытался втянуть воздух в легкие. Я сделал несколько тщетных