Зловещие топи - Виолетта Орлова

Миррит от жгучего любопытства вытянул шею, уподобляясь гусю на скотном дворе. Вот тебе и новости! С кем это желает сойтись одичавший новичок? По его поведению вообще не скажешь, что он желает общаться с другими ребятами.

– И кто же этот прелестный мальчик?

Действительно, кто бы мог быть этим загадочным объектом симпатий новичка?! Еще и любитель учиться! Пожалуй, из всех обитателей общего отделения не сыскался бы ни один человек, хоть сколько-нибудь заинтересованный науками. Да, они все были в той или иной степени больны, но все же не так серьезно.

– Его зовут Миррит, – скромно ответил Даниел, а тот, чье имя только что было произнесено, потрясенно замер, ошеломленный.

Плазмодия кивнула головой.

– Ну так подружись с ним. Уверена, такой интересный и знающий человек, как ты, сможет увлечь любого. Заговори с ним об особенностях крапивы двудомной или о таксономии подорожника.

Даниел смущенно улыбнулся. Мать и сын продолжили разговаривать на какие-то отвлеченные и совершенно незанимательные темы, касающиеся растений, а Миррит все никак не мог прийти в себя от удивления. Значит, это его считают самым разумным, смышленым и именно с ним хотят подружиться! Невероятно! Не то чтобы Миррит совсем сомневался в способностях своего разума, но все же никогда и не переоценивал его скромные возможности. А тут заявили, что он интересуется науками – просто восхитительно! И это при том, что единственная материя (кстати, весьма далекая от научной), целиком и полностью занимавшая Миррита, касалась того, как бы получше досадить новичку и навсегда изгнать его из отделения психических!

Парень гордо расправил плечи: он сразу почувствовал себя на порядок выше, и главное – смышленее любого постояльца больницы. Еще немного послушав разговор, Миррит отошел в сторону, желая размять ноги. От нудных перечислений всевозможных характеристик растений его болезнь, казалось, начала прогрессировать с удвоенной силой. Лучше бы он пошел с Калмом купаться. С другой стороны, тогда он не узнал бы ничего дельного о своей персоне. И, судя по всему, лучшая тактика в его случае – немедленное сближение с врагом, дабы выяснить про него как можно больше. На том порешил про себя довольный Миррит, отправившись все же на пляж.

После купаний и водных развлечений юноше заметно полегчало, ибо голова его наконец избавилась от всего, связанного с растительным миром. Тогда он решил отыскать Даниела, чтобы перейти к операции, которую он про себя окрестил «сближением».

Новичок в полном одиночестве сидел в саду под разлапистым тиковым деревом и, очевидно, грустил, либо же предавался своим замысловатым крапивным размышлениям.

– Привет! – крикнул ему Миррит, бесцеремонно прервав его медитативное настроение. Даниел поднял голову и робко улыбнулся, что сразу же ужасно понравилось соседу Тина. Он подошел к нему и с покровительственным видом спросил:

– Почему ты сидишь тут один? Почему не пошел на пляж вместе со всеми?

– Честно говоря, я думал, что мне здесь не особенно-то и рады, – с затаенной грустью промолвил новичок, а лицо его, приобретшее расстроенное выражение, сделалось очень похожим на лицо прежнего Даниела – вечно недовольного своей судьбой.

«Да, тебе не рады, дурень, но я тебе об этом не скажу», – с неким злорадством подумал про себя Миррит, а вслух сказал:

– Брось, просто здесь каждый сам за себя. Мы общаемся друг с другом, когда нам этого хочется, и, напротив, если кто-нибудь начинает надоедать – стараемся избегать такого человека. Душевное равновесие каждого и есть для нас самая большая ценность. Я, например, сегодня с удовольствием пообщался бы с тобой. Разумеется, тебе не стоит рассчитывать на что-то большее. К вечеру, скорее всего, мой интерес пройдет, и я продолжу игнорировать тебя.

Даниел скользнул печальным взором по лицу Миррита.

– Жаль, – расстроенно пробормотал он. – Теперь мне особенно нужна поддержка друга.

– Ну, сегодня ты можешь на меня рассчитывать, как на самого себя, – для виду подумав, снисходительно заявил Миррит. Его собеседник слабо улыбнулся.

– Я ни с кем не могу поделиться своей историей, даже с врачами. Увы, мне совсем некому довериться.

– В чем дело, приятель? Ты так сильно болен? Можешь рассказать мне про свои болячки, я не против. Я тоже поделюсь с тобой своим диагнозом. Потом сравним и решим, чей хуже.

Даниел покачал головой.

– Ах, нет. Дело вовсе не во мне. Я уже почти здоров. Но вот один человек очень меня беспокоит…

– Да кто же? – жадно воскликнул Миррит, не в силах подавить возникший в его сердце алчный интерес узнать что-нибудь необычное.

– Твой сосед.

– Калм?

– Ах, если бы он.

– Тин, что ли?

– Ты сам назвал его.

– Так значит, это Тиннарий серьезно болен?

Даниел, не отвечая, тяжело и прерывисто вздохнул.

– А ты-то сам откуда знаешь про его болезнь?

– Я все про него знаю. Мы с ним близкие друзья еще со школы. Ты, может, не слышал – мы были учениками Троссард-Холла, а потом вместе бросили учебу и отправились в путешествие.

– Не слыхал такого, – с легкостью соврал Миррит и, округлив глаза, добавил: – Бросили учебу! По собственной воле? Невероятно. Но зачем?

– Посмотреть мир, определиться с дальнейшей судьбой, найти друзей…

Для Миррита вышеуказанные причины явно не были достаточными для того, чтобы уходить из самого престижного учебного заведения Королевства, поэтому он немного помолчал, не понимая вполне, как комментировать слова Даниела, в чьей психической нестабильности он сейчас явно не сомневался.

– Я раньше мечтал учиться в Троссард-Холле, однако у меня слишком болезненный организм, боюсь, он не выдержит стрессов и нагрузок. Но, позволь, чем же болен Тиннарий?

Даниел как-то по-особенному взглянул на любопытного собеседника.

– А ты разве не заметил?

Миррит озадаченно покачал головой.

– Не знаю, стоит ли говорить об этом…

– Конечно, облегчи душу, расскажи, я смогу дать тебе разумный совет.

– Я не совсем уверен, что ты… Словом, это скорее я дам тебе нужный совет.

Миррит так заинтересовался, что сел к Даниелу вплотную, чуть не столкнув того со скамьи.

– Я весь внимание, – важно провозгласил он.

– Что ж, если настаиваешь, то я, пожалуй, расскажу. Я и так хотел рассказать, ведь от моих слов зависит жизнь многих людей. Дело в том, что у Тина серьезная болезнь, раздвоение личности или, если по-научному, диссоциативное расстройство идентичности. Ты разве не заметил, что сначала он не общался со мной, даже избегал и боялся, затем, напротив, воспылал дружескими чувствами. А теперь мы опять чужие, и при виде меня он готов залезть