Зловещие топи - Виолетта Орлова

– Гм, – задумчиво протянул Миррит. – Да, это было довольно странно. Но мы все часто так делаем, я уже говорил тебе. Сегодня я дружу с одним, завтра с другим. Нам это кажется вполне нормальным. Тем более что общаться все время с одним человеком довольно скучно. Но неужели у него и впрямь такой страшный диагноз?

– Да, увы. Когда мы вместе собирались в путешествие, никто не мог даже вообразить, насколько опасной может стать затея брать его с собой! Понимаешь, в нем как бы живут две личности. Одна из них – та, что ты уже знаешь. Дружелюбный общительный парень, веселый и никогда не унывающий. Но вот вторая… – Даниел подавленно замолчал, а Миррит от крайнего любопытства вытянул шею, желая, чтобы тот поскорее все ему выложил. И ведь догадывался же он, что во всей этой истории кроется нечто необычное! Но, пожалуй, он не смел даже надеяться, что разгадка окажется столь волнительной и интересной!

– Скорее расскажи про эту вторую личность!

– Не могу, прости. Это слишком тяжело. Ведь я видел его в таком состоянии, в котором даже его собственные родители не видели. Представь, каково это, когда твой лучший друг пытается лишить тебя жизни…

– Тин пытался убить тебя?!

– Если бы только меня… Может, тебе неизвестно, но раньше его держали в другой палате, изолированно от всех. Но в какой-то момент к нему подселили соседей… Не знаю даже, живы ли они теперь, но изуродованы на всю жизнь – это точно. Тина вновь стали держать одного, однако его отец… Понимаешь, он весьма влиятельный человек. Дорон не хотел, чтобы сын жил один в палате. Мне известно, что он заплатил огромную сумму, чтобы только Тина перевели в общее отделение и держали вместе со всеми, как абсолютно нормального человека! Он считает, что именно так его сын сможет поправиться и вернуться к прежней жизни. Но я-то знаю, что возврата уже нет, увы, он слишком запустил свою болезнь.

Миррит внутренне похолодел. Одно дело находиться в палате с добродушным, немного легкомысленным и совершенно безобидным парнем, и совсем другое – с параноидальным типом, который, оказывается, весьма опасен для общества!

– Как это вообще возможно? – живо воскликнул он, заметно обеспокоившись. Нет, если бы Тин проживал в палате Боя и Фреша, ему бы не пришло в голову возмущаться. Но проблема как раз-таки состояла в том, что ненормальный все это время преспокойно соседствовал с ним, и даже койки у них находились рядом! А его собственная жизнь, между тем, всякий раз подвергалась страшной опасности!

– Поэтому мне грустно, Миррит. Я как никто другой знаю повадки и наклонности своего друга. И очень боюсь, как бы он в ближайшем будущем не натворил дел.

– Так надо обо всем рассказать врачам! Они должны изолировать его от других людей, раз он так опасен.

– Я же сказал тебе, что врачи куплены. Никто не хочет спорить с влиятельным государственным служащим, тем более если он с лихвой оплачивает любой свой каприз. Поверь, лекари в курсе всего. Они наблюдают за ним, дают удвоенные дозы успокоительного. Впервые встретившись с ним в стенах больницы, я даже было подумал, что бедняге становится лучше. Но нет, увы, я ошибся, это лишь затишье перед грозой. Я уже заметил некоторые опасные признаки, которые говорят о том, что он готов прибегнуть к своему второму «я».

– В таком случае я хочу, чтобы меня немедленно перевели в другую палату! Я не намерен и дальше рисковать своей жизнью! – в панике произнес Миррит, которому вдруг подумалось, что его нездоровый интерес к странным новичкам может привести к весьма печальным последствиям.

– На это нужно время. Все палаты заняты, насколько мне известно. Между тем, я знаю: уже сегодня у него начнется кризис, более того, я в этом абсолютно убежден.

– А что он может нам сделать?

– Знаю лишь, что в состоянии расстройства он становится чрезвычайно силен. Меня Тин однажды чуть не придушил подушкой во сне… Хорошо, что я был не один. Вчетвером мы едва смогли справиться с ним. А еще у него появляется навязчивая идея – он хочет сбежать ото всех подальше. И горе тому, кто окажется на его пути! Удивляюсь, как он еще не предпринимал попыток сбежать из больницы!

– Да ведь это и невозможно, – тихо пробормотал Миррит, подумав вдруг о том, что лучше было бы для них всех, если бы больной сбежал. Тогда у него будет время переселиться в другую палату, либо же вообще он попросит отца забрать его из больницы. Длительное пребывание с психическими больными, кажется, влияло на него неблагоприятным образом. И зачем только он слезно уговаривал отца оставить его в Короедникова подольше? Впрочем, тогда его действиями руководила лень и нежелание что-то делать; порою проще прикинуться больным, и под этим «замечательным» предлогом продолжать бездельничать. С больных-то ведь и спрос небольшой. Правда, сейчас его дурацкое притворство сыграло против него самого.

– Главное, пережить сегодняшнюю ночь, – противно-успокаивающим тоном проговорил Даниел. – Криз минует, и все станет, как прежде, вот увидишь. Если сегодня Тин никого не придушит, значит, он идет на поправку.

Миррит невольно вздрогнул. Он, разумеется, не разделял спокойствия новичка, ибо вовсе не хотел быть придушенным во время сна. Однако что же предпринять? Выкрасть у медсестер снотворное и подсыпать Тину в еду? Но кабинеты с лекарствами уже закрыты, следовательно, у него не имелось подобной возможности. Немедленно попроситься в другую палату? Но с какой стати? Что он вдруг начал панически бояться своего соседа? В этом случае все отделение поднимет его на смех, а он весьма дорожил своей репутацией. Оставалось только надеяться, что слова Даниела преувеличены, и врачи все-таки держат ситуацию под контролем. Миррит не верил в то, чтобы столь опасного больного могли со спокойной совестью перевести в общее отделение.

«Скорее всего, новичок привирает, чтобы казаться в моих глазах интереснее. Либо же сам не в себе», – успокаивал себя Миррит вечером, покуда нехотя возвращался в свою палату после очередного вечернего представления. Не отдавая себе отчета в том, он намеренно замедлял свой шаг, преодолевая расстояние от пруда до больницы со скоростью улитки. Наверное, со стороны он выглядел совсем больным.

Когда юноша вошел к себе, тут уже зловеще горели ночники с живыми светлячками, а Калм беспечно дрых, раскинув свои длинные несуразные ноги в разные стороны. С подбородка у него капала слюна.

Кровать опасного больного пустовала; кстати, и на салютах Тина