Просроченный долг - Йожеф Лендел

записывает: «Жду случая, чтобы заявить: я не хочу умереть членом партии» (4.VIII.74). Е. Малыхина, автор предисловия к книге «Очная ставка», пишет, что в этих записях «кипят и бушуют мысли и страсти человека, который не умел и не желал лгать, был лишь очень сдержанно озабочен собственной нелегкой судьбой, зато постоянно, одержимо думал о судьбах человечества, своей любимой родины — и о трудной участи нашей с вами страны… Многие, очень многие его раздумья двадцати- и тридцатилетней давности столь проницательны и глубоки, что. кажется, это выношено и написано сегодня»5.

«Жизнь Лендела просится в роман, причем в исторический приключенческий роман»6 — такими словами начинает биографическое эссе о нем писатель Г. Хегедюш. Если десятилетия жизни на чужбине, лагеря, ссылку считать приключением, это так и есть. Мой отец не написал воспоминаний, хотя не раз думал — нет, не о том, чтобы писать воспоминания, а почему он не должен этого делать. Так, в 1960 году он записал: «За мемуары приниматься нельзя. Не хватает откровенности» (11.V). Шутливо отмахиваясь от уговоров друзей, он говорил, что занят более важным, что еще не пришло время. Но себе самому он дал следующий ответ: «От написания автобиографии, мемуаров меня удерживает другое. То, что мои друзья, которые мне так доверяют, всё же переоценивают мою откровенность.

Их доверие имело основание, если они предполагали, что я не буду лгать. Но они ошибались, если думали, что я расскажу в автобиографии о себе всё, повторяю, всё, даже то, что представляет мою жизнь, как говорится, в “дурном свете”. А если я расскажу не всё, то тогда даже если всё, что я рассказал, — до последнего слова правда, в целом это будет не что иное, как приукрашивание, лакировка. А проще говоря, составленная из кусочков правды ложь. Написать подобную автобиографию я считаю еще более постыдным, чем вещи, от предания которых гласности я воздержусь»7.

Но произведения писателя во многом автобиографичны. По его книгам можно воссоздать его жизненный путь, что и сделал его первый редактор и единственный биограф Йожеф Сабо в книге «Йожеф Лендел в зеркале его произведений и исповедей». Эта книга, по сути дела, написана самим писателем, так как состоит из цитат из романов, новелл, статей, интервью.

Один из романов моего отца называется «И вновь сначала». Ему самому несколько раз пришлось начинать заново и жизнь, и творчество. В 1916 году стихи двадцатилетнего юноши впервые увидели свет. Его считали многообещающим поэтом. Потом, захваченный бурными событиями конца Первой мировой войны, революционным брожением 1917 года, он целиком посвятил себя революционной работе. К творчеству вернулся в годы эмиграции после поражения Венгерской Советской республики 1919 года. Арест в 1938 году вновь почти на десятилетие прервал творческую работу.

Пережитое в тюрьме, лагерях, ссылке дало новый импульс его творчеству. Он не раз говорил, что сознательно хотел выжить, чтобы рассказать правду о том страшном времени. В этом он видел свой долг человека и писателя. Он понимал, как мало времени оставила ему для этого судьба. «Почему я пишу? — спрашивал он себя. — Потому что чувствую необходимость поведать… Я думаю, что знаю что-то и знаю так, что передать это мой долг. Факт, что я остался писателем, подтверждает это еще сильнее, чем то, что с детства я хотел быть писателем и стал писателем в юности» (20.IV.61).

На родину отец вернулся в августе 1955 года. Ему удалось привезти чудом уцелевшие при аресте в 1938 году рукописи, а также то, что он писал в 1949–1955 годах в ссылке. «Человеческая жизнь, — сказал он летом 1971 года в радиоинтервью накануне своего семидесятипятилетия, — ужасно зависит от случайностей, не только моя жизнь, но гораздо более значительные жизни, чем моя. Было совсем не очевидно, что я смогу исполнить свое творческое предназначение… Несомненно лишь то, что я немного поздно начал и очень многое уже не способен написать просто физически»8.

Йожеф Лендел родился 4 августа 1896 года в селе Марцали, что в 10 километрах от Балатона. Навсегда он сохранил в сердце край своего детства, постоянно помнил о нем на чужбине. В лагере серебристый ягель напоминал ему листья диких маслин в родных краях («Незабудки»), в темном, холодном местном поезде, медленно приближающемся к Александрову, его герой с сердечной болью вспоминает, как в юности возвращался из родных мест в Будапешт вдоль южного берега озера («Лицом к лицу»).

О родителях моего отца известно очень мало. Его отец, Пал Лендел, был зажиточным крестьянином, имел большие виноградники, пашни, занимался виноделием, торговал зерном, свининой, имел двух работников, покупал и перестраивал дома. Раннее детство будущий писатель провел в родном селе. Сохранилась единственная фотография 1909 года с матерью и отцом. Начальную школу окончил в Марцали, а в 10 лет его отдали в гимназию в городе Кестхей. В восемь-десять лет писал стихи, подражая, по собственным словам, Петёфи.

Пал Лендел был не очень удачлив в делах и в 1907 году окончательно разорился на покупке недвижимости. Семья переехала в Будапешт. Учебу мой отец продолжил в одной из будапештских гимназий. 23 мая 1912 года, вопреки запрету гимназического начальства выходить на улицы, стал свидетелем «кровавого четверга», политической демонстрации, жестоко разогнанной полицией. Дома его осыпал гневными упреками отец, который тогда уже был тяжело болен. В 1913 году он умер.

Летом 1914 года Йожеф окончил гимназию. В августе началась Первая мировая война, и, как многие юноши его возраста, он рвался на фронт, чему решительно воспротивилась мать. Осенью записался на филологический факультет Будапештского университета, где слушал лекции по филологии и истории искусства, и на юридический факультет университета в Пожони (Братислава), но одновременно быть слушателем двух университетов не разрешалось, поэтому последний пришлось бросить.

«Начало творческого пути было чертовски простым. Я послал стихотворение Кашшаку, он позвал меня в кафе „Фесек“, потому что это была редакция. В те времена то, что двадцатилетний юнец послал стихи в журнал и их напечатали, не было такой уж сенсацией… Меня открыл Кашшак, и я за это испытываю вечную благодарность к своему мэтру»9, — вспоминал отец. В кафе собирались поэты и художники, шли жаркие споры о литературе и искусстве. Он стал членом кружка, образовавшегося вокруг Лайоша Кашшака, поэта-авангардиста и художника. В журнале Кашшака «А тетт» («Действие») 6 мая 1916 года впервые увидели свет его стихотворения. В 1916 и 1917 годах в «А тетт» и пришедшем ему на смену «Ма» («Сегодня») были напечатаны его стихи и несколько критических статей по искусству. В 1917 году вышел поэтический