Заветная тайна Крота Фердинанда - Микаэль Брюн-Арно

На верхней площадке большой лестницы, за деревянной перегородкой, показалась какая-то тень. Сухие и пыльные половицы заскрипели и затрещали, тень направилась к железным перилам и, наконец, вышла из сумерек, которые до сих пор скрывали её. Когда лучи солнца, наконец, коснулись её мордочки, лис задержал дыхание, а старый Фердинанд с трудом сдержал слёзы. Стоявшая на верхней ступеньке лестницы уже немолодая кротиха отвела со лба длинные волосы и вытерла сажу с мордочки отворотом рукава своего рабочего халата. Если бы не разводной ключ, который она держала в правой лапе, не морщины и не седые волоски, густо усеявшие её мех, она была бы копией Миры. Неужели они нашли потерянную возлюбленную Фердинанда?

— Мира, — бросился к ней было крот. — О, Мира, наконец-то я тебя нашёл!

— Да ладно, Фердинанд, старый ты дуралей, что это за глупости ты говоришь?

— Мне очень неловко, что мы побеспокоили вас, сударыня, меня зовут Арчибальд, я владелец «Книжного магазина Лиса», который находится в нескольких днях ходьбы отсюда. Прошу вас, скажите, кто вы?

— Фердинанд, Арчибальд, — вмешался крот Тортемпион, подняв глаза от своего дневника наблюдений, где он рисовал муравьёв, укравших носок, — позвольте представить вам мою матушку, госпожу Кротиху Виолетту, основательницу «Кротовой лавки»! Мама, привет! Это Фердинанд и Арчибальд, они искали магазин!

— К сожалению, с Фердинандом я уже знакома. Ему в этом доме не рады, — Виолетта нервно крутила в лапе разводной ключ. Может быть, она и родилась дамой, но жизнь научила её никогда не подчиняться мужскому полу!

— Виолетта?.. — неуверенно пролепетал Фердинанд, семеня к лестнице. — Ну да, Виолетта… Виолетта! О, нет! Боже мой, Виолетта… Я забыл, я забыл, что… А что же я забыл, шишки-кочерыжки?

— Да, это я, Виолетта. Если ты явился сюда, чтобы лгать, можешь убираться прочь. Я не расположена слушать твоё враньё, ты меня слишком давно им потчуешь, — резко ответила кротиха, стоя на лестнице. — Тортемпион, можешь погасить вывеску, мы закрываемся.

Смущённый Арчибальд не знал, что сказать или сделать, чтобы успокоить Виолетту.

— Простите, сударыня, — осторожно заговорил он. — Я не уверен, что до конца понимаю, чем именно вас обидел Фердинанд. Не могли бы вы объяснить?

— В этом нет ничего сложного, господин Лис! В течение многих лет Фердинанд лишает меня возможности увидеться с моей младшей сестрёнкой, с моей милой и нежной Мирой… Сегодня никто не знает, где она. Я ищу её уже много месяцев…

— Вы сестра Миры? — восторженно воскликнул лис. — Виолетта, мне очень жаль, но я обязан предупредить вас, что в настоящее время Фердинанд…

— Лжец! Вот кто он! — перебила его Виолетта. — А теперь попрошу вас уйти, пока я не прогнала вас прочь вот этим самым разводным ключом!

И дверь домика захлопнулась с грохотом, от которого затряслись все безделушки на полках. Маленький крот горько рыдал, стоя под фонарём у порога.

Виолетта злится

Двух сестёр, Виолетту и Миру, конечно, связывали кровные узы, но любой, кто даже не был с ними знаком и видел впервые, сразу понимал, что они, прежде всего, лучшие подруги. Они родились в одном выводке с разницей всего в несколько минут и впоследствии стали жертвами одной и той же трагедии. Всего через два года после своего появления на свет они лишились мамы — она умерла, производя на свет их маленьких братишек и сестрёнок, которых они так ждали и которым, увы, не суждено было родиться. Воспитывавшему их сильному и мужественному отцу приходилось много работать, чтобы у девочек было достаточно еды и они росли здоровыми. Но сёстры частенько оставались совсем одни в своей норке. На первый взгляд, эта ситуация могла показаться очень грустной, однако она давала им отличный шанс играть в какие угодно игры и сочинять совершенно невероятные истории!

Сидя в своём кабинете, где хранилась выручка и велись расчёты, Виолетта вспоминала то время, когда они с Мирой чувствовали себя счастливыми в своём подземном домике-мастерской, несмотря на то, что им не хватало родительской ласки. Они смастерили себе игрушечный театр, где с триумфальным успехом играли пьесу «Элеонора, принцесса кротов» перед восторженной публикой, состоявшей из тряпичных кукол. Увлёкшись настенной живописью, они устроили выставку «Галерея в галерее — вернисаж в подземном туннеле», собравшую рекордное число посетителей — их было четверо: папа, Виолетта и Мира, которая, как они подозревали, посчитала себя дважды. Это было счастливое детство, полное игр, смеха и взаимопонимания. Для Виолетты не существовало никого, кроме Миры, а для Миры — никого, кроме Виолетты. Во всяком случае, пока не появился этот… ненормальный Фердинанд.

Когда в один прекрасный весенний день Крот Фердинанд принёс в ремонтную мастерскую Крота Альбертена тостер из кованого железа, Виолетта его сразу возненавидела. Может быть, дело было в толстых, постоянно заляпанных очках, неизменно сидевших у него на носу; может быть, в том, что он всегда выглядел каким-то озадаченным; а может быть, в его манере разговаривать, растягивая слова, словно он намазывал густой конфитюр на длинный, очень длинный, бесконечно длинный бутерброд… Нет, на самом деле Виолетта возненавидела Фердинанда, когда заметила, как странно Мира смотрит на него и на его ржавый тостер. Виолетта разглядела в глазах сестры искорки, грозившие разгореться в настоящий костёр, и, любому кроту понятно, ей сразу же захотелось схватить ведро с водой и залить этот пожар! Но, увы, ни Фердинанд, ни Мира не смогли противиться своим чувствам, а беспомощной, отчаянно ревновавшей Виолетте оставалось лишь наблюдать, как они всё больше привязываются друг к другу, а потом превращаются в пару влюблённых… Как будто бы из любви могло получиться что-то хорошее! Вздор!

— Ну же, мама, выходи! Ты прекрасно знаешь, что мне не под силу выставить за дверь лиса, — донёсся до неё с первого этажа голос недовольного Тортемпиона.

Ну уж нет, она и не подумает выходить! Тортемпион предал её, а ведь она растила его и собирала за ним его разбросанные вещи, его подтяжки и носки по всему городку! И вот её собственный сын переходит на сторону врага, этого гнусного соблазнителя, этого коротышки ростом с три поставленных друг на друга яблока… Впрочем, следовало признать, что Виолетта была рада видеть Миру счастливой: когда она была с Фердинандом, несмотря на все тяготы жизни, она сияла и излучала оптимизм. Даже когда папе стало плохо прямо в мастерской и пришлось везти его в звериную больницу, чтобы обследовать сердце,