Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

в нашей округе, которое ему принадлежит по праву! Вот доводы в пользу брака с ним, но сколько их против него! Они вам известны, мой достойный друг, за исключением одного, который надлежит вам сообщить.

Несколько дней назад маркиз де ***, пребывая в своем поместье Шитри, всего в трех лье от нашего города, направил ко мне дорогого моему сердцу сына, которого графиня, мать маркиза, в свое время куда-то упрятала, вознамерившись сделать своей невесткой мадемуазель де ***. Это премилый мальчик, и я нахожу, что для своего возраста он воспитан превосходно. Маркиз наказал передать мне, что он овдовел и что этот мальчик его единственный сын, — более ничего к этому не присовокупив. Маркиз мне ненавистен, к господину советнику я питаю вполне заслуженное им чувство, но сын... Прошу вас, разъясните мне, может ли мой брак с отцом узаконить ребенка, несмотря на имевший место другой союз... Если вы ответите мне утвердительно и подадите совет, я безоговорочно приму решение.

Сообщите мне, пожалуйста, новости, касающиеся известного вам лица.

Мадемуазель Фаншетте весьма в тягость разлука с вами! Она сказала мне нынче утром, что, наученная выпавшими мне на долю опасностями (опасности! это очень мягкое выражение!), она решила в ваше отсутствие не встречаться с воздыхателем, заслужившим ваше одобрение. Она права, и хотя господин Кенси и ропщет, говоря, что она лишает его надежды, — она все-таки права.

Остаюсь питающая к вам глубочайшее уважение, и т. д.

ПИСЬМО CXCV

ОТВЕТ

Госпожа Парангон выносит решение по вопросу, затронутому в предыдущем письме

Прежде нежели ответить, любезная дочь моя, я вознамерилась повидать маркиза, вернувшегося позавчера. Это конченный человек, первым делом он осведомился о твоей внешности. Я удовлетворила его любопытство на этот счет. Из разговора с ним я убедилась, что в отношении него твоя жертва будет тщетной и тебе не удастся его исправить. Между тем сына можно узаконить, поскольку во время его зачатия и даже рождения вы оба были свободны от брачных уз. Так вот что я тебе скажу: прекрасно, когда мать жертвует собой для сына, и добавлю: это ее долг. Таково мое мнение, которое ты пожелала узнать.

Некто находится, по-прежнему, в известном тебе месте; друг, по-прежнему, забросил все свои дела, чтобы служить ему, а подруга моя была бы еще со мною, если бы я не отослала ее, воспользовавшись своим авторитетом. Неустанно тщатся приблизить его к нам, и надеюсь это удастся. Я тем горячее этого желаю, что другу пришлось расстаться с ним и вернуться к своим обязанностям сразу же после Троицина дня.

Поцелуй за меня милую мою Фаншетту; скажи ей, что в недалеком будущем мы все соединимся, а господину Кенси скажи, что все будет хорошо. Передай мой поклон тетушке Канон, которая вечно ворчит, впрочем, у нее есть все основания ворчать, особенно на меня. Это достойная женщина! Согласись с этим, моя Юрсюль, — ведь без нее мы оказались бы в весьма затруднительном положении! Какое прекрасное сердце!.. Прощай, друг мой. Весьма сочувствую господину советнику! Доводы в его пользу весьма убедительны, но сын должен быть на первом месте. Прощай, прощай.

ПИСЬМО CXCVI

Из О***, 20 мая.

ОТ ГОСПОДИНА ЛУАЗО К ГОСПОЖЕ ПАРАНГОН

Как священное пламя дружбы растопляет холодное сердце и человек вскоре изменяется

Пять минут назад я получил ваше письмо и весть о помиловании; хотя оно и полное, ему запрещено в течение полугода приближаться к столице на расстоянии десяти лье. Если б я узнал об этом неделю назад, Эдмон был бы уже здесь со мной. Это меня огорчает, но я хочу, чтобы наш друг как можно скорее узнал, что он освобожден от каторжных работ и может покинуть порт, — через четыре дня я буду в Тулоне.

А теперь, любезный и глубокочтимый друг мой, немного радости. Дозвольте мне поговорить о счастливых днях для вас, а главное для моей жены и для меня. В Париже вы жить не можете, в О*** вы привлекли бы к себе излишнее внимание, — на мой взгляд, лишь в моем городке мы обретем рай, из коего изгнал нас грех. Приезжайте к вашему покорному слуге, друг мой, привезите к нам несравненную Зефиру и ее почтенного супруга, а если возможно, то и Лору и ваших милых воспитанников. У меня три дома, я освобожу их от жильцов, не ожидая вашего ответа. Все будет готово к вашему приезду, и я поручаю первому же почитателю священной дружбы всеми достойными и разумными доводами убедить вас приехать и осчастливить нас, а если ему это сразу не удастся, то прибегнуть к упрекам в неблагодарности. Городок наш очарователен, вино у нас доброе, повсюду царит добродушие; пейзаж самый разнообразный. Есть у нас горы, которые, хоть и не похожи на Альпы, все же достаточно высокие, есть леса, луга, а главное — хорошие люди. Я так мечтаю развлекать Эдмона! Я хочу сделать из него охотника, и даже немного приучить к вину, — ведь вино, доброе вино, прогоняет уныние, закоренелую черную меланхолию, источник наших пороков. Подобное наблюдение было сделано неким турецким султаном, который оставил в своей стране запрещенные законом кабачки, но запретил кофейни. Да здравствует веселье, черт возьми! Веселый человек чист сердцем.

Согласитесь со мною, сударыня, скажите: «да» — и вы осчастливите целую кучу людей: меня, мою жену, детей, родителей моих, наших друзей, Эдмона и себя самое. В ожидании радостной встречи со всеми вами под моим кровом, по моем возвращении из Тулона, остаюсь

Ваш, и т. д.

ПИСЬМО CXCVII

ОТВЕТ

Согласие на переезд в О***

Да, вы нарисовали, любезный друг, чересчур соблазнительную картину, чтобы можно было отказаться от вашего предложения. Я говорю «да» от своего имени и от имени всех, приглашенных вами, в присутствии коих пишу. Я согласна...

От Зефиры

Я тоже хочу охотиться. Мне нужно хорошенькое ружьецо, совсем легонькое. Впрочем, я не буду прибегать ни к пороху, ни к свинцу, ибо я не хочу убивать...

От господина Трисмегиста

Еще никогда в жизни я так не радовался. Друг мой, мы будем с вами пить! Вы правы, доброе вино рождает радость в сердце; оно — друг добродетели.

Не правда ли, у этого письма премилое начало! А далее оно еще красноречивее. Мы будем готовиться к путешествию, друг мой. Надеюсь, вы совершите свою поездку в самый непродолжительный срок; итак, через полмесяца, быть может, мы все соберемся вместе, за