Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– Нана, нана, нанана…

Я улыбнулась и на мгновение зажмурилась. Когда я снова открыла глаза, все вокруг было окрашено не в синий, а в красный свет. Внезапно кровь в моих венах застыла, а потом оттаяла. Сердце замерло, но не оттаяло. Я смутно слышала, как Эфкен зовет меня где-то за спиной, но не могла разобрать его слов. Он шел за мной. Ему не следовало этого делать. Я продолжала петь колыбельную.

Снежинки величественно падали мне на голову, за считаные секунды окрасив волосы в белый. Казалось, небо разверзлось и обрушилось на меня.

– Медуза!

Волки снова завыли.

Я не остановилась, не хотела его слушать и просто напевала колыбельную:

– Нана, нана, нанана…

– Медуза!

– Нана, нана, нанана…

Когда снова раздался волчий вой, я уже находилась в лесу. С моих волос будто свисала белая фата, а я была невестой смерти.

– Медуза, подожди меня!

Я направилась в глубь леса, на ту поляну, где когда-то оставила свое сердце, где десятки лет покоилось мое мертвое тело, которое никто так и не нашел.

– Нана, нана, нанана…

Тень змеи оставляла темный след во тьме, в которой скрывалась.

Змея выползла из укрытия.

– Нана, нана, нанана…

Когда Эфкен схватил меня за запястье и развернул к себе, огонь во лбу погас, и я снова все видела в прежних синих красках. Когда снежинки, укрывавшие мои волосы подобно фате, упали на землю, в моих глазах засветилась небывалая сила. Эфкен посмотрел на меня. Маски на нем больше не было. Моя маска все еще прижималась к лицу.

– Что ты бормочешь… – Эфкен не закончил предложение. Мы молча смотрели друг другу в глаза, пока снежинки прилипали к нашим волосам, ресницам, коже. – Мне хочется спать.

Я думала, что его слова заставят меня забыть колыбельную, но она продолжала звучать в глубине леса, словно эхо моего голоса. Волки перестали выть.

– Что бы я ни сделал, когда засыпаю в твоих объятиях, я всегда становлюсь тем мужчиной из твоих романов, – сказал Эфкен, и я сглотнула, потому что на мгновение перестала понимать смысл его слов. – Когда засыпаю в твоих объятиях, я всегда остаюсь тем маленьким мальчиком, который слушает биение сердца матери.

Мы оба одновременно сглотнули. Колыбельная не исчезла в глубине леса, но стала звучать гораздо тише.

Он продолжал говорить, и мне не хотелось, чтобы он замолкал.

«Вот бы он всегда говорил, – подумала я. – Пусть никогда не прекращает говорить, чтобы я слушала и слушала его без остановки…»

– Когда засыпаю в твоих объятиях, я становлюсь тем, кем был до того, как совершил первое убийство.

Сердце заколотилось в груди.

– Ты пойдешь спать со мной? – спросил Эфкен; его голос звучал слабо, но каждое слово пронзало меня, подобно острому ножу.

Я собиралась рассказать ему все независимо от того, поверит он мне или нет.

– Я и так сплю с тобой, – пробормотала я.

– Всегда, – сказал Эфкен, и в тот же миг время замерло в наших глазах. – Всю оставшуюся жизнь.

– Всегда.

– Готова ли ты смириться с моими грехами, малышка? – Его дыхание обдало меня холодом, словно ледяной цветок внутри меня.

– Даже если я толкаю тебя на них, – выпалила я.

– Ты опять плачешь, – сказал он, и я вздрогнула. – Черт.

Оковы никуда не делись. Мои слезы напоминали цепи, опутывающие его запястья. Они держали его в плену, принося в жертву тьме. Колыбельная шепотом разнеслась по лесу. Снежинки стали падать быстрее.

– Не плачь. – Эфкен осторожно коснулся моей щеки, а пальцами другой руки развязал маску. Когда маска соскользнула с лица, он увидел мой размазанный макияж. – Не плачь, Медуза.

Когда его лицо внезапно приблизилось к моему, небо снова окрасилось в алый. Я не понимала, почему так происходит. Может, мне все это привиделось? От его близости у меня защемило сердце.

Потом все вокруг засветилось, и тьма отступила. Я подняла голову и, посмотрев на небо, увидела солнце и луну. Они снова были рядом. Даже звезды померкли. Черная дыра поглотила саму себя. Остались только два светила.

Одну половину неба занимала полная луна, а другую – солнце.

Они светили бок о бок, лицом друг к другу.

Наконец двое влюбленных, разлученные на сотни тысяч лет, встретились.

– Ты – первая за тысячу лет, кто смогла на рассвете соединить Красный и Синий берега, – прошептал Эфкен, и его теплое дыхание коснулось моих губ. Я понимала, что произойдет дальше, когда он обхватил ладонями мое лицо. Половина неба была окрашена в алый, половина – в синий. Полная луна сияла серебром, а солнце освещало все вокруг красными лучами.

Когда его ресницы мягко опустились, я сжалась от боли, будто видела эти бездонные синие глаза в последний раз. Он зажмурился еще сильнее и тяжело сглотнул. Я представила все изгибы его прекрасной шеи.

Я думала, что превращусь в пепел от одного вздоха, распадусь и развеюсь по ветру. Я мягко прижала ладонь к его щеке, и он накрыл ее своей рукой, отмеченной чужой кровью.

– Назад пути нет, – прошептал он, и в этот момент страницы романа начали стремительно переворачиваться. – Ты втянула меня в неприятности.

Когда он прижался к моим губам своими, мне показалось, что лес охватило пламя, потому что все вокруг осветилось алым заревом. Время медленно текло ради нас, а все чувства неслись по моим жилам прямо к сердцу. Я ответила на его поцелуй.

Я целовала Эфкена Карадумана.

Чувства были подобны взорвавшейся бензоколонке.

Пульс, бьющийся на его губах, поразил меня в самое уязвимое место. Я чувствовала его дыхание. Его исцеляющее дыхание проникало между моими губами и наполняло меня жизнью, в которой я отчаянно нуждалась на протяжении многих веков. Маска Медузы валялась где-то в снегу. Одну руку я положила на его скуластое лицо, а пальцы другой запустила в его густые черные волосы на затылке. Мои губы плавились от его поцелуев.

Я не могла оторваться от него, даже когда почувствовала, что по внутренней стороне моего левого запястья движется огненный шар. Словно к коже прижали раскаленное железо. Боль распространялась по всему моему телу, поцелуй становился более настойчивым, а узел развязался.

Когда прошлое начало рушиться передо мной, подобно песочному замку, я осознала, насколько велика сила, дремавшая долгое время во мне. Образы хлынули в мой разум, словно ледяной водопад.

Я слышала звон мечей, и он был повсюду.

Я бежала по снегу, отчаянно желая догнать его. Я чувствовала, что должна догнать его. Обязана.

Вид часто менялся. Деревья появлялись и исчезали, пока мое тело