Хроники блокадного города - Хабиб Ахмад-заде

Как же так? Почему Мустафа выжил на фронте, но через три месяца после свадьбы сорвался с наполовину построенного здания, возведением которого заведовал, и разбился насмерть? Господи, как же так? Почему? Я был ошеломлен.

А Нахид отчаянно набросилась на меня.

Удар первый:

– Мустафа, еще когда приходил свататься ко мне, рассказал, как ты уговаривал его на это.

Я опустил голову и снова начал раскачивать качели. Второй племянник стал капризничать, требуя поменяться местами со своим братом.

Пока я пересаживал детей, мне даже в голову не пришло выразить свое соболезнование, как вдруг последовал второй удар.

– Зачем ты это сделал? Почему ты сам… – она вдруг прервала свою речь.

Этих двух ударов было достаточно, чтобы проститься с жизнью, и я страшно испугался. Что, если ей была известна моя тайна? В другой ситуации я бы по привычке на все вопросы ответил, что сделал это смеха ради, но сейчас не мог вымолвить ни слова.

Нахид тоже молчала и пристально смотрела мне в глаза. От бывшего некогда девичьего смущения уже не осталось и следа, и она решительно метала в меня свои невидимые стрелы.

– Поздравляю. У тебя красивые дети, – наконец сказала она.

Не дожидаясь ответа, она быстрыми шагами пошла к компании людей, расположившихся между деревьями.

На прощание Нахид посмотрела на меня тем же хмурым взглядом, каким провожала тогда из машины во время эвакуации из города. Я хотел было что-то сказать, но когда она присоединилась к компании незнакомых мне людей, я лишился малейшего шанса заговорить с ней.

Взяв обоих детей за руки, я быстро ушел из парка. При ходьбе я прихрамывал на протез и боялся, что он вот-вот отвалится. Но больше этого я боялся, что дети назовут меня дядей, хотя, может быть, еще чего-то более серьезного…

Письмо родителям Саада

Любезно прошу людей, нашедших это письмо, при первой возможности передать его родителям рядового Саада Абдоль-Джабара из 23-й дивизии подразделения сил особого назначения Республиканской гвардии Ирака, находящегося в подчинении 3-й армии Басры.

Здравствуйте, уважаемые отец и мать рядового Саада!

Не знаю, было ли правильным решением в подобной ситуации писать и отправлять вам это письмо, но в любом случае мне показалось необходимым сообщить обо всем случившемся в своем послании и передать его таким необычным способом вместе с вашим сыном. В своем письме я расскажу о том, при каких удивительных обстоятельствах я познакомился с Саадом. Это было необычное знакомство, о котором спустя одиннадцать лет я просто обязан поведать вам. Вместе с тем я вынужден полностью разуверить вас в собственной причастности к данному печальному происшествию и описать в мельчайших подробностях обстоятельства нашего знакомства.

В данный момент ваш сын Саад находится рядом со мной и, возможно, ждет, когда я закончу свое письмо, чтобы потом самому передать вам мое правдивое изложение всего случившегося.

Сейчас истекают последние мгновения нашей встречи и наступает минута настоящего прощания!

Понимаю, я должен быть краток и перейти к самой сути произошедшего.

Все началось приблизительно одиннадцать лет тому назад. Если быть точнее, то утром 28 сентября 1981 года, когда я впервые увидел вашего сына. В то утро, когда состоялось наше знакомство, я возвращался в тыл с берега реки Карун. Накануне вечером в этом районе прошла крупная военная операция. Ее целью было снять блокаду с нашего города. Мы сражались до самого утра, пока не пробились к берегу реки. После годовой блокады города нашим войскам впервые удалось отвоевать этот район. В восторге от этой судьбоносной операции, я захватил с собой недорогой фотоаппарат, чтобы запечатлеть на пленку собственное участие в боевых действиях. Однако бой был настолько интенсивным, что мне никак не удавалось выкроить минутку и воспользоваться своей техникой.

Все до этого момента складывалось точно таким образом, как могло случиться в любой другой военной операции. К предрассветным сумеркам, когда уставших солдат начали сменять свежие силы, все стали возвращаться по проходу, которым воспользовались еще прошлой ночью, однако я неожиданно ощутил непреодолимое желание прогуляться по освобожденному району. Мне хотелось посмотреть, что произошло на этой территории за время оккупации. Обойдя стороной минное поле, я вышел на покрытую песком дорогу, которую построила иракская армия для подъезда к асфальтированному шоссе. Я пошел по этой песчаной дороге, пока не вышел на пересечение с шоссе. Тогда моим глазам предстал тот самый путь, по которому на протяжении целого года я каждое мгновение мечтал отправиться на побывку домой.

С шоссе еще не были убраны мины, взрывные устройства-ловушки и колючая проволока, однако в моем понимании оно все равно считалось освобожденным.

Я точно помню, что, когда шагал по шоссе, солнце поднималось все выше и выше. Я громко крикнул несколько раз, а потом, не глядя по сторонам, с оружием в руках подпрыгнул от радости. У меня было легко на сердце. В ту пору мне минуло всего лишь шестнадцать лет, и ваш сын был только на два года старше.

В этот момент все и произошло. Я сам до сих пор не понимаю, как это вышло! Я на мгновение обернулся назад и от неожиданности застыл на месте. Потом, поддавшись инстинкту, я бросился в укрытие. Должен признаться, что тогда я сильно испугался. Оказывается, все время, что я был на шоссе, сзади на меня, сидя, смотрел какой-то иракский солдат, а я его заметил только сейчас.

С невероятной быстротой я отскочил за край шоссе и снял оружие с предохранителя. Я все время думал: почему он не выстрелил в меня сзади? Однако эта самая мысль вскоре убедила меня в том, что наверняка он остался один на этой отвоеванной территории и теперь хочет сдаться в плен.

Все эти рассуждения придали мне храбрости, и я осмелился подойти к сидящему сзади. Выдержав паузу, я решительно перебежал из-за насыпи на противоположную сторону и уже собирался сказать ему по-персидски «руки вверх». Конечно, сейчас, когда вы читаете это письмо, вам уже все в некоторой степени становится ясно.

Действительно, я наткнулся на труп вашего сына, который сидел на земле, поджав под себя ноги. Его шея и оба запястья были привязаны телефонными проводами к дорожному указателю, а из-под ног ручьем текла кровь.

Только тогда я выпустил оружие из рук. Подойдя ближе, я увидел, что он был привязан таким образом, что раны на запястьях и шее сразу бросались в глаза. Едва