Хроники блокадного города - Хабиб Ахмад-заде

бы я готовился к этому заблаговременно, то непременно приложил бы также найденное мною письмо и фотографию, которую сделал в момент обнаружения вашего сына. Возможно, один из моих товарищей прав, полагая, что лучше всего не копаться в этом деле и не заставлять вас страдать еще больше. К тому же мое письмо может попасть в руки посторонних людей, и тогда вы уже точно никогда не получите даже тело своего сына. Однако, как вы уже поняли, я использую этот необычный способ отправки письма, чтобы свести подобный риск к минимуму.

Внизу я указываю свой обратный адрес, чтобы вы связались со мной любым удобным для вас способом, и я смог бы передать вам фотографию и последнее письмо Саада. Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что я вложу свое письмо в сломанную кость ноги вашего сына. Возможно, спрятанное таким образом, это письмо не будет замечено адресатами и окажется похороненным вместе с Саадом, и ваше уважаемое семейство так никогда и не узнает, что произошло на самом деле.

Я снова терзаю себя вопросом: зачем я пишу это письмо? Но дело в том, что только в этих последних словах я могу выразить главное: если бы нечто подобное случилось со мной всего лишь десять лет тому назад, то, наверное, я ни за что не стал бы писать такое письмо. Однако недавно я сам стал отцом и в состоянии осознавать, что все родители имеют законное право знать о последних мгновениях жизни своего ребенка.

Вот и пришла пора мне прощаться с вашим сыном. Я знаю, что теперь всякий раз, проезжая это место на загородном шоссе, я стану смотреть на его пустую могилу, и жгучая тоска будет терзать мое сердце, тоска, вызванная тем, что увидел я этого незнакомца одиннадцать лет назад, а узнал о его судьбе всего лишь за пару часов до последнего прощания.

Мои товарищи уже ворчат, что я слишком долго пишу свое письмо. Одним словом, молю о вас и о Сааде Бога, который однажды сделал так, чтобы я пошел по этому шоссе, увидел вашего сына, потом нашел лопату, а сейчас, спустя одиннадцать лет, раскрыл тайну его гибели. Быть может, с помощью того же Создателя вы все-таки получите это письмо.

Если бы не Дарья-Голи!

В благодарность человеку, который…

Почему тебя никто не знает? Твое имя, которое начинается со слова «дарья»[21], кажется необъятным! Ведь море такое необъятное. Оно широкое и глубокое, прозрачное и волнистое. Все знают, что такое море, но почему ты сам кажешься столь загадочным?

Пусть те люди, которые уже встречали в какой-нибудь книге твое имя или знакомы с тобой, поднимут руку, тогда мы, в свою очередь, не зная тебя лично, пристыженно опустим головы.

Твое имя навевает воспоминания о море, о Бахманшире[22] и о районе Зольфагари на окраине Абадана[23]. Как запросто в ту полночь солдаты баасистской[24]армии срубили прекрасные пальмы в Зольфагари, возвели мост на Бахманшире и переправились на другую сторону реки, чтобы замкнуть кольцо блокады вокруг Абадана и заполучить себе этот славный трофей, равно как и его город-побратим Хоррем-шахр[25]. Однако несгибаемая воля смуглых хорремшахрских парней убедила баасовцев в том, что для взятия Абадана им следует подыскать другое, более тихое место.

В ту ночь в Зольфагари было очень тихо. Немногочисленные защитники города, мы на расстоянии нескольких километров ожидали появления баасовцев между двумя мостами, рядом с пунктами пропуска номер семь и двенадцать. Однако противник появился за стройными пальмами окраинного района Зольфагари. Баасовцы знали, что они не встретят ни души в руинах, оставшихся после бомбежки на месте стоявших здесь некогда домов. Однако они и представить себе не могли, что среди искореженных машин на этом настоящем автомобильном кладбище живет и ездит на своем велосипеде старик по имени Дарья-Голи. Старик, имя которого начинается со слова «море», сборщик металлолома Дарья-Голи! В ту ночь их не видел никто, кроме тебя. Ты знал, что несколько ночей тому назад пал Хорремшахр, и теперь баасовцы стирают подошвы своих ботинок на главных шоссейных магистралях, ведущих в Абадан.

Мы не имели представления, что баасовцы, пройдя через трассу от Махшахра до Абадана и Ахваза, перекрыли пути и захватили в плен огромное количество наших солдат.

Той ночью, когда, выглядывая из-за груды ржавого металла, ты заметил баасовцев, тебе стало ясно, что пришла очередь твоего города – Абадана!

Под покровом ночи ты тихо встаешь, хватаешься обеими руками за руль своего велосипеда, садишься на шатающееся сиденье и начинаешь крутить педали. Старик, а как припустил! Ведь твои мышцы уже совсем ослабли. Спокойнее, а то ты устанешь и начнешь задыхаться. Тогда придется остановиться посередине пути. Но нет! Крути педали. Баасовцы в четырех километрах от шоссе на Хосровабад. Это единственное шоссе, ведущее из города, которое не удалось захватить противнику, а тебе до штаба КСИР[26] в Абадане надо преодолеть еще девять километров.

Крути педали! Тот, кто доберется быстрее, изменит историю. Если баасовцы доберутся до шоссе на Хосровабад, то весь иранский берег Арванда будет в их руках, и тогда они получат все иранские приграничные территории, на которые имели виды.

Крути педали, Дарья-Голи! Баасовцы бесшумно подкрались сюда, чтобы захватить Абадан. Тебя они не видели. Как было бы прекрасно, если бы вместо велосипеда у тебя был мотоцикл, или даже нет! Как было бы прекрасно, если бы из всего этого автомобильного кладбища смогла поехать хотя бы одна машина, только одна, и тогда ты спокойно сел бы за руль и доехал до штаба КСИР в Абадане. Но нет! В эту ночь, будь у тебя даже машина, на этом самом огромном нефтеперерабатывающем заводе на всем Ближнем Востоке[27], который сейчас весь в огне, ты не смог бы раздобыть и литра бензина, чтобы залить в бензобак. Так что крути педали, Дарья-Голи. крути педали!

Представь себе, что история с марафонским бегуном повторяется вновь. Однако сейчас это уже не древнее сказание о греке, который много тысяч лет тому назад, пробежав огромное расстояние, передал своим согражданам весть о высадке персов, в результате чего марафонский бег, этот самый сложный вид спорта, испытывающий выдержку человека, стал одной из спортивных дисциплин на Олимпийских играх. Дарья, этой ночью на твоем девятикилометровом маршруте не будут стоять аплодирующие зрители. Ты один, так что крути педали, Дарья-Голи! Если баасовцы, сидя в своих танках, сейчас нажмут на педаль газа, для