Интеллектуалы древней Руси. Зарождение соблазна русского мессианизма - Игорь Николаевич Данилевский

Какова же была цель такого сборника цитат?

Когда речь заходит о духовной жизни древней Руси, как правило, необходимой и достаточной посылкой считается упоминание о том, что мышление человека того времени, его мировоззрение было религиозным. Но что оно представляло собой? В каком понятийном пространстве человек того времени жил, рассуждал, совершал выбор «модели» своего поведения, определял «стратегию» и «тактику» собственных поступков, отношений между людьми, а также между отдельными людьми и некими социальными структурами, что считалось допустимым, а что — нет, какие поступки представлялись хорошими, а какие — плохими, что было можно и/или до́лжно делать, а чего — ни в коем случае нельзя? Без таких общих представлений человека древней Руси о мире и о своем месте в нем невозможно понять, как древнерусские авторы (в нашем случае — Владимир Мономах) формировали какие-то идеи, вели дискуссии о том, как следует жить и действовать в конкретных ситуациях, чтобы «вписаться» в этот мир, быть в согласии с ним, обеспечить себе «комфортные» условия пребывания в нем.

Прежде всего, в своих рассуждениях они, несомненно, опирались на сакральные тексты. Именно в них древнерусские мыслители выискивали образцы поведения в ситуациях, напоминавших события и обстоятельства Священной истории. В них они искали — и находили — оценки и характеристики, которые давали возможность понять и оценить происходящее. В этих текстах древнерусский человек пытался разглядеть рекомендации на будущее. Видимо, именно поэтому Владимир Мономах и начинает «Поучение детям» с обширного набора цитат из Псалтири, занимающего несколько страниц. И дело здесь не только (а может быть, и не столько) в гадании, сколько в желании найти авторитетную опору для собственных действий. При этом князь выполнял функции защитника веры и ее идеалов — и как «теоретик», и как «практик». Именно в этом ключе, видимо, и следует рассматривать «Поучение детям» Владимира Мономаха.

***

Сакральные и приравнивавшиеся к ним авторитетные тексты давали общее представление о том, как устроен мир, в котором жил человек древней Руси, и о его месте в этом мире — о том, что с полным основанием можно назвать экологией. Для современного читателя это слово связывается прежде всего с защитой окружающей среды. Однако само понятие, обозначаемое этим термином (от др. — греч. οἶκος — дом, жилище, имущество и λόγος — понятие, учение, наука), гораздо шире. Оно включает весь комплекс вопросов взаимодействия человека и человеческих сообществ с самими собой и окружающей средой. Поэтому ответы, которые давало на них Священное Писание, вполне можно обозначить этим термином.

Какие же сакральные предписания Владимир Мономах считает наиболее важными? Вот они в самом кратком изложении: «уповай на Бога», «не завидуй творящим беззаконие», «послушные Господу будут владеть землей», «кроткие унаследуют землю», «лучше праведнику малое, нежели многие богатства грешным», «праведных укрепляет Господь», «Господом стопы человека направляются», «не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба», «уклонись от зла, сотвори добро, найди мир и отгони зло», «если есть награда праведнику, значит есть Бог, творящий суд на земле», «вся жизнь в воле Его», «милость Твоя лучше, чем жизнь моя», «укрой меня от сборища лукавых и от множества делающих неправду», «благословлю Господа во всякое время, непрестанна хвала Ему». «И прочее», — добавляет Мономах.

К «прочему», судя по всему, относятся наставления Василия Великого и евангельские нормы: иметь душу чистую и непорочную, тело худое, а беседу краткую; есть и пить без шума; при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться; с равными и младшими иметь любовь; беседуя, стараться больше понять и никого не ругать; не смеяться много; с «нелепыми» женщинами не беседовать; глаза держать книзу, а душу ввысь; избегать суеты; учить увлекающихся властью; равнодушно относиться к почету, проявляемому окружающими; не впадать в гордость и дерзость; приносить пользу не только себе. Верующему человеку следует научиться «очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела». Тот, кого лишили чего-то, не должен мстить. Ненавидимый должен любить, гонимый — терпеть, хулимый — молчать. Далее следует цитата из пророка Исайи: «избавляйте обижаемого, давайте суд сироте, оправдывайте вдовицу», и тогда, говорит Господь, «если будут грехи ваши как обагренные, — как снег обелю их» (Ис 1: 17–18). Речь здесь идет об условиях спасения на Страшном суде. Мономах завершает эту подборку стихирой, которая поется во время вечернего богослужения в среду Сырной седмицы, посвященной примирению с ближними, прощению обид и подготовке к покаянному пути к Богу: «воссияет весна поста и цветок покаяния: очистим себя, братья, от всякой крови телесной и душевной».

***

Однако сакральные тексты зачастую предлагали противоречивые «рекомендации». Так, скажем, ветхозаветный императив «око за око, зуб за зуб» (Лев 24: 20) разительно расходился с новозаветным «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф 5: 39). Это формировало определенное интеллектуальное напряжение: выбор той или иной рекомендации, освященной авторитетом христианского вероучения, оставался за каждым конкретным автором. Следование же противоположным рекомендациям вполне могло рассматриваться как отступление от истины. Как утверждал древнерусский богослов Кирилл Туровский (1130 — ок. 1182), ссылаясь на Второе послание апостола Петра, «луче бы не познати истины, нежели и познавши уклонитися от нея» (2 Пет 2: 21).

Яркой иллюстрацией «субъективного» восприятия подобных рекомендаций является вторая часть «Поучения детям» Владимира Мономаха. После пространного цитирования Псалтири и бесед Василия Великого он пишет: «Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего нам милость свою; а то дальнейшее — это моего собственного слабого ума наставление. Послушайте меня: если не все примете, то хоть половину». О том, что это за «половина», он поясняет так: «Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите». Своим рассуждениям, выводам и рекомендациям Владимир Всеволодович явно отводит подчиненное, по сравнению с цитатами из Священного Писания и заветами Отцов Церкви, место. Эта часть «Поучения» — своего рода житейские приложения общих идей, обнаруженных им в «божественных словах», перевод их на обыденный уровень, переход, так сказать, от теории к повседневной практике.

Подобные конкретные рекомендации, как именно следует жить в этом мире, чтобы максимально соответствовать ему, не нанося вреда себе и окружающей «реальности», правила ведения домашнего хозяйства, в древнерусской православной традиции называлось домостроительством, а мы бы вполне могли назвать экономикой — в буквальном значении этого слова (др. — греч. οἱκονομία — управление домом, вообще управление, распоряжение; от οἶκος — дом, жилище, имущество и νόμος — ном, территория управления хозяйствованием; правило, закон). Как и во все времена, такие житейские правила и рекомендации далеко не всегда выполнялись, хотя и были желательными.

Как же следует поступать, по мнению Владимира Мономаха, чтобы воплотить в жизнь божественные установления?