Заветная тайна Крота Фердинанда - Микаэль Брюн-Арно

рассказы других обитателей пансиона. И вот, когда все уже приготовились собирать вещи и расходиться по комнатам, Фердинанд попросил слова — и текст, прочитанный им в тот день, потряс всех слушателей…

Неделя за неделей крот читал Элизабет, Эдгару и другим обитателям «Приюта» отрывки, превратившиеся впоследствии в «Записки из-под земли» — то самое произведение, которое заняло своё место на стеллаже «Книжного магазина» ещё в те времена, когда хозяином был отец нашего лиса. То самое произведение, которое спустя тридцать лет купил неизвестный зверь, что и послужило поводом к описываемой истории.

* * *

— Поверьте мне, то, что он поведал нам в тот вечер, растрогало бы самые чёрствые сердца… Столько лет прошло, а я испытываю те же самые чувства…

— Так что же случилось, Элизабет? — спросил Арчибальд.

— Понимаете, он оказался на берегу…

— Прошу прощения! — послышался голос из прихожей. — Здесь кто-нибудь есть?

— Минуточку, я сейчас вернусь, — извинилась Элизабет, похлопав хозяина книжного магазина по лапе.

У входа, перед стойкой администратора, она увидела молодого барсука. Рядом с ним стояла большая насквозь промокшая сумка, а в лапе он держал зонт, с которого стекала вода.

— Чем могу быть полезна? Позвольте помочь вам, — предложила Элизабет, принимая у позднего посетителя пальто.

— Честно говоря, можете. Я много слышал о вашем заведении, и мне хотелось бы, если есть места, остановиться у вас на несколько дней, — проговорил барсук со смущённой улыбкой.

— Конечно, я буду рада, господин Барсук.

— Меня зовут Руссо, — представился тот, снимая шляпу.

— Ну, что ж, у меня как раз есть одна свободная комната на третьем этаже, и я буду рада предложить её вам. Прошу вас, следуйте за мной, я вам покажу, где она находится. Как устроитесь, я принесу вам настоянный на коре вишнёвого дерева чай и печенье, которое пеку сама. Вы писатель, господин Барсук Руссо? — спросила Элизабет, снимая с крючка на стене ключ от комнаты.

— Я бы очень хотел заняться сочинительством и вот подумал, что ваш дом — отличное место, чтобы попробовать, — ответил явно смутившийся барсук.

— Вы постучались в нужную дверь! Кстати, завтра вечером состоятся наши еженедельные литературные чтения, и, разумеется, вы можете присоединиться к нам. Я оставлю вам бумагу, чернила и своё перо. Если вам удастся что-нибудь написать, не стесняйтесь, поделитесь с нами! Но даже если ничего не получится, — ободряюще проговорила она, беря барсука за лапу и подводя его к лестнице, — приходите послушать других, мы будем рады. Ну, вот и пришли.

— Большое вам спасибо, я постараюсь, — ответил он, поднимаясь по лестнице вслед за ней.

Элизабет оставила нового постояльца и спустилась обратно в гостиную.

— Прошу прощения, господин Лис, в «Приют» неожиданно приехал новый гость. Мы не могли бы продолжить разговор завтра?

— Конечно, госпожа Курица.

И Элизабет поспешила к лестнице и заодно «потеряла» по пути несколько своих пёстрых пёрышек.

Тем временем дождь на улице закончился. Лис начал готовиться ко сну и, глядя на своего друга, громко храпевшего на кровати у противоположной стены, подумал, как зря он не обращал внимания на мемуары бедного Фердинанда, которые столько лет пролежали на стеллаже в его магазине. Кто же купил «Записки из-под земли»? Удастся ли когда-нибудь Фердинанду отыскать свою книгу? Лис посмотрел в открытое окно на понемногу расчищавшееся небо и обратился к луне с просьбой помочь им найти книгу, чтобы Фердинанд смог в последний раз прижать её к груди. Ему и в голову не могло прийти, что его желанию суждено было вот-вот исполниться.

Мысленные встречи

Фердинанд сидел на краю кровати в комнате на третьем этаже «Приюта мастеров пера» и смотрел в окно — это мог был шкаф, или дверь, или просто рисунок на стене; когда ты не знаешь, что существует в действительности, а что нет, всё вокруг утрачивает смысл. Сколько времени прошло с тех пор, как Арчибальд вышел из комнаты? Честное кротовье слово, этого никто не мог сказать. Стрелки часов на запястье Фердинанда останавливались на непонятных значках — их в пору его молодости вроде бы называли цифрами. Но сегодня, в этой тихой комнате с её неясным освещением цифры не говорили ему ни о чём, в том числе и о времени. Уставившись в пустоту, крот крутил стрелки в обратном направлении, словно хотел вернуть время назад. Он заворожённо рассматривал смешную маленькую палочку, которая пыталась догнать палочку побольше. Фердинанд так увлёкся, что даже немного удивился, когда раздался стук в дверь — три чётких и сильных удара с перерывами.

— Привет, малыш Фердинанд, что сегодня было в школе?

В дверях стоял Крот Норбер и протирал одну за другой разноцветные отвёртки, висевшие на его специальном поясе для инструментов — каждый цвет соответствовал винтам определённого типа. Кусок старой рубашки, служивший ему тряпкой, был покрыт жирными пятнами, не поддающимися даже самой энергичной стирке. Фердинанд, скорчив недовольную гримасу и наморщив нос, упрямо не отвечал и смотрел на свои лакированные башмачки, которыми отбивал весёлый ритм по ножке кровати. Норбер сел рядом с ним на кровать, заскрипели пружины.

— Не хочешь мне рассказать? — снова заговорил Норбер, пригладив вихры на голове сына.

— Это всё Медведь Гаэтан, — ответил Фердинанд, протягивая отцу погнутые очки и указывая на ободранное колено. — Каждый раз, когда я прохожу мимо него и его дружков, он меня толкает, чтобы я упал, и все надо мной смеются.

— Знаешь, Фердинанд, — начал Норбер, снимая что-то со своего запястья, — время — понятие весьма относительное. Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, дни тянулись так медленно, и я задавался вопросом: неужели когда-нибудь настанет тот день, когда я смогу сам дотянуться до коробки с шоколадом на полочке, чтобы мама не поймала меня и не начала ругать, — добавил он, изображая, как открывает коробку и наслаждается запахом воображаемого шоколада. — А теперь время летит слишком быстро, и я тоскую по тем дням, когда мама ругала меня, потому что теперь она слишком устала для этого и слишком погружена в свой собственный мир…

— Знаешь, я уверен, что в душе бабушка по-прежнему ругает тебя, — ответил Фердинанд и ласково прижался к отцу, словно желая ободрить его.

— Не сомневаюсь, мой большой мальчик. А что касается твоей проблемы, вот что я предлагаю. В один прекрасный день, когда я нуждался в этом так же, как и ты сейчас, мой папа дал мне вот эти часы, а сегодня я передаю их тебе, — с этими словами он надел часы на запястье сына. — Когда маленькая