Мимолетные видения незнакомой Японии - Лафкадио Хирн

Часть 10

На каждой раздвижной двери или непосредственно над главным входом почти каждого дома наклеены продолговатые полосы белой бумаги с иероглифическими надписями. Над каждым порогом видна священная эмблема синто – небольшой канат из рисовой соломы со свисающими пучками. Белые полосы немедленно привлекают мое внимание, это – офуда, священные тексты или талисманы, которые я увлеченно коллекционирую. Почти все они из храмов в Мацуэ или окрестностей; священные слова буддийских текстов указывают, к какой сю или школе принадлежит семейство, ибо практически любая живая душа в этом городе исповедует ту или иную разновидность буддизма, но все при этом следуют более древней, главенствующей религии синто. Даже не разбирающийся в японской иероглифике человек почти всегда способен с первого взгляда различить название великой школы Нитирэн по его особому столбцу значков, ощетинившихся, словно войска на марше, острыми пиками и рыцарскими вымпелами. Знаменитая мантра Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё была начертана на флаге великого полководца Като Киёмасы, гонителя испанцев-христиан, получившего известность как vir ter execrandus (трижды проклятый) иезуитами. Любой паломник, принадлежащий школе Нитирэн, вправе попросить милостыни или еды на пороге любого дома, вывесившего такой знак.

Но куда большее количество офуда славят синто. Почти на каждой двери вывешена офуда, особенно привлекающая внимание чужеземца, потому что под столбцом иероглифов нарисованы две маленькие фигурки черной и белой лисиц, сидящих мордами друг к другу. У каждой из пасти вместо характерного ключа торчит пучок рисовой соломы. Эти офуда – из великого храма Инари в Сирояме[36], расположенного на территории замка, они оберегают от огня. В Мацуэ помимо них до сих пор не знают ни о каких других способах защиты от пожара, по крайней мере, что касается защиты деревянных построек. И хотя одной искры и сильного ветра достаточно, чтобы за сутки уничтожить крупный город, в Мацуэ никогда не слышали о больших пожарах, да и маленькие случаются крайне редко.

Талисман имеет особое значение для города, а об Инари ходит следующая легенда.

Когда Наомасу, внук Иэясу, приехал в Мацуэ управлять провинцией, к нему подошел прекрасный мальчик и сказал: «Я прибыл сюда из дома вашего августейшего отца в Этидзене, чтобы оберегать вас от всяческого зла. Но у меня нет своего жилища, поэтому я остановился в буддийском храме Фумон-ин. Если вы построите для меня дом на территории замка, я буду охранять от огня все его постройки и все дома в городе, а также вашу резиденцию в столице. Потому что я Инари Синэмон». С этими словами мальчик исчез. Наомасу посвятил ему великий храм, до сих пор стоящий на территории замка, и окружил его тысячей каменных лисиц.

Часть 11

Я сворачиваю в узкую улочку, настолько древнюю, что ее карликовые двухэтажные дома выглядят словно выросшие прямо из земли. Ее называют улицей Нового леса. Лес для ее постройки был новым лет эдак сто пятьдесят назад, но оттенки домов могут потягаться с любой живописью – скромные пепельные тона деревянных частей, ощетинившиеся коричневые тростниковые крыши, полосы и островки теплой зелени бархатистых кухонных растений и мхов, прекрасно чувствующих себя на японских кровлях.

Однако вид улицы содержит элемент, удивляющий больше ветхих домов. На очень высоких – выше любой постройки поселка – бамбуковых шестах, вкопанных рядами по обе стороны улицы, натянуты невероятно черные сети, на фоне неба похожие на огромную паутину, внезапно наводящую на мысль о пауках-гигантах из японских мифов и альбомов старых художников. Однако это всего лишь рыболовные снасти, сплетенные из шелковой нити, потому что на этой улице живут рыбаки. Я направляюсь к большому мосту.

Часть 12

Сногсшибательный призрак!

Глядя с большого моста в восточном направлении на острые синие и зеленые зубцы прекрасных гор на горизонте, я вижу в небе величественного призрака. Его стопы окутывают далекие туманы, плотная масса возникает словно сама собой из воздуха – призрачный конус, прозрачно-серый внизу, дымчато-белый на вершине с покровом вечно спящих снегов. Это – могучая гора Дайсэн.

С наступлением зимы гора за одну ночь с подошвы до макушки покрывается снегом. Снежная пирамида настолько напоминает Священную гору, которую поэты часто сравнивают с подвешенным к небу белым опущенным полуоткрытым веером, что ее нередко называют Идзумо-Фудзи. Однако гора в действительности находится не в Идзумо, а в Хоки, пусть даже ее лучше видно отсюда, чем из любого места в Хоки. Зрелище возвышенное и очаровательное, но оно бывает открыто взору только в такое время, когда воздух абсолютно чист. С ней связано много восхитительных легенд, и где-то на таинственной вершине, как утверждают легенды, живет Тэнгу.

Часть 13

У дальнего конца моста, рядом с причалами, где стоят на приколе маленькие пароходы, находится крохотный храм Дзидзо (Дзидзо-до). Здесь хранятся несколько бронзовых драг. Когда в реке тонет человек, а тело найти не могут, из маленького храма берут драги и прочесывают дно. Если это помогает найти утопленника, то храму полагается подарить новую драгу.

Отсюда на половину мили в южном направлении до большого синтоистского храма Тэндзина, Бога учености и каллиграфии, тянется широкая Тэндзинмати, улица Богатых Купцов, по обоим бокам задрапированная синими занавесками с чудесными белыми иероглифами названий и указателей. Занавеси колеблются при каждом дуновении ветерка с озера. Вдаль, в светлую перспективу, уходят длинные ряды телеграфных столбов.

За храмом Тэндзина город рассекает еще одна река – Синдотэгава, через которую перекинут мост Тэндзин-баси. Обширные кварталы тянутся до самых холмов и по берегу озера. Промежуток между двумя реками – место наиболее колоритной и оживленной городской суеты. Здесь же находится обширный, любопытный квартал храмов. В этом районе-острове расположены театры, места проведения борцовских состязаний и большинство увеселительных заведений.

Параллельно Тэндзинмати пролегает большая улица буддийских храмов Тэрамати. Всю ее восточную сторону занимает непрерывный ряд святилищ – сплошная стена крытых кафелем каменных оград с импозантными воротами на равных промежутках. За оградами с кафельным верхом к небу поднимаются прекрасные косые очертания массивных серо-синих храмовых кровель. Здесь мирно уживаются все школы: Нитирэн-сю, Сингон-сю, Дзэн-сю, Тэндай-сю, даже Син-сю, непопулярная в Идзумо из-за того, что ее преданным последователям запрещено поклоняться ками. За каждым храмовым двором находится кладбище или хакаба. На востоке видны другие храмы. Огромное количество буддийских зданий перемежаются вкраплениями садов и крохотных домишек, превращая район в гигантский лабиринт старых дворов и куцых улочек.

Сегодня я, по обыкновению, могу с большой пользой провести пару часов, посещая храмы, разглядывая древние статуи, восседающие