Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

пройдя участок пыльной коричневой породы. Воздух был сух, небо ослепительно-ясное. Мы по-прежнему находились на высоте около 4000 метров. По мере того, как мы приближались к реке, почва под ногами являла всё больше эрозии, и пейзаж, по которому петляла тропа, становился всё более похожим на лунный.

Между холмиками из рыхлой почвы протянулись шаткие мостки. За триста метров до реки мы прошли мимо ряда квадратных чортенов. Они насчитывали два-три яруса и были выкрашены в сизо-серый цвет, с вкраплением охры на верхнем уровне. Такой тип чортенов мне прежде не попадался. Через три часа после выхода из Каранга мы оказались на тропе выше Нангкхонга – быстрой, илистой реки с ровным руслом. Впереди ущелье расширялось; на противоположном берегу рассыпались обычные бело-охровые чортены. Долина нашей реки соединилась с ещё одной. Это место называется Дора-Сумдо: текущий на север Нангкхонг сливается с Панзангом, текущим на запад, и вместе они образуют Карнали.

Считается, что сумдо – это особенное место. По-тибетски фраза «Дора-Сумдо» выглядит скорее как rDo-ra gSum-mdo. gSum-mdo означает «низкая долина трёх вод»: две реки сливаются, образуя третью. Местные именуют Ше «Шел-Сумдо» – Хрустальное слияние.

В своём буддийском романе «Сиддхартха» Герман Гессе обращается к мистическому и символическому значению слияния рек – пишет, что «…река существует во всех местах сразу: у источника и в устье, у водопада и на переправе, и у порогов, и в море, и в горах – везде одновременно, и для неё есть только настоящее: ни тени прошлого, ни тени будущего».

Почти у самого слияния двух рек через Нангкхонг перекинулся узкий деревянный мостик, и по нему мы перешли на поросший травой берег с крупными чортенами, выстроившимися в ряд. В XV в. их построили и поддерживали в порядке ламы Янгцера. Рядом стояло низкое современное зданьице, которое Саила занял под кухню.

Поставили палатки, и вот уже скоро нам подали чай с печеньем. Было ветрено, в воздух поднимались облака пыли. Лёжа у себя в палатке, я видел прямо перед собой слияние двух рек, а на западе закатное солнце окрасило долину в ярко-золотистые тона. В одном километре от меня, в сотне-другой метров над левым берегом Панзанга, едва виднелся монастырь Шунгцхер, изначально принадлежавший школе Сакья, теперь – Ньингма.

Неожиданно на каменистом речном склоне у самой воды появились чёрные яки. Они шли не спеша, погоняемые местным жителем в красной куртке верхом на белой лошади. Сцену дополняли приятные звуки: шумела вода, мягко стучали копыта, бренчали ячьи колокольчики, яки фыркали, пастух понукал их криком «дзо!» Вечная, исполненная покоя картина, внушающая глубокое умиротворение.

Начинало холодать, и перед ужином мы оделись в пуховики. На следующий день мы собирались посетить самый старый сохранившийся монастырь в Долпо.

24 мая. От Дора-Сумдо (3701 метр) до Мури (4136 метров) 12,5 километра

В половине шестого утра меня разбудил дождь со снегом, стучащий в крышу палатки. После завтрака дождь со снегом перестал, и небо потихоньку очищалось. Проделав долгий путь на север, теперь мы повернули к востоку – и двинулись вдоль Панзанга, вверх по течению. Вид на долину был потрясающий: бледный свет пронизывал низкие облака, подсвечивая чортены и старые здания. Через двести-триста метров мы дошли до моста через реку. На нашем, левом берегу, чуть не доходя до моста, стояли два арочных чортена, искусно расписанные, но ветшающие. На стенах и потолке были изображены мандалы и божественный пантеон.

Перейдя по мосту и преодолев ещё несколько сотен метров вверх по течению, мы начали крутой подъём к десяти чортенам, видневшимся высоко над головой, на линии горизонта: все они были одинаковой высоты и увенчаны молитвенными флагами. Приблизившись к этой одинокой группе артефактов, я понял, что мы поднимаемся к гомпе, находящейся ещё выше. Нас ждало прибежище отшельников Маргом-Янгцер еще в пятистах метрах выше.

Основной монастырский комплекс стоял на одном уровне с нами, в долине, но попасть к нему мешало глубокое сухое ущелье – «Каньон дьявола». Ничего не оставалось, как спуститься на его дно по ненадёжному спуску, а оттуда вскарабкаться наверх. На поверхность мы вышли чуть выше монастырских строений, примерно в сотне метров.

Перед нами были длинная белая стена и несколько одноэтажных домов. И вокруг, и внутри комплекса было множество чортенов. Чандра уже ушёл вперёд в поисках ключа – но, похоже, все монахи ушли на охоту за драгоценным кордицепсом, так что мы снова не смогли попасть внутрь. В главную стену были встроены молитвенные барабаны, и мне захотелось их повернуть. Подойдя, я заметил, что что-то не так. В нишах, которых было пять или шесть, оказалось всего семь-восемь барабанов, тогда как поместились бы все двадцать. И даже те барабаны, что присутствовали, оказались поломаны. Эти деревянные цилиндры на деревянной жерди больше не крутились. От внешней отделки ничего не осталось. Конструкция стояла открытая стихиям, и наружу вылезали туго свёрнутые бумажки с мантрами и молитвами. Эти старые барабаны было уже не починить – и всё же у меня не поднялась рука расковырять их ещё больше, чтобы унести с собой хоть один фрагмент утраченной истории. Так они там и стоят, медленно, неотвратимо разрушаясь, – ещё одно свидетельство того, что ничто не вечно.

Через арку в стене мы прошли на открытую площадку и увидели главный входной чортен монастырского двора. Этот арочный чортен выглядел относительно новым: его определённо недавно заново расписали внутри. На потолке красовались девять мандал, на стенах – боги-защитники со свитой из других небесных созданий, и всё выглядело очень качественно. Главный двор, сорок на двадцать метров, имел несколько дверей, ведущих в храмы, и все они, увы, были заперты. Перемахнув через стену, мы с Аласдером осмотрели закрытую территорию с множеством чортенов и целыми рядами стен мани.

Снеллгроув очень подробно описал это древнее место, с его тремя главными храмами, так что мы тем больше жалели, что нельзя попасть внутрь. По некоторой живописи и статуям, размещённым внутри, Снеллгроув сделал вывод, что храм-монастырь основывался на базе школы Сакья, однако действующий храм определённо относился к Ньингме. Церемония, свидетелем которой он стал в 1961 г., практически ничем не отличалась от той, что он видел в Ше в 1956 г., когда на главном дворе танцевали в масках. Прочтя в гомпе старые документы, Снеллгроув выяснил, что монастырскому комплексу около шестисот-семисот лет, однако некоторые считают, что освящение произошло почти тысячу лет назад. Название «Янгцер», от тибетского gYas-mtsher, в переводе звучит как «Правостороннее поселение», однако религиозное название монастыря – «Остров просвещения».

В 1960–1961 гг. Дэвид Снеллгроув зимовал в Салданге и читал книги в частном