Прагматика и поэтика. Поэтический дискурс в новых медиа - Екатерина Захаркив

Ну

Лексикографическое описание: Употр. в повествовании или в ответной реплике диалога; обычно выделяется паузами: может произноситься протяжно. Указывая на поиск продолжения высказывания, необходимого ответа, выражает затруднительность или приблизительность соответствующего выбора [Шимчук, Щур 1999: 97].

Операция: Выражает поиск формулировки говорящим, заполняет паузу в речи.

Функционирование в ПД:

здесь дело понимаете ли… ну, в этакой как вам сказать

в такой особенной если так можно выразиться

ну… сами понимаете… нет, не интонации, конечно,

не интонации

да вы всё понимаете я вижу просто оба не можем

подобрать правильное слово для этого

<…>

вот как бы некоторая вещь… ну или не вещь а субстанция там

короче нечто

<…>

простите если загрузил но хочется всё-таки объяснить

ну то есть само существование этого скажем так, нечто

оно мерцает

(Д. Давыдов)

Множественные ДМ в примере из текста Д. Давыдова, в основном маркирующие хезитацию, связаны с «преодолением коммуникативного затруднения» [Добровольский, Левонтина 2017]. В приведенном примере частотное употребление ДМ указывает на заминку: субъект не может подобрать слово, которое исчерпывающе передало бы подразумеваемый смысл и, по формулировке И. Б. Левонтиной и Д. О. Добровольского, «подталкивает сам себя» [Там же]. Опираясь на эту интерпретацию ну в качестве автоимператива, мы считаем, что ДМ ну в ПД обладает выраженной автокоммуникативной направленностью.

При помощи ну и других частотных ДМ отображается тщетный поиск подходящей формулировки для выражения некой идеи, не поддающейся выражению, что отображает авторефлексивный характер ПД, позволяющий исследовать собственные выразительные возможности. Ситуация непосредственной коммуникации моделируется за счет включения многочисленных единиц, маркирующих адресацию к собеседнику (как вам сказать, сами понимаете, простите), а также единиц, свойственных неформальному общению (вот как бы, короче, ну то есть, там и др.). Сам объект обсуждения намеренно не называется, и на протяжении всего текста предпринимаются множественные попытки представить определение этому при помощи отвлеченных авторских аналогий и ассоциаций: представьте такой себе значит пленэр / ну там какое болотце или… Ближе к концу текста субъект подводит свое высказывание к тезису о том, что целостность она как бы состоит из всяких мелких деталек, подразумевая, что любой предмет требует подробного и разностороннего рассмотрения. В тексте также частотны метакомментарии, касающиеся неспособности субъекта адекватно обозначить предмет речи (надо это объяснять иначе; как вам точнее объяснить; это такая сложная штука для объяснения; просто оба не можем / подобрать правильное слово для этого).

В этом фрагменте отображена специфика реализации такой «классической» поэтической стратегии, как неназывание предмета[111] в новейшей поэзии. Если в классической поэзии невозможность называния выражалась через призыв к молчанию (Ф. Тютчев «Silentium!») или анафорическую замену – в авангардной поэзии (В. Маяковский «Про это»), то в современной поэзии в фокусе рефлексии оказывается сам процесс внутреннего поиска номинации. В результате чего происходит замена лексически неназываемых единиц ДМ, обладающих большей функциональностью. Таким образом, реализуется не только стратегия умолчания («неназывания»), но и смещение фокуса поэтической рефлексии на прагматическое измерение языка.

Кроме того, отметим, что за счет частотного включения ДМ достигается эффект непосредственной коммуникации с использованием подчеркнуто разговорных выражений. Во взаимодействии разговорной речи и поэзии демонстрируется стремление расширить границы поэзии в преодолении установок, связанных, в частности, с представлением о ней как о возвышенном регистре языка.

Будто птица была разостлана над окоемом империи;

но, распластав зрение, шарили бы взаймы у поросли.

Ну… вроде как если во сне держать на весу руку,

ничего не касаясь вплоть стены за стеною,

над изломом графитного лета следуя блесне сквозняка

(А. Драгомощенко)

Во фрагменте из текста А. Драгомощенко, напротив, используются синтаксически нагруженные конструкции, не свойственные разговорному языку, то же касается и лексики (за исключением редких вкраплений шарили, ну), в основном состоящей из слов, характерных для письменной формы выражения, традиционно поэтических единиц (как, например, окоем). Некоторые грамматические признаки (флексия -ою в слове стеною) и неконвенциональные словосочетания в рамках авторской метафоры (распластав зрение, излом графитного лета) свидетельствуют также о подчеркнутой «поэтичности» высказывания (что выражено лексически), смоделированного в процессе письма. Использование ДМ ну в том числе подтверждает идею о симультанности мышления и письма, учитывая, что эта единица выполняет указанную функцию непосредственного автоимператива субъекта речи. Таким образом, в рассматриваемом тексте сочетаются два дискурсивных режима: спонтанная (авто)коммуникация и фрагмент высказывания в письменном формате. Как отмечает И. И. Ковтунова, в поэтическом дискурсе языковые элементы, апеллирующие к условиям коммуникации, в частности интерперсональные единицы, относятся к сфере внутренней речи, отображающей диалог субъекта с собой, персонажем или с максимально неопределенным и широким собеседником – мирозданием [Ковтунова 1986б]. Так, поэтический дискурс сближается с внутренней речью, перенимающей в свою очередь стратегии внешней коммуникации. Во фрагменте из стихотворения А. Драгомощенко показано, что ПД, представленный в формате письменной речи, не является апостериорным по отношению к размышлению (внутреннему диалогу) и отдельной от него практикой, а разворачивается одновременно с такого рода (авто)коммуникацией и по сути является одной из ее самостоятельных форм.

Толкование в ПД: ДМ ну участвует в имитации неуспешной коммуникации со множественными паузами, заминками, что нацелено на критическую рефлексию ограниченных возможностей языка к выражению информации и конвенциональных стратегий речевой интеракции с ее установкой на релевантность, ясность и успешность. Помимо этого, ДМ ну участвует в совмещении двух дискурсивных режимов: спонтанной (авто)коммуникации (внутреннего диалога) и поэтического высказывания.

Well

Лексикографическое описание: 1) Используется для выражения ряда эмоций, включая примирение или облегчение. 2) Используется при паузе для обдумывания следующих слов, для обозначения возобновления или окончания разговора и т. д. [Oxford: 37 587].

Операция: Служит для обозначения обдумывания формулировки во время разговора.

Функционирование в ПД: В следующем фрагменте из стихотворения Ч. Бернстина ДМ well предваряет конструкцию, содержащую внешнюю адресацию, сигнализируя о конфронтации участников коммуникации (shady days after all’s said):

Really did, that I can’t and won’t and wouldn’t for a word of stealth

become agent of your impeccable

surfeit, shady days after all’s said. Well, my hear, where is the t, the

only one you’re ever gonna, or is that going to, or too, gonna needles,

needless, to sew, say.

(Ch. Bernstein)

В тексте используется прием игры слов, осуществленной при помощи омофонии и созвучия. Так, само обращение my hear коррелирует с традиционным эпистолярным обращением my dear и в то