Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

и браслетами с коралловыми и бирюзовыми бусинами. Она рассказала, что зимой отель не работает: семейство до весны уезжает в Катманду. Её сестры живут в городе постоянно. Она хочет найти работу в государственной школе: там можно рассчитывать на хорошую и раннюю пенсию в сорок пять лет.

Палатку номер десять мы выбросили, потому что она никуда не годилась, так что у нас с Гарри теперь была новая палатка, номер пять. Она была у самых последних носильщиков, и получили мы её только к семи вечера.

Поужинали мы в восхитительно традиционной тибетской комнате в Карнали. Одна женщина попросила меня осмотреть зуб её десятилетней дочери. Вооружившись фонариком, я заглянул ребёнку в рот. В одном из зубов обнаружилось огромное дупло, однако зуб был молочный, так что скоро он и сам должен выпасть. Девочка ничего не боялась и была вполне удовлетворена парацетамолом, как и мама. Это снова напомнило мне с явственной остротой, что в Долпо нет даже базового здравоохранения. Я положил себе, когда вернусь домой, поискать организации, которые действуют в Долпо, и выяснить, можно ли как-то помочь.

Саила с мальчишками снова не подвели: ужин был отличный, мы согрелись, и я с радостью предвкушал свободный день в легендарной Чарке, который я потрачу на её исследование.

21. Чарка: день в прошлом

30 мая. День отдыха в Чарке

Мы завтракали, сидя на солнышке перед отелем «Карнали». Здесь, в защищённом от ветра месте, под ясным небом было чудесно и тепло. Колин с Дунканом опять попросили обед с собой и отправились покорять очередной хребет в окрестностях. Мы же с Аласдером считали, что нельзя упускать счастливую возможность осмотреть Чарку – этот древний городок, который мы впервые увидели в начальной сцене легендарного фильма «Гималаи». На первых кадрах вниз по холму, поднимая тучи пыли, мчатся яки: они тащат к воротам мёртвое тело сына Тинле. Из ворот высыпаются женщины и дети – поглядеть, что случилось… Вот в каком месте мы оказались. Разумеется, мы пошли осмотреть его.

У здания на краю деревни несколько человек навьючивали лошадь: та была роскошно убрана в традиционную тибетскую попону-ковёр, на уздечке красовались красные кисточки. В дорогу собирали какого-то молодого человека: сезон сбора ярцагумбу был в самом разгаре. Мы остановились сказать «таши делек» и наблюдали, как мать семейства натирает уши лошади маслом, а потом щедро намазывает его на лоб животного: это местный ритуал, благословение в добрый путь.

В сотне метров вверх по течению стирали в реке женщины. Их было около десятка, и все они старательно тёрли, топтали и колотили каждая свой предмет одежды, присев на большой светло-серый валун. Некоторые стояли по колено в холодной воде и стирали одеяла, блузы, чубы, большие ковры, лошадиные попоны и так далее.

Ещё через несколько метров на берегу возвышалась треугольная конструкция из булыжников в метр высотой, десять метров в ширину и пятнадцать в длину. Она была увешана мокрой одеждой и служила сушилкой. Ветер гулял между камнями и вздыбливал ткани. Солнце светило достаточно тепло, даже в такой холодный день, камни нагревались и помогали сушке. Я подумал, что и людям в Великобритании и Австралии понравилось бы такое естественное, эффективное и экологичное устройство. Впрочем, они наверняка начнут скучать по беленьким электрическим сушилкам с кнопочками.

Мы зашли в старую часть городка, расположенную менее чем в ста метрах от нашего лагеря. Поднявшись по земляному склону, попали в узкую боковую уличку. Это прелестное поселение было возведено из бурого камня, скреплённого жидким глиняным раствором. На большинстве дверей на перемычке была вырезанная или нарисованная на камне надпись. Мы заглядывали во дворы и приветствовали местных громким «таши делек!» В ответ они пялились на нас, как на пришельцев из другого мира.

Мы вернулись в лагерь, и Аласдер попытался купить у хозяйки местные украшения. Её дочери, прекрасно говорившей по-английски, не было дома, но красноречивых жестов и широких улыбок оказалось достаточно, чтобы передать общий смысл и начать торг. Аласдер приобрёл ожерелье из коралла и бирюзы, буквально сняв его у старушки с шеи. Она, впрочем, сообразила, что надо брать быка за рога, так что принесла ещё кое-какие предметы, завёрнутые в ткань размером с носовой платок: там оказались в основном коралловые и бирюзовые бусины.

Среди отдельных камешков нашлось несколько камней дзи. Я давно искал качественный образчик этого древнего амулета. Происхождение бусин дзи загадочно, однако хранятся они в семьях испокон веков. Тибетское слово dzi или gzi произносится «зи». Говорят, что камни приносят удачу, отгоняют зло и защищают носителя от физического вреда. Об их происхождении ходит много историй и легенд: моя любимая – представление о том, что когда-то их носили как украшения полубоги на небесах. Когда они трескались или изнашивались, их выкидывали на землю: поэтому никому ещё не удавалось найти камень дзи в идеальном состоянии. Камни эти – разновидность агата, и обычно на них выводят характерные тёмные полосы, круги или глаза. Чем больше изображено глаз, тем ценнее камень.

Альпинист Райнхольд Месснер часто носит такой камень, который купил в Тингри, Тибет, в 1981 г. Стоят они порой несколько тысяч долларов. У нашей же хозяйки я приобрёл прекрасный камешек, очевидно новодел, с тремя глазами, а в придачу две коралловые бусины. Обошлось мне всё это в десять тысяч рупий, или сто двадцать долларов. Это вообще не деньги – а покупка всегда будет напоминать мне о прекрасном, неторопливом дне в Чарке.

Аласдер хотел продолжить торг: он желал купить кусок бирюзы для близкого друга в Австралии. У нашей хозяйки-ювелирши нашлось несколько фрагментов приличного размера, и Аласдер по дешёвке купил бирюзу размером с маленькое куриное яйцо.

Корнель Жест в своей книге «Бирюзовые байки» рассказывает о типах и стоимости этого полудрагоценного камня. В тибетской культуре бирюза в большом почёте, потому что хорошо выдерживает разрушение, а также наделена «духовным» смыслом. По-тибетски «бирюза» – yӥ, а вместе со словом la («жизненная сила», «дух») получается la-yӥ, «жизненная сила бирюзы», частый мотив в сказках и легендах. Носить бирюзу – значит оберегать свою жизненную силу. Бирюза, как и люди, живёт и рано или поздно умирает. Мощность защиты зависит от качества камня: существует три основных его типа. Yӥ-trugse цвета небосвода – бледные, бело-голубые камни. Yӥ-trugkar – белые с голубым. Самыми ценными считаются yӥ-trugmar, в которых есть красные и чёрные прожилки: считается, что они зарождаются в озёрах. В прелестном камне Аласдера было много чёрных вкраплений: отличный образчик yӥ-trugmar.

После обеда мы с Аласдером и Гарри прошли около километра