Кто придумал землю? Путеводитель по геофилософии от Делёза и Деррида до Агамбена и Латура - Максимилиан Неаполитанский

противопоставляет светлую поверхность Земли ее темным, хтоническим глубинам, показывая ее скрытый и разрушительный потенциал. Эти идеи бросают вызов положительному взгляду на Гайю. Геофилософия даже с кибернетикой постепенно становится темной – мы вышли на этот путь.

Лекция 8

Карл Шмитт: поиск закона и политическая Земля

Теперь нам предстоит обсудить Карла Шмитта и его работу «Номос Земли». Шмитт – фигура неоднозначная, и мы попробуем рассмотреть его с разных сторон. В этом нам поможет анализ Бруно Латура, который в своих лекциях о Земле активно обращался к идеям Шмитта. Важно понять, как все это связано с основными геофилософскими темами – в частности, антикоперниканским поворотом.

Как мы помним из предыдущего сюжета, Латур критикует коперниканскую революцию за то, что она «заставила философию вращаться вокруг субъекта». Вместо того чтобы выйти за пределы человеческого восприятия, она укрепила представление, что все сводится к человеку. Здесь-то и возникают антикоперниканские тенденции в современной философии: не отрицание науки и открытий Коперника, а попытка сказать, что человек больше не является центром мироздания.

Латур показывает, что Шмитт рассматривает Землю как ключевого актора в политике и таким образом его идеи становятся ключиком к созданию политической теологии природы, которая и интересует Латура (в качестве основы новой экологической философии). В «Номосе Земли» Шмитт исследует, как взаимосвязаны пространство земли и человеческая власть. Латур полагает, что исследование таких взаимосвязей покажет (и докажет) нам, что Земля не просто фон для человеческой деятельности и истории, а активный участник политических и социальных изменений.

В этой дискуссии центральным становится вопрос автономии Земли, а Шмитт, несмотря на свою биографию, оказывается важной фигурой не только для геополитики, но и для геофилософии. В работах Латура идеи Шмитта получают новое звучание и помогают нам взглянуть на Землю не только как на сцену для Великой Человеческой Истории.

Автономия Земли – это незаметный лейтмотив нашего анализа работ Гуссерля, Мерло-Понти, Деррида, Латура и вот теперь Шмитта. Мы видим, как, с одной стороны, Земля в философии обретает больше автономии (в этом заслуга и геофеноменологии ХХ века, и современного постгуманизма), а с другой – теряет ее, оставаясь в границах человеческих концептов. Геофилософия движется по этому спектру: от полной зависимости Земли от человеческих понятий до попыток представить ее в качестве самостоятельного актора, выходящего за рамки нашей интерпретации. Например, Валерий Подорога описывал Землю через ее связь с субъектом и ландшафтом – Земля становилась предметом авторского восприятия и существовала только в условиях внимания автора. Это можно описать в категориях философий доступа, то есть так, что мы можем говорить о Земле исключительно через наше отношение к ней. В этом случае автономия Земли почти исчезает: ее воспринимают через призму частного и художественного опыта, письма и биографии, творчества разных философов или открытия ученых.

Центральная тема этой лекции – спектр между деавтономизацией и автономизацией Земли. Мы путешествуем по нему, стараясь понять, как геофилософия меняет наше восприятие пространства, территории или ландшафтов. Иногда они полностью подчиняются концептам и легко объясняются через них, а иногда эмансипируются и выходят за пределы человеческого восприятия и власти людей. Мы обратимся к этим противоречиям через тексты Шмитта и Латура, попытаемся найти в их работах подсказки и идеи для размышлений. Их подходы, хотя и кажутся взаимоисключающими, дают основу для осмысления того, что значит говорить о Земле как автономном акторе.

Переход к политической Земле

В начале нашего сюжета обратимся к большой цитате из работы (расшифровки курса лекций) Бруно Латура Facing Gaia. Мы уже затрагивали вопросы кибернетики в лекции 7, но теперь добавим к этому технический и политический аспекты, которые Латур вводит в своей интерпретации. Эта цитата выполняет роль связующего звена между нашей предыдущей темой и нынешней: в ней мы видим переход от теории Гайи к политическим проблемам Земли. Латур показывает, каким образом кибернетика, философия и политика переплетаются в самом понятии Земли. Он делает этот переход осознанно, поэтому важно разобрать, какие шаги он предлагает и как это связано с его концепцией политической геофилософии:

Гайя действительно является кибернетическим существом… <…> Это кибернетика в старом и пугающем смысле слова: такая сила проявляет суверенитет. Поскольку он играет роль собирательного лица, собранного тела, ему следует дать собирательное название. Мы делаем это для «Франции» или «Шотландии», и нет причин воздерживаться от этого для «Гайи», поскольку теперь ясно, что к Ней обращаются не как к Природе, а как к новой политической сущности. Жить в эпоху антропоцена – значит допустить странный и тревожный переход власти и капитала к Гайе, взятой в качестве вековой совокупности тех агентов, которые действуют, несмотря ни на что[206].

Латур, конечно, мастер формулировок. В этой небольшой цитате, в одном абзаце он делает набросок политической теологии природы – темы, с которой и начинается для нас проблематика политической Земли. Что еще интересного есть в этой цитате?

Хотя Латур и называет Гайю кибернетическим существом, он уточняет, что это не техническая система в современном понимании. Он ссылается на значение кибернетики как «искусства управления» и как науки о закономерностях процессов в этом управлении, которое подразумевает автономную регуляцию. Гайя – это не механизм, созданный людьми, а система, которая действует самостоятельно, объединяя различные силы и процессы. Подобно тому как государства объединяют множество людей, территорий и историй в единое собирательное название и политическую структуру, которая так или иначе управляется, так и Гайя становится символом глобальной совокупности агентов, влияющих на Землю и встроенных в общий процесс существования.

В связи с этим мы и можем говорить, что механизмы власти – получение прибыли, организация жизни, биополитика и некрополитика – принадлежат Земле. Этот переход означает, что привычные модели управления и извлечения ресурсов начинают рушиться. Поэтому важно осознать Землю как автономную сложную систему. Она политична в своей природной силе и сильна в своей стихийной политике, управление которой со стороны людей все чаще становится невозможным.

Как происходит переход?

Латур берет на вооружение терминологию французского философа и историка науки Мишеля Серра и повторяет поставленный им вопрос: можно ли заключить договор с природой? Серр, а за ним и Латур отмечают, что на протяжении всей своей истории люди пытались установить договоренности, осмысляя законы природы, приспосабливаясь к ним и иногда пытаясь их подчинить – в том числе благодаря науке и технологиям. Однако с Землей в глобальном смысле эта задача оказывается намного сложнее, поэтому Латур проводит четкое разделение между старой модерновой Природой и Землей эпохи антропоцена