Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

Да уж какой там гимн?!

Посмотришь, спать по ночам не будешь.

ИСКУССТВО УЖАСА

К какому жанру следует отнести обсуждаемую картину?

К horror fiction.

В отечественной живописи место родоначальника этого вида искусства по праву занимает Илья Ефимович Репин со своей картиной «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (закончена в 1885 году).

Полотно уже более ста лет производит неизгладимое впечатление на публику.

И провоцирует у психически неуравновешенных зрителей желание его уничтожить[183].

Любопытно, что, по собственному признанию художника, идея создания произведения родилась у него под впечатлением от убийства царя Александра II народовольцем Игнатием Иохимовичем Гриневицким.

ЧТО ЖЕ ИЗОБРАЗИЛ ХУДОЖНИК?

Христианский ад?

Святую инквизицию в действии?

Картину сжигания трупа в советском крематории?

Ночной кошмар?

Галлюцинацию?

Огненное крещение?

ПЫЛАЮЩИЕ ФАКЕЛЫ

Старообрядческие гари (так старообрядцы называли массовые самосожжения).

Читатель помнит, что в исследованиях раскольнических «самоубиений» приводятся описания того, как солдаты и священники, прибывшие остановить трагедию, распахивали двери «загорелых домов» и в ужасе взирали на открывшуюся картину — живые пылающие факелы.

Точь-в-точь как на картине Чупятова.

Кто сказал, что на полотне изображена народоволка?

Автор-художник. Дал соответствующее название произведению.

Чупятов был преданным учеником Петрова-Водкина. А у Кузьмы Сергеевича, как мы знаем, названия картин далеко не всегда соответствовали их реальному содержанию.

Зачем художник под видом самосожжения народоволки изобразил старообрядческую гарь?

Возможно, для глубоко верующего Чупятова в 1928 году, во времена жестоких религиозных преследований, повальных разрушений храмов и расправ над священнослужителями, подвиг во имя христианской веры был актуальнее исторического поступка революционерки.

Илья Репин. Иван Грозный и сын его Иван, 16 ноября 1581 года, 1883–1885

Кстати, вызывает подозрение и изображенный художником дежурный тюремный надзиратель — в элегантной униформе, без фуражки, с саблей вместо пистолета на боку, смахивающий, скорее, на урядника, посланного увещевать самосожженца.

НЕ ПУГАЯСЬ НИ КОСТРА, НИ ПЕЩЕРЫ С ЗАВАЛЕННЫМ ВЫХОДОМ

Наряду с западными влияниями старообрядческое движение стояло у истоков революционных движений в России. Революционеры восхищались религиозными инсургентами: «Раскольничество делает честь русскому народу, доказывая, что он не спит, что каждая умная мужицкая голова сама хочет проверить догматы веры, сама промышляет об истине — что русский человек правды ищет, а какую найдет, по той и пойдет, не пугаясь ни костра, ни пещеры с заваленным выходом, ни оскопления, ни даже человеческих жертв и людоедства…»[184]

Притесняемые властью староверы объединялись с революционерами. Революция сулила им равноправие и свободу.

АЖ ДО СЕРЕДИНЫ XX ВЕКА

В первые века новой эры известны случаи групповых самосожжений эсхатологически настроенных христианских раскольников (монтанистов, донатистов…) Древние «зажигатели» шли на подобную смерть в знак протеста против политических и религиозных преследований.

Нет сомнения, что русские расколоучители прекрасно знали историю и лишь продолжили традицию.

Самоистребление поощрял идеолог старообрядчества Аввакум, сам погибший (казненный) в огне. Протопоп радовался, что «русская земля освятилась кровию мученическою» и называл такое самосожжение «блаженным изволом о Господе».

В России массовые самоубийства староверов беспоповцев начались в середине XVII века, вскоре после раскола, и продолжались аж до середины XX века[185].

ЛУЧШЕ ГОРЕТЬ «ЗДЕШНИМ ОГНЕМ», ЧЕМ ВЕЧНО ГОРЕТЬ В ОГНЕ ГЕЕНСКОМ

С одной стороны, гари были протестом против гонений.

На протяжении трех столетий старообрядцев преследовали и ущемляли в правах.

При Петре I приверженцев старой веры обязывали пришивать на одежду козыри — лоскуты красного сукна с желтой нашивкой (совсем как евреев во времена нацизма).

С другой стороны, в ожидании грядущего конца света «второе крещение огнем» понималось раскольниками как очищение от скверны, защита от явившегося в мир Антихриста. И надежда на спасение в будущей жизни.

ЭХО СТАРОВЕРСКИХ ГАРЕЙ

Если бы Мария Ветрова и Михаил Грачевский (еще один спаливший себя террорист) происходили из среды староверов, их подвиг — самосожжение, совершенный ради светлого будущего, не показался бы читателю столь неожиданным.

Но ни Ветрова, ни Грачевский не были раскольниками. В отличие от убийцы министра внутренних дел Плеве — террориста-старовера Русанова.

Тем не менее эхо и отсветы староверских огней слышатся-видятся в поступках народовольцев-самосожженцев.

Старообрядческие гари мифологизировались в России. И сохранялись веками в народной памяти.

Пример героев-раскольников, по-видимому, стал решающим в выборе способа самоубийства узников Трубецкого бастиона.

РЕБЕНОК, ЧТО ЛИ, РЕШИЛ

Художник Всеволод Владимирович Воинов писал в дневнике о Чупятове: «Фанатизм такой, что готов на костер идти»[186].

Зритель, разглядывающий полотно «Самосожжение народоволки», приходит к выводу, что Чупятов, скорее всего, сочувствовал старообрядцам, сгоревшим за веру.

Осенью 1941-го (год смерти художника) намерение остаться в блокадном Ленинграде, стоически умереть с голоду вместе с женой и младенцем показалось ему абсолютно естественным.

«Сейчас вы знаете, как живет наша родина и все мы. Я умру здесь, и моя семья, так мы решили… Я погибаю как художник, гибнут все мои честно, бескорыстно написанные вещи… написанные в течение 30 лет…»[187]

В то время в Питере каждый день от голода погибали тысячи горожан.

В письме Чупятова поражает не столько пессимистическая уверенность в скорой смерти, сколько отсутствие какого-либо желания и попытки спасти семью.

И особенно фраза «так мы решили» (ребенок, что ли, решил!?).

Как будто у чупятовской семьи, в отличие от прочего населения города, был выбор между жизнью и смертью.

А посему звучит вполне в духе раскольнических самоуморений.

Или «пощений до смерти».

Там тоже: «я и моя семья решали».

В ПОРЫВЕ ОТЧАЯНИЯ

Возможно, картина «Самосожжение народоволки» имела и актуальный политический подтекст.

Сразу после революции, в 1920-е, «неправильные революционеры» — анархисты и эсеры — в знак протеста против тяжелых условий содержания в советских концлагерях устраивали одиночные и групповые самоподжоги.

Вот свидетельства чудом выживших очевидцев: в 1921 году в орловской тюрьме «тяжесть всех пережитых испытаний… толкнула двух социалисток Егельскую и Суркову кончить жизнь самосожжением. Они подожгли соломенные тюфяки. Пламя быстро распространилось по камере. Своевременно заметили дым надзиратели и вынесли две жертвы в бессознательном состоянии»[188].

Или в 1923 году в лагере в Пертоминске «заключенные анархисты, доведенные до отчаяния бесчеловечным содержанием в этом застенке, после 18-дневной голодовки подожгли себя»[189].

О «гарях» в вятских лагерях упоминает и Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГе».

Для революционеров в неволе «пощения» и «гари» были способом сопротивления ненавистной власти. Им было важно информировать мир о беспределе большевиков. Послать сигнал SOS. Предоставить неопровержимые доказательства оставшимся на свободе партийным активистам. Снабдить их «аргументами и фактами». И, таким образом, помочь в агитации против советского режима.

Вероятно, в знак солидарности с героями