Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

Дракон пожирает человека.

С северо-запада на СССР надвигаются «полчища падших ангелов с Сатаною во главе».

Навстречу врагу несутся наши крылато-рогатые существа с туловищами льва и человеческими лицами (позаимствованные автором из шумеро-вавилонского эпоса).

Кое-где разбросаны пушки-танки.

Крылато-рогатые успешно отбивают вражью силу — сатанинских грифонов.

Сверкают молнии, мерцают звезды.

Луна и Солнце светят во мгле.

Кое-где пролетают мелкие ангелы, трубящие в трубы.

В центре картинного пространства изображены два белоснежных ангела покрупнее в прозрачных сферах — символы «Последних членов Церкви Христовой».

На небесах, на белом коне, «главный генерал Иеговы — наш Господь Иисус Христос».

(Ср. Лк 21: 27: «Сын Человеческий, грядущий на облаке с силою и славою великою».)

А также «сто один миллион небесных воинов» в белых балахонах — всадников и пеших. С крыльями и без.

Наверху, над изображением, Сергей Тимофеевич старательно вывел рукой евангельскую цитату: «И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море возшумит и возмутится» (Лк 21: 25).

За рамками картины Коненков оставил продолжение текста евангелиста, где апостол Лука сообщает о приближении Царства Божия.

Художник создал картину-письмо с практической целью предупредить главу СССР о начале войны и научить вождя, как одержать победу над врагом.

При этом художник явно работал, если не с вдохновением, то точно с воодушевлением.

Форма и задача этого произведения изобразительного искусства, надо сказать, весьма и весьма своеобразны.

ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА

А художественное ли это произведение?

Вопрос философский.

Как мы с тобой, читатель, договоримся — так и будет.

Работа явилась частью серии, которую исследователь творчества Коненкова Алла Вершинина называет «эзотерическими картами-картинами».

Карты-картины представляют собой смесь сектантских поверий и дилетантской астрономии.

Они мерцают в мутной пограничной зоне между кичем дешевых эзотерических иллюстраций и всамделишными космогоническими художественными произведениями.

В этих работах художник визуализировал идеи Чарльза Тейза Расселла — основателя движения свидетелей Иеговы.

И использовал знания, почерпнутые из старинных популярных ученых книг, находящихся в его личной библиотеке[195].

Исследователи творчества Коненкова говорят о некоем непостижимом тайном знании, скрытом в эзотерических картах-картинах.

Нас же, напротив, удивляет дотошное дидактическое иллюстрирование библейских и евангельских текстов. А также устаревших научных теорий.

Искаженных сектантской идеологией.

Сергею Тимофеевичу не нужен собеседник.

Не доверяя зрителю и не надеясь на его способность соображать и комментировать, художник разжевывает, как школьный учитель детям, содержание карт-картин, добавляя тексты-объяснения.

И, как результат, — полное, категорическое отсутствие какой-либо тайны.

Кроме того, художника хочется пожалеть: в листах проступают пятна пота усидчивого ремесленника.

И ПРОЧИЕ СНЕЖНЫЕ МАМКИ

И цветень сменит сечень,

И близки, близки сечи.

— Велимир Хлебников. Снежимочка

В конце 1908 года Велимир Хлебников написал пьесу «Снежимочка», полную юмора и прелестной зауми.

Там «самовитые» Березомиры, Древолюды, Дедославли, Ховуны и прочие Снежные мамки играют в архаику. И, сталкиваясь с современностью (городской жизнью), «созидают новое прекрасное».

Несмотря на легкое дыхание и иронию в пьесе сквозят смутные трагические предчувствия и апокалиптические пророчества: «Я тело чистое несу И вам, о улицы, отдам. Его безгрешным донесу И плахам города предам. Я жертва чистая расколам, И, отдаваясь всем распятьям, Сожгу вас огненным глаголом, Завяну огненным заклятьем».

Обращение к языческому фольклору было в духе времени — времени поисков и созидания национальной мифологии.

Тогда же Коненков затеял работу над деревянными скульптурами так называемой лесной серии.

Его «стрибоги», «старички-полевички» и прочие «кленовички», в отличие от хлебниковских «древолюдов», выглядят всамделишными чурбанами, готовыми к шаманским камланиям.

Как будто бы мастер поклялся «вернуть старым славянским богам их вотчины — верующие души славян»[196].

Сергей Коненков. Стрибог, 1910

Художник и его друзья — «Последние члены Церкви Христовой» — считали религии сатанинскими гнездами: «Большевики говорят, что „религия — опиум для народа“. И это истина: в Библии сказано: „Блудница (система папства и вышедшие оттуда — православие — протестантство и всякое сектантство) напоила все народы вином (опиумом) блудодеяния“»[197].

В отличие от Хлебникова игра, чувство юмора и ирония были не доступны творцу-пророку Коненкову. Мэтр ощущал себя родным братом горьковского Данко, вырвавшего сердце из своей груди и погибшего ради счастья человечества.

ПОПУТЧИКИ НЕБЕСНОГО СВЕТИЛА

К идее всесветной революции можно отнести также «Проект памятника победившему социализму», который Коненков создал в 1946–1947 годах, сразу же после возвращения из эмиграции.

Скульптор «в погоне за счастьем» водрузил воодушевленных вождей, Ленина-Сталина, на знакомую нам по предыдущим страницам сферу — земной шар.

Оба смотрят вверх, где на седьмом небе восседает Бог.

Ленин поднял руку и указательным пальцем пытается привлечь внимание Всевышнего.

Один «сокол» держит красное знамя, другой «сокол» поймал его кончик.

Вожди окружены квазиевангелическими зверями-аллегориями. Горьковский буревестник летит впереди, лев вьется у ленинских ног, белый медведь выступает на зрителя из-за спины Сталина.

Сергей Коненков. Символическая композиция «Ленин и Сталин на земном шаре», 1946–1947

Сергей Коненков. Скульптурная группа для макета монумента В.И. Ленину, 1957

Герои попирают ногами пирамиду Хеопса, Эйфелеву башню, нью-йоркские небоскребы…

И Змею-Сатану, умудрившуюся опутать земной шар.

Советские поэты называли вождей Ленина-Сталина «соколами», «солнцем»… Это были всего лишь сравнения, аллегории, метафоры. Никто из них не верил всерьез в то, что Сталин и вправду обратится в сокола и полетит, а Ленин вознесется на небо и засияет.

Такое впечатление, что Сергей Тимофеевич действительно полагал, что Сталин физически бессмертен, вата спасет советские аэропланы от атомной бомбы, а Ленин — попутчик небесного светила и вращается в унисон солнцу.

Тем не менее после разоблачения «культа личности» наш мастер изваял следующую, исправленную, версию «Памятника победившему социализму». Где, не раздумывая, сбросил дорогого «брата Иосифа Виссарионовича» с корабля истории.

Оставив на шарике лишь того, кто «живее всех живых».

ДУШЕВНОБОЛЬНЫЕ

Бывает, что художник возомнил себя «больше чем поэтом».

И давай проповедовать и предсказывать будущее. Взывать к сильным мира сего.

Власть предержащие, как правило, не воспринимают всерьез богемную юродивую братию.

Велимир Хлебников, занимаясь «исторической математикой», в 1911 году вычислил падение русского государства в 1917-м. И написал о своем открытии члену Госсовета и одному из лидеров консервативного «Русского собрания» Александру Алексеевичу Нарышкину[198].

Послание «просвещенного внимания» не удостоилось.

В январе 1941 года Коненков предсказал Сталину нападение Гитлера на Россию весной того же года. Вождь оставил письмо без ответа.

В искусстве трудно провести грань между безумием и творчеством.

Уильяма Блейка и Иоганна Генриха