Последняя капля слезы - Габдулла Мухамедгарифович Тукай

я стыжусь, что я в идола верил, как в Бога.

Чувства, мысли пустые – проклятия шлю вам без счёта!

Здравствуй, ясность ума, здравствуй, истина, здравствуй, работа!

Трудная доля

Зачем мне жизнь дарована была?

Затем ли, чтоб я пил напиток зла?

Чтоб видел скучный сей круговорот:

Была зима – теперь весна пришла.

Устал я. Где ж последний мой привал?

Спешу и вновь дорога тяжела.

Сгинь, капля крови – солнце надо мной!

Зачем заря мне саван соткала?

Убить себя? Но Бога я боюсь…

Болезнь бы, что ли, душу унесла!

Грех

(Вариация из Бальмонта)

Кто создал? Кто сотворил? Это слово «грех»

Столь бессмысленно и не может иметь успех!

Ты – ненужное слово, постыдное, не звезда;

Жизнь враждебна к тебе, неудобное ты, как узда.

Если кто-то желает радости, но тайком,

Появляешься ты на радости вдруг пятном.

Ты обманываешь, подмениваешь, тяжек груз,

Погружаешь в тоску беззастенчиво, прямо в грусть.

Грех, ты прячешься в нашей спальне, убогий вор,

И выносишь любовным сценам свой приговор.

У любого изножья держишь свою свечу

И шипишь, как змея: «Постой, постой, хватит, чу!»

Вечно шепчешь: «Эту можно, а ту нельзя».

Эту можно в любовницы, ту – в друзья.

Только я не согласен слышать подсказок твоих голоса…

Перед волей моей расступятся и земля, и небеса!

Вечер предопределенья

Вечер предопределенья – ночь священная в году.

Зеркала душ муэминов отражают чистоту.

Ни пятна, ни задней мысли, чувств высоких красота,

Светлой тенью наплывают лишь небесные врата.

Вознесём чрез них Аллаху мы мечту души своей,

Ночь святого откровенья стоит многих тысяч дней.

Лёгким пухом души мёртвых в этот вечер среди нас

С херувимами витают, незаметные для глаз.

Сонмы ангелов сбирают слёзы бедных вдов, сирот,

Ропот, жалобы бессильных и увечных в этот год.

Нанизав на нити эти слёзы, жалобы и стон,

Жемчугами украшают в небесах святой престол.

В этих хлопотах беззвучных лишь забрезжится рассвет,

Исчезают, произнёсши: «Мусульманам, всем привет!»

Дача

(Воспоминания о путешествии по Волге)

Оскорбить народ богачу коль на ум придёт,

Первым делом он для себя наймёт пароход.

На народ смотреть и не хочет он, тот богач,

Он спешит туда, где давно его дача ждёт.

Если станет вдруг за такую спесь солнце жечь,

Он раскроет зонт, заберётся в тень – пусть, мол, жжёт!

Расфрантился как! Знать, немало шкур снял с людей!

Вот бы вместе с ним да пошёл на дно пароход!

А в деревне – грязь, темнота, нужда… Что ему?

Дом его что рай, и никто туда не войдёт.

Ах, друзья, друзья, свет очей моих, вот дела!

«Ну и ну, дела!» – говорит в сердцах наш народ.

Басня

(По поводу итало-турецкой войны)

Союз однажды заключили свирепый тигр с могучим львом.

Всё поровну делить решили, всегда охотиться вдвоём.

Откуда ни возьмись – навстречу идёт худая кошка к ним.

«Вступай в союз! – её встречают. – Будь нашим другом дорогим!»

Довольна кошка. Но надежде, увы, развеяться пришлось –

Все трое врозь живут, как прежде: охота – врозь, добыча – врозь.

Увидит тигр осла, барашка – и пожирает их зараз.

А кошка лишь вздыхает тяжко да масленых не сводит глаз.

Поймает лев быка иль лошадь – и досыта набьёт живот,

А та кусочка взять не может, напрасно очереди ждёт.

Дела у кошки очень скверны, глаза от голода горят.

«Ну, как, хорош союз наш верный?» – друзья, смеясь, ей говорят.

А кошка стонет: «Ну и нравы! К чему страдаю я одна?

Ведь я – великая держава, а дохнуть с голоду должна!»

Мысль Толстого

Оказывается, возможно не сдаться рутине в плен,

Не струсить и не сломиться, а взять и подняться с колен.

Не вздумай бежать навстречу, когда на пороге сват.

Гордись и хвали провиденье за то, что ты не женат.

Так просто взять и жениться, когда не грозят судом, –

Как будто на ровном месте об пол садануться лбом.

Дополнение от себя:

Мы верили во Всевышнего и в то, что Он Сущ и Есть,

А злой язык нашёптывает: «Невеста, тёща и тесть».

Раскаяние и мольба[47]

(По Пушкину)

Боже! Всё в твоей здесь воле, не означен ей предел!

Не желать добра чужого ты живущим повелел.

Лучшей доли не желаю и богатством не прельщён,

Уж поверьте, что не зарюсь даже и на царский трон.

Не прошу чужого дома, не хочу земли ничьей

И завистливо не гляну на коров и на коней.

Даже фаэтон шикарный соблазнить меня не мог;

Я твержу: «Пусть будет счастлив тот, кого одарит Бог!»

Но, когда жену чужую вижу я… Спаси, Господь!

Если, как цветок эдемский, расцвела, волнуя плоть…

Если женщина красива, как Лейли и Зулейха,

Я завидую… (О Боже, упаси нас от греха!)

Отчего ж ещё при жизни муж скушает райский