Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

Под занавес мы подарили им ту часть снаряжения, которая нам была больше не нужна: треккинговые палки, футболки, фляги для воды, заряженные батарейки, носки и так далее. Чандре крупно повезло: он унаследовал необъятные коричневые брюки Филиппа.

Вечер завершился последним тортом от Саилы, на котором было выведено кремом: «Хорошо то, что хорошо кончается». Мы с удовольствием запили торт пивом. Особенно я радовался, что носильщик с плохими лёгкими добрался до места живым и теперь занимается срочным самолечением, глотая ракси, местный напиток, похожий на японское саке. Не успели мы оглянуться, как вечеринка закончилась – ко всеобщему сожалению.

6 июня. Возвращение в Катманду

Вставать пришлось в половине пятого: наш рейс был через час. С вечера нам сообщили, что максимальный вес багажа снижен до пятнадцати килограммов. Это было для нас неприемлемо: мы везли с собой снаряжение на месяц. Решение, впрочем, нашлось: мы отправили часть вещей, большей частью грязную одежду, в Катманду на автобусе, которым ехали наши носильщики. Таким образом, всё ненужное доедет до нас через день.

Легко позавтракав, мы дошли до терминала пешком: он находился буквально в сотне метров. Большинство носильщиков страдали лёгким похмельем. Пока мы садились в самолёт, носильщики стояли во дворе отеля и махали нам на прощание. Рейс до Покхары занял всего полчаса – увы, снова я не увидел Дхагарджунга.

В Покхаре надо было пробыть пару часов. Аласдеру нужно было забрать какие-то вещи из отеля, так что мы с ним, Гарри и Филиппом сели в такси и поехали в город – как следует позавтракать в ресторане «Лунный танец».

Рейс в Катманду тоже был короткий, и в аэропорту нас встретил Тулси: уже скоро мы оказались в отеле «Тибет». В субботу улицы в Катманду свободные. Остаток дня мы провели, встречаясь с друзьями и покупая сувениры в Тхамеле.

В баре «У Сэма» я нашёл послание от дочери, намалёванное фломастером на стене над лестницей: «С днюхой, Билл Крозье! 2014. EBC рулит! Люблю-целую». Они с Бек благополучно добрались до базового лагеря и обратно в Катманду и не забыли оставить мне сообщение!

25. Мгновение Долпо

7 июня. Катманду

Утренний чай я пил в вестибюле «Тибета» с Йеном Уоллом и его женой Саритой. Они владели небольшим треккинговым бизнесом под названием «Оригинальные треки» и организовали все походы, что я совершал с Джо Бонингтоном к озеру Тиличо и в Бутан. Оба поживали неплохо, и я был рад поболтать с ними.

Потом мы с Гарри и Аласдером поехали на такси в Боднатх – посмотреть на тибетские ковры ручной работы из ячьей шерсти и поискать художественную галерею Тензина Норбу Ламы. Мы не спеша пообедали момо и сэндвичами на крыше ресторана «Парадиз», глядя в глаза Великой ступе.

После обеда мы без труда нашли галерею Тензина. В тот день его не было на месте, и за выставкой присматривал молодой менеджер Пхурба. Он приходился Тензину сыном и хорошо говорил по-английски. Он заинтересовался, услышав, что мы только что побывали в Долпо и видели его семейное жилище в Тиндже.

Я уже перенёс фотографии на айпад, так что показал ему снимки из Тролунг-Гомпы. Он узнал всех, кого мы там встретили, – ламу и его молодых учеников. Я спросил: «А вы знаете шестипалого человека?» «Знаю, – отвечал он. – Это я!» И показал мне свой дополнительный большой палец. Оказалось, что человек из Тролунга – его дядя и что это семейная черта.

Картины в галерее были прекрасны, прямо как муралы в фильме, но, к сожалению, мне не по карману.

Выпив вечером пива в баре «Йети», мы отправились в Тхамель, в ресторан «К-ту», на прощальный ужин. Три Амигос пришли ещё раньше нас: они снова жили в «Шанкаре», а не в «Тибете». Я отведал вкуснейшего на свете куриного шашлыка, стейка с перцем и жареных момо с яблоками – восхитительная трапеза после (относительной) походной аскезы.

Филипп держался молодцом, болтая на своём очаровательно неказистом английском. Гарри был на седьмом небе от счастья – всё никак не мог поверить, что на самом деле побывал в Долпо. То и дело раздавался раскатистый хохот Аласдера. Мы праздновали. Ни Колин, ни Сьюзен за весь вечер не вымолвили ни слова. Зато Дункан расслабился и присоединился к нашему веселью. Потом мы отправились выпить напоследок в бар «У Сэма». Колин и Сьюзен же, промямлив «пока» и быстро пожав нам руки, уехали сразу после ресторана. Дункан хотя бы попрощался как следует.

Мы с Аласдером были солидарны в том, что нам бы ещё несколько треккеров в группу: было бы веселее. Как-то в дороге я сделал такую запись в дневнике: «Три Амигос на всё имеют собственное мнение, стоят единым фронтом и всегда готовы критиковать, а альтернатив не предлагают». Гарри, который в моих глазах уже обрёл статус гуру, ответил очень прагматично: «Если бы не эти трое, нас было бы слишком мало для полноценной группы и никакого трека бы не получилось». И он был прав. По крайней мере, с этими тремя нас набралось достаточно, и те, кто хотел этого, получили своё мгновение Долпо.

Благодаря современным технологиям, я сделал новые удивительные открытия.

Я узнал, что Дэвид Снеллгроув ещё жив, хотя ему теперь за девяносто: сейчас он живёт в Италии. Я нашёл его страницу в «Фейсбуке»[36], достаточно активную: он даже лайкнул несколько моих фото из путешествия.

Нашёл я в «Фейсбуке» и Кена Бауэра и некоторое время переписывался с ним о недавних событиях. Он прислал мне ссылку на свой последний пост о Долпо, где он размышляет о проблемах, которые причиняет региону ежегодный лихорадочный сбор кордицепса.

Я пообщался со своим новым другом, ламой из Намгунга. Каждый год он ездит на зиму в Катманду и преподаёт в монастыре неподалёку от Великой ступы. Он поделился многими интересными размышлениями о последних событиях в Долпо и о том, как в регион проникает современная жизнь.

И тем не менее многое оставалось неизменным в этом затерянном уголке Гималаев.

Дэвид Снеллгроув очень хорошо это сформулировал:

«После одинокой зимовки в Долпо я понял, что так и не научился принимать как должное условия жизни, которые здесь считаются нормальными. Как можно помыслить летом, когда все дороги и перевалы открыты, что зимой сюда не доходит ни одной вести из внешнего мира? В то же время удивительно, чудесно