Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

все не так страшно, хотя болгарскому монарху пришлось пройти через большое испытание. В телеграмме к престолонаследнику от 14 ноября 1913 г. Фердинанд сообщает об унижении, пережитом им на 30-минутной аудиенции у австро-венгерского императора, куда тот явился с предложением своей «отставки от престола» и готовности сдать полковой мундир, когда-то, видимо, торжественно врученный ему императором. Хозяин же был очень мрачен, но сказал, что прощает его на этот раз и отречения не требует, что постарается забыть обиду, нанесенную ему и его армии, и милостиво оставляет болгарского царя и его престолонаследника в 11-м гусарском полку. Всё это — на фоне обвинений в адрес императора Фердинанда «в позорном заговоре» «против меня и моего государства», заявлений, что «был оскорблен его союзом с подобными людьми» (т. е с сербами? — Р.Г.). Фердинанд вышел из дворца «совершенно сокрушенный, в убеждении, что моя роль здесь окончена». Просил сына никому не говорить об этом{487}.

Получив хоть какую-то поддержку со стороны Австро-Венгрии (сохранил мундир!), Фердинанд уже не так боялся продолжавшихся шумных и откровенно антиправительственных выступлений. 31 декабря 1913 г. власти во второй раз за короткое время прибегли к роспуску Народного собрания, соответствующий указ был подписан царем. Были назначены и новые выборы в Народное собрание. Но ситуация не успокаивалась.

Кто виноват в происшедшем? — поиски ответа на злободневный вопрос продолжались. О характере общественного беспокойства можно судить по письму Стефана Бобчева Михаилу Маджарову (во время Балканских войн первый представлял интересы Болгарии в Петербурге, второй в Лондоне). 20 марта 1914 г. Бобчев писал коллеге: «Болгария переживает продолжающуюся анархию и смуту — наследие памятного 1913 г. […] Ничто не успокоилось. Каждый пытается доказать, что был прав и правильно всё видел, правильно говорил и правильно делал. Противник — это все другие, не «я» — он ошибся. И в этом поиске виновного, обнаружении его в противнике — проходит вся наша жизнь. В такой повседневности истощается вся энергия, вся деятельность, все время. Кому-то это приносит, может быть, выгоду, Болгарии же только вредит и причиняет огромный ущерб, во-первых, потому что отнимает возможность заняться делом — лечением наших ран, а во-вторых, потому что мнимая задача — переложить вину на противника, — затмевает действительную задачу, стоящую перед нами — преодолеть опасность, висящую над нами и имеющую многообразные формы»{488}.

Перспективу Бобчев видел в том, чтобы, «невзирая на ныне разделяющие Болгарию австрофильство и русофильство», внешнеполитическая ориентация страны строилась на обеспечении «спокойной внутренней работы, спокойного движения вперед, без рисков, без сотрясений, без жертв»; и тогда, «имея то, что нам осталось, мы сможем подняться». Но автор письма сознает и опасность для страны, кроящуюся в возможном новом проявлении ее руководством таких черт национального характера, как невежество, грубость, неумение выстраивать отношения, черт, унаследованных от прошлого и неуместных в XX веке: «Ах, эта байганювщина, — восклицает он, — этот «булгар», эти наши кулаки, направленные во все стороны… Это может окончательно снести нам голову»{489}.

В водовороте мнений, споров, обвинений, распространившихся в общественных кругах и особенно прессе, личным нападкам подвергался не только царь, но и многие его присные. В том числе немало досталось и Димитру Ризову, активному деятелю злополучной войны и ее своеобразному куратору.

В Центральном государственном архиве (София) хранится документ, который работники архива озаглавили так: «Письмо Димитра Ризова с объяснениями, почему изменилась его позиция от зачинателя Балканского союза до поддержки Второй Балканской войны»{490}. Письмо датировано 10 января 1914 г., Рим, и адресовано Николе Сакарову, известному в Болгарии общественному и политическому деятелю, часто выступавшему по общеполитическим вопросам. В то время Сакаров входил в Центральный комитет партии широких социалистов, а ее орган — газета «Народ» — принимала активное участие в антимилитаристской кампании.

Письмо Ризова являет собой машинописную рукопись с поправками от руки, внесенными автором. Имеется собственноручная подпись Ризова. В архивном экземпляре отсутствуют три первые листа рукописи (очевидно, утеряны), остальные 8 листов плотного текста хорошо читаются.

Документ представляет большой интерес как конкретный отголосок эпохи, в котором отразилась попытка непосредственного участника событий ответить на вопросы времени. Первую часть письма, имеющую не столько оправдательный, сколько объяснительный характер, можно даже назвать аналитичной. Здесь Ризов называет 8 ошибок, допущенных военно-политическим руководством Болгарии в ходе Балканских войн. (Правильнее, наверное, говорить не об ошибках, а о действиях, приведших к ним. Но сохраним стиль автора). Кроме того, документ, особенно его вторая часть, несет весьма ценную информацию о характере и общественном поведении такой типичной для Балкан личности, как Ризов, с его непосредственностью реакций и неудержимым выбросом в открытое пространство внутренних эмоций.

Итак, что же Ризов считал ошибочным в действиях военно-политического руководства Болгарии. Переложу близко к тексту основные тезисы автора.

К сожалению, о первой ошибке и части второй судить не представляется возможным — они оказались на утерянных листах. Только с окончания текста о «второй ошибке» начинается архивная нумерация документа (Л. 1). Здесь речь идет «о мире в декабре 1912 г., который не заключили». «А есть ли необходимость доказывать, — пишет Ризов, — что если бы мы тогда заключили мир с Турцией, то спасли бы и Македонию с Одрином, и вторую войну с Турцией не вели бы, и не было бы никакой межсоюзнической войны, и сохранили бы жизнь более чем половине принесенных жертв».

3-ей ошибкой автор считает изменение характера войны, превращение освободительной войны в завоевательную с желанием получить границу по линии Мидия — Родосто. Это способствовало созданию вредной легенды, «что мы домогаемся гегемонии на Балканах. Мир стал удивляться, что мы не хотим сделать уступок Сербии и Греции в Македонии, а сами захватываем всю Фракию и простираем наши границы у ворот Царьграда».

4. Затягивание переговоров о мире в Лондоне, перерыв в них и возобновление войны с Турцией. В результате произошло сковывание наших войск в Чаталдже и Бунаире и вывод нашей дивизии из Солуни, так что сербские войска хлынули в Албанию, и мы были не в состоянии своевременно послать наши гарнизоны в города Македонии, а этим, наверное, избежали бы Межсоюзнической войны.

5. Не договорились с Грецией о разделе завоеванных земель. «Еще 16 апреля 1913 г. я представил министру шифрованную депешу о том, что между Грецией и Сербией достигнуто соглашение о солидарных военных действиях против нас».

6. Не договорились с Румынией. Это наша кардинальная ошибка, с нею связаны и вторая война с Турцией, и Межсоюзническая война, и наша прошлогодняя катастрофа.

7. Непринятие арбитражного решения по спорной зоне между нами и Сербией. «Это единственная ошибка, которую совершили не мы. Я и сейчас продолжаю думать, что этой ошибки можно