Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

записывающей камеры, монитора и электронно-лучевого индикатора, был разработан шестнадцатью годами ранее для получения трехмерных изображений на основе различной световой интенсивности фотографий космоса. С тех пор с помощью него удалось создать великолепные карты, в частности планет, где превосходно отобразились кратеры и долины. Весь мир пришел в восторг при виде неведомых рельефов Марса.

Не успели два исследователя поместить снимки в аппарат, как через электронно-лучевую трубку предстало то, что, вероятно, наполнило их таким же трепетом, что и Секондо Пиа, склонившегося над проявочным бачком семьюдесятью восемью годами ранее. Невероятное зрелище! Им открылось рельефное изображение человека с Плащаницы. Можно было четко различить даже его ниспадающие на шею и верх спины волосы, заплетенные в косу.

Джексон и Моттерн обнаружили существование математической зависимости, согласно которой яркость образа Плащаницы обратно пропорциональна расстоянию между телом и льняным полотном, как в свое время предчувствовали Ив Делаж и Поль Виньон. Интенсивность достигала максимума там, где полотно касалось лба, надбровных дуг, носа или подбородка, и уменьшалась там, где расстояние увеличивалось, например в районе глазниц. Эта особенность, легко поддающаяся преобразованию в рельеф, была третьей тайной, скрытой в полотне – после инверсии изображения и кажущейся невесомости тела. Перед учеными предстало нечто куда большее, нежели негатив обычного снимка: изображение, закодированное в трех измерениях, то есть трехмерное. Когда в аппарат помещали обычную фотографию, будь то портрет и пейзаж, она становилась совершенно бесформенной, даже гротескной, поскольку состояла из тени и света и была создана лишь в двух измерениях.

Открытие Джексона и Моттерна показали газеты и телеэкраны со всего мира. Каждый понял, что Плащаница уникальна в своем роде и этот отпечаток невозможно выполнить средствами живописи, рисунка или оттиска, сделанного с помощью статуи или барельефа, нагретого и пропитанного соком алоэ. Впоследствии кадеты Школы ВВС США изготовили на основании этих компьютерных данных трехмерную статую человека с Плащаницы.

По правде говоря, американцы были не первыми, кто констатировал эту особенность. Еще в 1913 году французский художник и скульптор Габриэль-Паскаль Кидор, лауреат римской премии в области гравюры на меди, понял, что видимые на Плащанице очертания происходят не от внешнего источника света, как на привычной фотографии, а зависят от насыщенности каждой точки пропорционально расстоянию, отделяющему тело от полотна. Тогда Кидора и его друга-инженера посетила мысль сконструировать прибор, способный благодаря полупроводниковому фотоэлементу, усилителю и катушечному электромагнитному осциллографу считать фотографию кавалера Пиа и линия за линией выстроить рельефное лицо, а затем выполнить его в вырубках из картона. Четвертого июня 1913 года Кидор запатентовал «процесс фотоскульптуры, позволяющий без ретуши получить из отпечатка в ортогональной проекции на полотне рельефную фигуру, в точности повторяющую пропорции тела, которое было в нем захоронено». К сожалению, снимок, выполненный в 1923 или 1924 году с помощью этого процесса, не был найден.

В том же 1973 году французский инженер-механик Поль Гастино по советам Антуана Леграна разработал сложный прибор, который сочетал в себе анализатор изображений, оборудованный полупроводниковыми фотоэлементами, улавливающими отражения световых лучей от лампы низкого напряжения, и гравировщик. Пока луч света считывал линия за линией поверхность изображения, инструмент прочерчивал контур за контуром на поверхности прозрачного материала для гравировки. Таким образом, 21 апреля 1974 года Гастино удалось напрямую создать барельеф лица в негативе, послуживший отливочной формой для позитивной гравюры из пластика[278]. К сожалению, это было не более чем конкурсом Лепина[279] против мощной аппаратуры NASA.

1977 год: рождение STURP

Как бы то ни было, эксперимент Джексона поднял в США огромную волну энтузиазма. Два американских исследователя, Дональд Линн и Джин Джор из Лаборатории реактивного движения в Пасадене (штат Калифорния), на основании компьютерного анализа установили, что изображение действительно является нерукотворным, изотропным, то есть одинаковым по всем направлениям, что исключает любое человеческое вмешательство.

Основываясь на данных, установленных итальянцами, американский химик Рэймонд Роджерс, эксперт по термическому воздействию взрывов, а также человек энциклопедического склада ума и примечательной научной точности, работавший в Лос-Аламосской научной лаборатории, счел, что пожар в Шамбери 1532 года дал нам важнейшие сведения не только о побуревших и почерневших частях, но и о полотне в целом. В самом деле, если бы отпечаток был старинной живописью, как уверяли критики Плащаницы, органические молекулы или природные вещества, образующие ее, непременно изменили бы цвет в зависимости от большего или меньшего удаления от обгоревших мест. Но удивительнейший факт – ни в одном месте полотна не наблюдалось никаких изменений яркости изображения.

Нужно было двигаться дальше. Джон Джексон и его ближайший друг Эрик Джампер, доктор термодинамики, специалист по инженерии и, как и Джексон, капитан ВВС США, решили создать при поддержке Гильдии святой Плащаницы (Holy Shroud Guild) отцов Адама Оттербейна и Питера Ринальди (последний был родом из Турина) команду специалистов, которая взялась бы представить итальянским властям междисциплинарную программу научного исследования, предполагающую задействование мощных средств расследования, которыми располагали США. Два молодых офицера дополняли друг друга: первый, теоретик, чей изобретательный ум кипел идеями, и второй, прагматик и хороший организатор, двигали проект вперед.

По случаю выставления реликвии, запланированного на 1978 год, команде предстояло определить природу отпечатка и предположительных пятен крови, а также процесс их образования. Для этого им необходимы новейшие, передовые технологии и самое современное оборудование, чтобы сделать тысячи фотоснимков и, как в 1973 году, провести на основании нескольких образцов микрохимические тесты, спектроскопии, инфракрасную радиометрию, оптическую микроскопию, анализы методом ультрафиолетовой флуоресценции…

Так образовалась группа из тридцати трех исследователей высокого уровня, преимущественно американцев, заложивших основы центра междисциплинарных некоммерческих исследований – Проекта исследования Туринской плащаницы (Shroud of Turin Research Project, STURP). Физик-ядерщик Томас Д’Мухала, возглавлявший Корпорацию ядерных технологий в Амстоне (штат Коннектикут), взял на себя руководство финансовым комитетом и занялся правовыми формальностями. Из участников, помимо Джексона, Джампера и Моттерна, следует назвать еще нескольких личностей, вскоре отметившихся качеством своей работы: это были уже упомянутые Дональд Линн и Рэймонд Роджерс, биофизик Джон Хеллер, профессор химии из Института технологии Новой Англии в штате Коннектикут, доктор Алан Адлер, профессор химии из Западного университета штата Коннектикут, физик-оптик Сэмюэл Пелликори из Исследовательского центра Санта-Барбара, судебно-медицинский эксперт и патологоанатом Роберт Баклин из округа Харрис в Техасе и фотографы Барри Шворц и Вернон Миллер, профессор из Института Брукса.

Хотя движение зародилось в католических кругах, среди членов STURP были люди разного исповедания: католики, лютеране, методисты, пресвитериане, баптисты, конгрегационалисты, англиканцы, мормоны, иудеи. Были там и агностики, и атеисты. Вначале большинство было настроено достаточно скептически насчет подлинности туринской реликвии, полагая, что средневековая подделка будет быстро разоблачена. В любом случае, было четко оговорено, что каждый будет разделять науку и свои личные убеждения.

Не имея никакой официальной финансовой поддержки, члены группы вложили в исследования собственные сбережения. По счастью, общительность Джона Джексона и телефонная книга опытного бизнесмена Д’Мухалы обеспечили приток частных пожертвований, а предприятия помогли покрыть расходы на техническое