Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

Вскоре нам стало ясно, что окрестности сильно пострадали при втором землетрясении: повсюду виднелись следы оползней, и дорогу преграждали огромные валуны, которых два дня назад не было. Двигаться можно было только пешком. В некоторых местах глинистую тропу пересекали трещины шириной в полметра.

Мы остановились на задворках деревни Джалбире, где двенадцатого числа нас подобрал грузовик. Теперь туда на машине было не доехать. Деревня стояла в руинах, главная улица – завалена обломками. Сразу за Джалбире нам пришлось карабкаться по крутому стометровому склону: иначе было не обойти огромный оползень, разворотивший дорогу.

На вершине склона стояла деревня примерно на пятнадцать домов, от которых почти ничего не осталось. На окраине деревни стояла разрушенная школа: оба её здания страшно пострадали, одно сложилось как карточный домик. Ещё один пример того, насколько хуже всё могло бы быть, случись первое землетрясение в любой другой день, а не в субботу. Если бы школа работала, дети бы погибли.

Мы прошли ещё несколько километров. Мы с Йеном переговаривались. Было до невозможности жарко, но мы все старались пить достаточно воды. Одолев шесть километров, мы прибыли в деревню под названием Наубизе, где Дордже организовал нам места в пикапе, который шёл в Катманду, за 20 000 непальских рупий. Настоящее вымогательство – но мы и тому были рады.

Обратно мы ехали другим путём: из главной долины поднялись к региональному центру Чаутара, а потом спустились к Долалгхату. Мы проехали не один десяток деревень, все – безнадёжно разрушенные. Повсюду сновали люди – спасали, что могли.

Через три часа поездки мы остановились на обед, который состоял из пива и двух варёных яиц: эти продукты казались мне наиболее безопасными. Мы разговорились с двумя сотрудниками гуманитарной миссии, немцем и хорватом, которые оба были инженерами. Их организация планировала работать в Непале последующие два года, чтобы помочь справиться с последствиями землетрясения.

И вот наконец мы прибыли в Катманду.

Похоже, второе землетрясение, не такое концентрированное, оставило на городе новые следы разрушений. Меня высадили на краю Тхамеля, я завернул за угол и добрался до своего пристанища – отеля «Бэкьярд». Вышел в интернет.

Оказалось, землетрясение оценили в 7,3 балла. Я и не ожидал, что новости будут такими громкими: они мгновенно разнеслись по всему миру. Естественно, многие друзья и знакомые не находили себе места: с нами не было никакой связи, и вот уже три дня они ничего не знали о нашей судьбе.

Впрочем, по дороге из Наубизе телефон Йена поймал связь, и он позвонил Сарите. У неё был доступ в интернет, и Джо Бонингтон в Сиднее позвонил моей жене Пауле – передал, что мы не пострадали. Я потом и сам поговорил с ней и успокоил её: ей уже начало казаться, будто землетрясение произошло потому, что мы как раз недавно составили завещания. «Так и знала, что обязательно что-нибудь случится», – сказала она мне, не вполне шутя.

Я с наслаждением принял душ и запостил несколько фото в «Фейсбук». На мой пост пришло целое цунами комментариев от друзей и родных. В Тхамеле было на удивление тихо. Я пошёл поесть в «Роадхаус», но у них было закрыто, как и в «Огонь и лёд».

По Тхамелю ходил отряд американских врачей и медсестёр – их было около двадцати человек, и все в операционных робах: меня такое отсутствие профессионализма страшно возмутило. Я едва удержался, чтобы что-нибудь им не сказать. В итоге я оказался в нашей обычной тихой гавани – «Нортфилде» и съел отличный непальский тхали, запив его пивом «Эверест».

Однако надо было уже думать, куда ехать помогать теперь. Столько ещё надо было сделать: на сердце у меня был камень.

28. Из Катманду в Рамечхап

15 мая, пятница

В Тхамеле по-прежнему стояла тишина: большинство заведений были закрыты. Сотрудники ресторанов и сувенирных лавок уезжали из города обратно к себе в деревню, помочь друзьям и родным: туристов всё равно не было. В центре Катманду почти ничего не напоминало о том, какое там обычно бывает столпотворение.

Мне всё-таки удалось купить новые светофильтр и линзу для фотоаппарата: старые дали трещину в Каттике. Книжный магазин «Пилигримы» работал, и я с удовольствием прошёлся по книжным полкам, поболтал с владельцами и, как всегда, купил несколько книг.

Ближе к вечеру я снова зашёл в «Нортфилд» – встретиться с Йеном и Саритой. Вскоре к нам присоединилась ещё одна пара, их друзья, которые представились Шаном и Бобом.

Только через несколько минут до меня дошло, что это Шан Притчард-Джонс и Боб Гиббонс, авторы путеводителя по Долпо, который мне так пригодился в прошлом году. Я сказал им, что книга их мне очень нравится, и мы славно поболтали о Долпо и недавних приключениях.

На следующий день мы с Йеном собирались уезжать, так что вскоре я отправился в отель собирать рюкзак. После восьми сходил в местечко «У Сэма», где было необычно тихо, и выпил пару бутылок пива «Эверест». Хорошо было сидеть одному, пить пиво мелкими глотками, думать, не торопя время.

16 мая, суббота

Ещё не было семи утра, когда я на такси приехал к Йену. Мы собирались везти гуманитарную помощь в деревню, где жил отец Сариты, Мегхе, расположенную в районе Рамечхап к западу от Катманду. Никакого грузовика нам не подогнали: он так задерживался, что сегодня мы бы уже не уехали. Тогда мы перешли к плану «Б» – вертолёт. Поступило «надёжное подтверждение», что дороги в нашем направлении всё равно перекрыты.

Готовясь к полёту, мы упаковали и взвесили все продукты и снаряжение: тридцать мешков с рисом, каждый по двадцать килограммов, брезент, спальные коврики, спальные мешки и палатка.

Перехватив что-то на обед, мы с Йеном поехали в город. Припарковались на территории отеля «Малла» и стали искать одного из наших носильщиков, у которого рухнул дом. Йен хорошо знал его и прослышал, что он с женой и двумя маленькими детьми ночуют в павильоне какой-то статуи в парке у «Маллы». Там мы их и нашли: они лежали на холодном мраморе на одном только одеяле. У многих были навесы или палатки – а у этой семьи не было ничего. Конечно, они остались довольны брезентом и спальными мешками, которые дали им мы с Йеном. Так они хотя бы смогут переехать к остальным на парковый газон.

Оттуда мы отправились в офис MAF (Mission Aviation Fellowship),