Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

– Давай к задней двери! – скомандовал Херли. – А я присмотрю за передней.

Водитель «Нэша» в окно увидел бегущего за дом Шератона и ринулся к выходу. Он выскочил из передней двери, потом, схватившись за опору крыльца, крутанулся вокруг нее, спрыгнул на землю и бросился бежать.

«Он вылетел из дома как молния, – вспоминал Херли. – Никогда не видел, чтобы человек его возраста так резво передвигался».

Херли дважды выстрелил. Вторая пуля попала бегущему в левую ногу, и тот упал лицом в траву. Детектив прыгнул на него и прижал к земле.

– Дернешься, – рыкнул он, – убью.

Раненый положил ладони на затылок. Продолжая сжимать револьвер, Херли свободной рукой быстро его обыскал. Лежащая под ним добыча – предупредили его – обычно носит с собой два пистолета и не сдастся без борьбы. Но человек оказался безоружным.

Это произошло утром 7 июля, через шесть дней после доставки Бэрри в Синг-Синг. Неуловимый Бостон Билли Уильямс оказался наконец под стражей.

Херли в полиции Насо считался асом и был одним из арестовавших Бэрри детективов. Он охотился за Джеймсом Монаханом уже не первую неделю. А Шератон – и того дольше, еще с осени 1926-го, когда Перси Рокфеллер обратился к ним в детективное агентство Бернса, чтобы найти «работника второго этажа», пробравшегося в неприступную, как крепость, усадьбу Оуэноук. Хотя ту кражу провернул – и оставался главным подозреваемым – Бэрри, Шератон был убежден, что Монахан либо помогал ему, либо вообще умыкнул бриллианты Рокфеллеров в одиночку. Херли и Шератон с благословления начальника сыскного отдела Гарольда Кинга пару дней назад объединили усилия и, сверив записи, увидели, что следы подозреваемого ведут из Вустера в Коннектикут, а именно – как удалось установить – в Саунд-Вью. Необходимый им прорыв случился, когда они увидели новую машину Монахана.

Его отвезли в ближайшую больницу. Ранение оказалось пустяковым – меткая пуля Херли прошла под коленом навылет, не задев кость. «Лучше бы она попала в голову», – пошутил Монахан в разговоре с материализовавшемся в больнице репортером. Детективы сели на паром до Лонг-Айленда и доставили задержанного в Минеолу уже в тот же день.

Окружной прокурор Элвин Эдвардс допрашивал его пять часов. Бэрри на допросе был немногословен, – отметил Эдвардс, – а вот Монахан держал себя «развязно и презрительно». Он отрицал какую бы то ни было причастность к ограблению Ливерморов и поднял на смех предположение, будто он главарь банды из двух человек. Утверждал, что всегда промышлял мелким воровством, пока Бэрри не вовлек его в свои рейды по загородным виллам – в «великосветский рэкет», как выразился Монахан. «Бэрри – крыса», – хрипло проворчал он. По его словам, Бэрри указал на него как на подельника в краже у Ливерморов «из обиды». «У нас вышла стычка, и он решил выместить на мне злобу».

Ему предъявили заявление Бэрри об убийстве полицейского из Скарсдейла Джона Харрисона. «Монахан явно напуган возможным обвинением в убийстве», – сообщил Кинг репортерам. Эдвардс в выражениях не стеснялся: «Он боится, что его “поджарят” на электрическом стуле».

По обвинению в ограблении Ливерморов его повели в суд под председательством судьи Льюиса Смита – в зал заседаний, где совсем недавно вынесли приговор Бэрри. «Спокойный, галантный, остроумный преступник-профессионал» – как описал его Джон О’Доннелл из «Дейли Ньюс» – шел, слегка прихрамывая из-за ранения. «Если бы у меня вчера в ботинке лежала ножовочка, сегодня меня бы здесь не было», – сказал он охранникам. Они не поняли – это он шутит или доводит до их сведения?

Когда закончилось чтение четырех пунктов обвинительного акта, где фигурировали ограбление, воровство и хранение краденого, Монахан заулыбался и принял слегка скучающий вид. Он рассеянно потер плешь на затылке. «Невиновен», – сказал он, когда его попросили ответить на предъявленные обвинения. Его отправили в окружную тюрьму – ожидать суда.

Судья Смит подписал ордер о доставке Бэрри в Минеолу для дачи свидетельских показаний против бывшего напарника.

«Если оба окажутся в одной комнате, – пошутил Эдвардс после слушания, – за последствия не отвечаю».

* * *

Звездный свидетель против Монахана прибыл из Синг-Синга в окружную тюрьму Нассо 11 июля в начале одиннадцатого утра. Унылая тюремная роба уступила место костюму с галстуком, платком в нагрудном кармане и кепке-восьмиклинке, выделявшейся среди окружавших его канотье и федор. Лонг-айлендский «вор-франт», как назвали его в одном из заголовков, вернулся.

Следующие две недели Бэрри потратил, в основном курсируя между тюрьмой – где ему подобрали камеру на максимальном удалении от Монахана – и залом заседаний большого жюри. Анну Блейк тоже вызвали в суд, и ей, как и ее мужу, не терпелось расквитаться с Монаханом за предательство. Как она отреагировала на новость об аресте Монахана? – полюбопытствовал один из репортеров. «Чуть не умерла от восторга», – ответила она.

Монахан проводил время, поглощая килограммами мороженое, которое он заказывал для борьбы с аномальной жарой, и раздавая советы сокамерникам. «Терки с полицией того не стоят», – гласил один из перлов его мудрости. «Не путайся с бабами», – проворчал он, услышав, что бывшая подруга одного из арестантов помогает полиции. «Ты веселишься, пока весело, – сказал он репортеру из “Бруклин Дейли Игл”, пришедшему его навестить, – но какой в этом прок, если потом попадаешь в тюрягу?»

Джесси и Доротею Ливермор вызвали в Минеолу взглянуть на Монахана, но они его не узнали. А вот Аделаида Каучмен с двумя ее сыновьями и Натан Джонас заявили, что вооруженный вор, который залезал к ним, – это именно он. Ситуация изменилась, теперь это уже не «слово против слова». Заявлениям Бэрри «была бы грош цена без подтверждающих фактов», как отметила «Дейли Игл». Но поскольку на руках были показания четырех заслуживающих доверия свидетелей в пользу его слов, Монахану светил приговор по меньшей мере за два ограбления.

Его проблемы с законом продолжали множиться. В середине июля большое жюри предъявило ему обвинения в кражах у бизнесмена Гарольда Талботта, пионера поло Томаса Хичкока и архитектора Джона Гринлифа – это в дополнение к ограблениям Каучменов и Джонаса. Его вот-вот будут судить по делу Ливерморов за ограбление, воровство и хранение краденого. Эдвардс заявил, что будет добиваться для Монахана пожизненного заключения в соответствии с принятыми год назад в штате Нью-Йорк законами Боме, ужесточившими наказания для рецидивистов. Власти Уэстчестера, в свою очередь, тоже могли инкриминировать ему совместные с Бэрри ограбления в их юрисдикции. Полиция вернулась к отпечаткам пальцев и результатам баллистической экспертизы из дела об убийстве полицейского, угрожая привлечь