Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - Оуэн Мэтьюз

Резанова в том числе. Разочарованный, страдающий от лихорадки Резанов поселился в срубе начальника гарнизона майора Крупского. Генерал Кошелев, как и во время первой остановки «Надежды» в Петропавловской Гавани, отсутствовал. Резанов написал ему короткое письмо с сообщением о возвращении посольства, выразив свое возмущение тем, что произошло. Там даже была фраза о том, что отказ японцев принять русское посольство «дорого им обойдется»2.

Дела в городе обстояли не лучшим образом. Капитан «Марии» лейтенант Машин пришел рапортовать Резанову без формы и пьяный в стельку. Резанов приказал своему лакею выбросить Машина вон и не пускать до тех пор, пока тот не протрезвеет. Когда наконец Машин появился, на сей раз в форме, он сообщил, что прошлой осенью так и не смог доставить на Аляску необходимые грузы и продукты. Кроме этого, он сообщил, что привезенные им из Охотска колонисты, те, кому предстояло поселиться в Америке, взбунтовались – из восьмидесяти человек сбежали уже двадцать четыре, решив, что на Камчатке жизнь будет получше, чем неизвестно где. «Они бунтуют и хотят на меня напасть», – со слезами жаловался Машин своему коллеге лейтенанту Николаю Хвостову, нанятому РАК. Весьма невысокого мнения о будущих колонистах был и Левенштерн. «Переселенцы, следующие на кораблях Российско-Американской компании, являются отпетыми негодяями и подлецами. Да кто захочет переселяться на Камчатку, когда в Москве и Петербурге можно заработать на хлеб?»3

Из американских колоний также дошли плохие новости. Осенью предыдущего года Машин доплыл до Алеутских островов, где взял почту от Баранова, подтверждавшую информацию о том, что крепость Архангела Михаила на Ситке действительно захватили и сожгли.

В Петропавловской Гавани Резанова ждала почта из Петербурга. Император Александр I лично написал письмо Резанову, поздравив с успешным завершением миссии посольства. Взволнованный Румянцев спрашивал, действительно ли форт на Ситке сожжен. Булдаков писал о том, что доходы компании падают. Кроме этого, Резанов с пятимесячным опозданием узнал о том, что Наполеон стал императором Франции и Европа снова готовится к войне. Друзья из Петербурга писали, что император был рад примирению Резанова с Крузенштерном и собирался наградить капитана орденом Святой Анны 1-й степени, то есть точно таким, какой уже был у Резанова. Кроме этого, Резанова извещали, что Александр планирует щедро наградить всех офицеров, участвовавших в экспедиции, после их возвращения в Петербург.

Самолюбию Резанова был нанесен сильный удар, и он очень страдал. Ведь в своих письмах он критически отзывался о действиях Крузенштерна и офицеров корабля и даже обвинял их том, что они взбунтовались4. Немыслимо! Офицеры будут награждены, в то время как ему придется с прискорбием известить императора о провале доверенной ему дипломатической миссии. По мнению Резанова, он один пытался поддержать престиж императора и России, в то время как офицеры отказывались подчиняться и делали то, что им вздумается. И вдруг вышло так, что Его Величество проигнорировал мнение человека, которого назначил главой миссии и начальником экспедиции «с правом полного хозяйского лица», зато осыпал милостями «бунтовщиков»!

Лежа в постели с температурой, где-то между 9 и 12 июня 1805 года Резанов написал длинное письмо императору. На двадцати страницах в возмущенном тоне он жаловался и на Кошелева (который его не встретил), и на Крузенштерна. Резанов даже грозился уйти с государственной службы: «Я останусь в Америке, где никому не нужны ни ранги, ни награды, которые я с удовольствием вышлю в Россию при первой же возможности». Угрожать отставкой и унижать монарха возвращением наград – это, пожалуй, самая большая ошибка, которую может совершить царедворец. В этом смысле письмо Резанова можно поставить в ряд с самыми выдающимися примерами политического самоубийства во всей истории человечества.

О своем полном разочаровании Резанов не только написал государю, он не считал нужным скрывать его от окружающих. «В самых уязвленных чувствах, – писал Левенштерн, – Резанов заявил, что собирается перебраться на Кадьяк для постоянного жительства», и даже говорил о том, что просил Румянцева «отправить на остров его детей, когда им исполнится тринадцать лет» 5, хотя мы не находим подтверждения этому в дошедших до наших дней письмах Резанова. Резанов в бешенстве накричал на Тилесиуса, который в письме одному из членов Академии наук рассказал о том, что его «бранили самыми страшными словами», после чего ему «пришлось просить защиты у губернатора Камчатки»6.

Свое письмо Александру Резанов отдал советнику Фоссе, который отправлялся в Охотск, чтобы отплыть в Петербург на «Феодосии». Вполне вероятно, что в какой-то момент оно оказалось под одной крышей на постоялом дворе, где гонцы меняли лошадей и ночевали, с письмом Александра Резанову. Послание государя было теплым и дружеским (и последним, адресованным Резанову). «В качестве знака Нашего исключительного расположения к вам Я высылаю табакерку с бриллиантами и с Нашей монограммой, – писал Александр собственной рукой. – Также сообщаю, что назначил вашего сына пажом при дворе». Можно только догадываться о том, как Резанов рвал на себе волосы, сожалея, что в горячке поспешил написать о своих чувствах, и теперь вместо благодарности государь будет вынужден испить горькую чашу. Письмо Резанова в непромокаемом пакете медленно двигалось в сторону Петербурга, вернуть его не было никакой возможности.

Однако были и хорошие новости. Резанов после почти полутора лет на «Надежде» находился наконец один в большой комнате, а не на борту корабля с враждебно настроенными к нему офицерами. Несмотря на то что он психически и физически устал, в нем зрела надежда игрока, что следующий шаг будет успешным и сможет все изменить. Ему нужно каким-то образом исправить допущенные ошибки и вернуть себе хорошую репутацию, иначе он никогда больше не сможет показаться при Дворе. Можно сказать, что Резанов находился на перепутье. И он решил, что фиаско посольской миссии, в которую было вложено так много денег и с которой связывалось столько надежд, можно загладить каким-нибудь грандиозным достижением. «Не мелкими предприятиями, а великими делами можно достичь статуса и славы»7, – напишет он год спустя Румянцеву. Для него настало время смелых и решительных поступков.

Резанов написал в Петербург о том, что «Надежда» продолжит путь без него, а сам он поплывет на «Марии» на восток, в Русскую Америку, чтобы вернуть Ситку и заложить основы великой восточной империи, о которой он так пылко рассказывал при дворе. Покорение Америки станет делом, которое позволит ему с триумфом вернуться в Петербург.

Многострадальный слуга Резанова Александр был отправлен на «Надежду», чтобы забрать личные вещи своего господина, а также лежащие в трюме подарки японцев – те самые халаты и ящики с шелком, которые, кажется, так и не дошли до